Цель этой публикации — не поиск виновных в произошедшем и не определение степени
их виновности. Это попытка понять, что же на самом деле произошло и происходит.
Именно так и надо воспринимать все нижеизложенное.

В ночь с третьего на четвертое ноября в дверь Шелеховской гимназии настойчиво
постучали. Женщина-сторож недавно устроилась на работу, потому никого из
полуночных посетителей в лицо не признала. Пускать в помещение отказалась. Через
некоторое время в гулкой тишине гимназии раздался телефонный звонок. Приятный
женский голос принадлежал Яне Соболь, заместителю мэра Шелеховского района по
социальным вопросам, она попросила сторожа впустить людей в гимназию. Дверь
отворилась, и делегация прямиком проследовала в пищеблок учебного заведения.
Раздался ли топот тараканов, когда в столовой зажгли свет, теперь уже никто не
помнит. Ни Яна Соболь, ни Николай Сафронов, руководитель Шелеховского
Роспотребнадзора (по-старому — СЭС), ни Светлана Рязанцева, заведующая отделом
образования, ни другие члены оперативной бригады. Но все присутствующие
отметили, что тараканы-таки были.

Так началась история о массовом пищевом отравлении учеников Шелеховской
гимназии. А 18 ноября директор Шорников был уволен приказом заведующей ООША
(отдела образования Шелеховской администрации). Большинство родителей и
администрация гимназии не согласны с таким суровым наказанием. Итак…

Акт N 222

Чтобы понять, в чем сыр-бор, для начала перечислим события, которые последовали
сразу за драматической ночью.

Конечно, чрезвычайная ситуация началась чуть раньше. С шести утра 3 ноября
ученики гимназии стали поступать в Центральную районную больницу с признаками
пищевого отравления. К 20 часам в инфекционном отделении ЦРБ оказалось пять
гимназистов. У всех одинаковые симптомы: высокая температура, жидкий стул, боли
в животе, тошнота. Налицо все признаки пищевого отравления.

В это время в самой гимназии ситуация развивается тоже в не совсем обычном
режиме. Обратимся к докладной школьного врача Давыдова от 4 ноября, написанной
на имя директора. «3.11.05 участились обращения детей в медпункт по поводу
повышенной температуры до 38 и головной боли, — пишет школьный врач. — У
некоторых детей с повышенной температурой до 38,5 наблюдались боли в животе при
пальпации. У двоих детей наблюдалась рвота… При осмотре детей была картина ОРЗ
с высокой температурой. Поэтому те, у кого была температура до 38, были
отстранены от занятий и отправлены домой. Предварительно мы созванивались с
родителями. Где-то в 11 утра 3 ноября пришла завуч начальных классов и сказала,
что сегодня в школе отсутствуют 24 ребенка, что необычно для нашей школы. Тогда
я с ней прошел по классам. Все было как обычно: дети бегали веселые и ни на что
не жаловались».

Детям, которые были отправлены домой, врач рекомендовал вызвать участкового
педиатра, так как «при высокой температуре (38 градусов) может присутствовать
рвота как осложнение». Заболевшие гимназисты были отправлены по домам, а жизнь в
последний день первой четверти в школе пошла своим чередом. Ни о какой
чрезвычайной ситуации в этот день вопрос не поднимался.

По словам Анны Говориной, завуча начальных классов, и врачи «скорой помощи»
первоначальный диагноз определяли как острая респираторная вирусная инфекция.
Получалось так, что ничего страшного ученикам гимназии не грозит, тем более что
со следующего дня начинались каникулы. Как правило, какое-то количество детей в
последний день учебы в школу не приходит. И в том, что большее, чем обычно,
количество детей было отправлено с температурой по домам, ничего необычного не
заключалось. Во время эпидемии гриппа к первому уроку приходит 25 человек, а на
последнем сидит 19.

Но обстановка стала накаляться. За три дня (с 3 ноября) общее число
госпитализированных учеников достигло 37 человек. 30 из них провели в больнице
от двух до десяти дней. Всего до 6 ноября за врачебной помощью с похожими
диагнозами обратились родители 92 учащихся. В скором времени выясняется, что у
детей не ОРЗ и не ОРВИ, а дизентерия.

Вот результаты ночного бдения на кухне гимназии чиновников Роспотребнадзора и
отдела образования, закрепленные актом N 222: «При ночной проверке выявлены
следующие замечания: в холодильнике для хранения суточного запаса продуктов
хранились личные продукты (замороженные ягоды, консервы домашнего
приготовления). Остались немытыми противни из-под запеканки, в наличии большое
количество тараканов. В посудомоечной машине имелись использованные коробки из-
под сока и кондитерских изделий. На печи стояла кастрюля с остатками первого
блюда. Со слов повара, суп остался с обеда… оставили для сторожа. Следует
предположить, что в ночное время в столовую имеется доступ сторожей. Во время
обследования в 10 часов 4 ноября замечания устранены».

Сам Николай Сафронов скажет при встрече:

— В момент проведения проверки был выявлен ряд грубых нарушений санитарного
законодательства. На кухню имели доступ другие работники школы. Что за кастрюля
на плите? Оставили сторожу! На пищеблоке категорически недопустимо присутствие
других лиц, кроме работников пищеблока. Проведя эпидемиологическое
расследование, мы сошлись на том, что источником были две посудомоечницы. А
фактором передачи — запеканка. Был нарушен технологический процесс приготовления
(запеканку плохо прожарили, рыбу брали и клали руками). Термическая обработка не
уничтожила возбудителя.

Дизентерийная истерия

До увольнения оставалось еще полторы недели, но среди работников гимназии и
родителей ее учеников началось массовое брожение. 8 ноября по инициативе
администрации школы созывается общественный совет гимназии, в который входят
родители учеников и педагоги. Цель, с которой проводилось собрание, —
совместными усилиями преодолеть чрезвычайную ситуацию, которая сложилась в
гимназии.

Рассказывает одна из педагогов гимназии, присутствовавшая на общественном
совете:

— Мы собрали родителей, чтобы вместе выходить из этой ситуации. Нам тяжело,
дети у нас в больнице. Все учителя на телефонах. Но зав. отделом образования
Рязанцева сразу же начинает собрание с обвинений, вместо того, чтобы предложить
нам помощь.

Потом выступила Яна Вадимовна Соболь, наша родительница, заместитель мэра по
соцвопросам и руководитель штаба по ликвидации чрезвычайной ситуации, который к
тому времени работал уже несколько дней. Она никого не обвиняла, в основном она
проинформировала собравшихся о результатах работы штаба, как он борется с ЧС.
Этой констатацией она и ограничилась. Но один из родителей, вторя Рязанцевой,
обрушился на гимназию с массой обвинений. Вплоть до того, что нужно закрыть наше
учебное учреждение. Сказал, что гимназия не нужна, что у нас везде бардак и
грязь, что мы вообще не тем занимаемся, что не нужны компьютеры, что своей
дочери он сам компьютер купит и репетитора наймет… И вообще, учителя сами
должны брать тряпки в руки и наводить порядок в гимназии.

Большинство родителей были в шоке. Их раздавили столь безапелляционные и резкие
заявления и оценки. Общественный совет был дезориентирован. Родители не
понимали, для какой цели их вообще собрали. Зачем, чтобы накалить ситуацию? Тем
более что на следующий день по местному телевидению вышел сюжет, в котором
мнение одного родителя было представлено как мнение всего собрания: совет
обвинил в чрезвычайной ситуации администрацию гимназии.

Родители утром прибежали: мы не поняли, мы вообще не осознали ситуацию, теперь
лишь все переварили. Родители наших учеников поняли, что дело идет к увольнению
директора. А это приведет к смене курса гимназии…

Теперь нужно сказать несколько слов о Валерии Шорникове. Когда-то МОУ «Гимназия»
называлось школа N 3. Пять лет назад именно по инициативе Валерия Семеновича
обыкновенная школа превратилась в гимназию с инновационными учебными
программами, квалифицированными педагогами, учениками, занимающими на олимпиадах
различного уровня призовые места. Валерий Шорников, математик по специальности,
проработал в этой школе 27 лет, из них 25 — директором. Имеет звания
«Заслуженный учитель РФ», «Отличник народного просвещения», член совета
директоров области. Да и просто известный и уважаемый в городе человек и
педагог, воспитавший за годы педагогической практики тысячи шелеховчан.

И вот 9 ноября стихийный протест родителей выливается в родительское собрание.
Вечером этого дня прямо в фойе гимназии собирается более ста мам и пап
гимназистов. Судя по их поведению, они действительно понимают, что Шорникова
ждет отлучение от директорства, что, естественно, приведет если не к смене курса
гимназии, но весьма отрицательно скажется на образовательном процессе. Чтобы
понять страсти, бушевавшие среди родителей, и их стремительное собрание на
следующий день после общественного совета, необходимо небольшое пояснение. В
городе давненько циркулируют слухи о том, что гимназию шелеховские чиновники
хотят закрыть, большинство учеников — растолкать по другим школам, а на базе
помещения создать частную школу, обучение в которой будет стоить многие тысячи
рублей. Такой слух, по мнению многих, может иметь под собой реальную основу: в
Шелехове найдется достаточное количество родителей, способных оплатить обучение
своих чад в дорогостоящем частном заведении.

Реакция официальных лиц на общественном совете, который прошел накануне, только
подтвердила эти слухи и убедила широкие массы в их правдивости. Ну а
чрезвычайная ситуация с пищевым отравлением стала поводом для увольнения
Шорникова. Само увольнение родители восприняли как первый шаг к закрытию
гимназии. Наверное, поэтому результатом стихийного собрания 9 ноября стало
обращение родителей к мэру Шелеховского муниципального района Юрию Сюсину.

Текст его короток: «Мы, родители учащихся Шелеховской гимназии, обращаемся к
администрации г. Шелехова и лично к мэру Сюсину Юрию Александровичу с
требованием учесть мнение родителей и учащихся гимназии, которые доверяют
компетентности директора Шорникова Валерия Семеновича. Мы считаем, что только
он, совместно с родителями, способен разрешить возникшие вопросы. Наше мнение:
вина за случившееся не только на директоре, но и на администрации района, отделе
образования и СЭС». Под обращением подписались 130 человек. Причем, кроме
фамилии и подписи, люди оставляли свои адреса и телефоны. А такая открытость,
как правило, показатель доброй воли человека и убежденности в правоте дела,
которое он отстаивает.

Тем не менее вечные для нашей страны вопросы «кто виноват?» и «что делать?»
будоражили умы и сердца многих шелеховчан. И, кстати, продолжают будоражить по
сей день. На стороне директора выступили в том числе те родители, дети которых
были инфицированы. Эта позиция довольно четко и внятно сформулирована в
пояснительном письме мамы двух учеников гимназии, которые вроде как переболели
дизентерией. Письмо требует обширной цитаты. Оно во многом объясняет массовый
психоз в городе, вызванный дизентерийным диагнозом, и повышенную активность
родителей.

Слово матери

«Нас посетила участковый врач в понедельник 7 ноября, — пишет мама. — Она
сказала, что у Антона с Кириллом положительный анализ и в карточках была сделана
запись «дизентерия Зонне с признаками энтероколита». На мой вопрос, видела ли
она лично наш анализ, участковый врач ответила, что «ей сказали в детской
поликлинике, там диагноз ставят списочно…»

Прервем цитату и обратимся к следующему факту. Мама Кирилла и Антона не уверена
в диагнозе, который выставили ее детям «списочно». Очевидно, что любой любящий и
заботливый родитель не удовлетворился бы таким способом диагностирования своих
детей. Но среди прочих документов, которые довелось увидеть, было и заключение
об анализах одного из гимназистов, который на каникулах отправился к
родственникам в Саянск. Там мальчик заболел, и саянские медики после
исследований выявили у него так называемую синегнойную палочку. Данный
микроорганизм относится к условно-патогенной флоре. То есть он присутствует в
кишечнике, но в здоровом состоянии не опасен. Его резкую активность может
вызвать пищевое отравление, когда эта самая палочка попадает в организм с
зараженной пищей, или когда человек съедает просто некачественный продукт. В
подавляющем большинстве случаев синегнойная палочка попадает в кишечник при
употреблении кондитерских изделий — тортов и пирожных. Как раз 3 ноября в
гимназии в меню были профитроли. Как раз именно на эти профитроли первоначально
и пало подозрение у врача Давыдова, как раз их и оставляли для дальнейшего
анализа, но потом зачем-то выбросили. Симптомы и лечение при поражении
синегнойной палочкой схожи с симптомами и лечением дизентерии. Только
последствия и осложнения от синегнойной палочки могут быть гораздо тяжелее, чем
при дизентерии. Особенно если поражаются почки.

«…В этот раз к выписанным антибиотикам я отнеслась с настороженностью, —
читаем далее письмо мамы. — На свой страх и риск я не стала приобретать и давать
их детям. Наличие незначительного повышения температуры — это нормальная реакция
детского организма на инфекцию. Если бы симптомы заболевания проявились и
дальше, то я обязательно последовала бы назначениям врача. Но активированного
угля вполне хватило для снятия интоксикации. Рвоты не было, на второй день
заболевания даже температура была в норме. А на третий день от «дизентерии»
остались одни воспоминания…

В понедельник, 7 ноября, поступил звонок из прокуратуры от следователя с
просьбой приехать с детьми для дачи показаний по возбужденному уголовному
делу… Когда Кирилл дал показания о том, что запеканка ему не досталась,
следователь был слегка повергнут в шок (по заключению экспертов
Роспотребнадзора, именно рыбная запеканка стала источником заражения, запеканку
же, в свою очередь, «заразили» две кухработницы — А.С.). Моих детей он объявил
потерпевшими… На это мне пришлось возразить, что мои дети никакие не
потерпевшие, они чувствуют себя абсолютно нормально».

11 ноября родители учеников и педагоги отправляются в администрацию к мэру
Сюсину выяснять отношения. По оценкам обеих сторон, встреча прошла в
деструктивном, разрушительном ключе. Взаимопонимания и консенсуса не нашли. Обе
стороны обвиняют в этом друг друга.

«11 ноября на собрании в администрации, — пишет далее мама Кирилла и Антона, —
было неприятно слушать, как представители администрации и других ведомств
намеренно искажают фамилию директора гимназии, как будто впервые ее видят. После
собрания осталось тягостное впечатление от организованной травли на Шорникова
Валерия Семеновича. Как будто давно ждали повод, и случай представился. Когда
слушала поданную нам информацию от представителей штаба, то у меня возникла
масса вопросов.

1. Почему, если уже в 20 часов 3 ноября был создан «штаб» по борьбе с
инфекционным заболеванием, о факте массового заболевания не был проинформирован
руководитель гимназии?

2. Почему в столовую участники «штаба» «проникли»? Я не оговариваюсь, именно
проникли ночью. Почему не был приглашен руководитель, когда на территории
вверенного ему помещения проводится такое «мероприятие»? К чему такая
скрытность?.. У меня лично складывается впечатление, что члены штаба специально
ждали, когда директор покинет гимназию. Поэтому возникают сомнения, в каком
месте брались смывы, а не были ли они сфальсифицированы?..

…6. Почему на собрании до сведения общественности была доведена искаженная
информация о том, что у сотрудников столовой не было отметки о медосмотре в
санитарных книжках? У одной из обвиненных была отметка о прохождении планового
медосмотра (действительно, одна из кухработниц устраивалась на работу в первый
раз, поэтому при устройстве на работу она прошла медосмотр — А.С.).

На собрании представитель медиков сказала, что анализы у сотрудников школьной
столовой дали отрицательный результат, только анализ крови показал наличие
антител. Нам принародно объявили, что данные сотрудники недавно переболели
дизентерией. Дату заболевания озвучить забыли. Сразу же напрашивается вопрос:
есть ли листок нетрудоспособности, какая дата заболевания стоит в этом листке и
где дата, разрешающая приступить к работе?»

Рыбный день

Необходимо особо остановиться на проблеме плановых медосмотров. Учителя проходят
его раз в год. Работники пищеблока обязаны проходить раз в три месяца. Медосмотр
для сотрудников образовательного учреждения по Закону об образовании обязан
оплачивать учредитель, в нашем случае — это Шелеховская администрация. В
нынешнем году учителя прошли медосмотр за свой счет, заплатив за него примерно
по 200-400 рублей. На медосмотр всего коллектива требовалось около 35 тысяч
рублей. Шестерым работникам столовой, которые проходят медосмотр раз в три
месяца, требовалось для медосмотра около двух тысяч рублей. Ни в городской
казне, ни во внебюджетном фонде гимназии (деньги, которые сдают родители
учеников на нужды гимназии, — А.С.) не нашлось. Сами работники столовой, по
заверению Галины Голдобенко, зав. столовой, просто таких денег не нашли, потому
как только что вышли из отпуска, даже она сама по 13 разряду получила зарплату в
сентябре всего лишь 300 рублей. Кто должен был проследить за медосмотром у
кухработников? Наверное, директор. Это и ставят чиновники в вину Валерию
Шорникову.

Вот что по этому поводу говорят педагоги гимназии: «Почему мы должны проходить
медосмотр за свои деньги или за счет родительских денег?! Ведь это деньги,
которые предназначены на учебно-воспитательный процесс, а не на медосмотр
учителей!»

Вот что говорит заведующая ООША Светлана Рязанцева: «Да, сегодня нет денег в
бюджете. Но директор мог согласовать с родителями и оплатить из внебюджетных
средств медосмотр для кухонных работников. На 1 сентября у него было 24 тысячи
родительских денег, можно было найти 1700 рублей. С просьбой помочь в оплате
медосмотра Валерий Семенович к нам не обращался. Мы всегда в таких случаях идем
навстречу руководителям, и под гарантийные письма люди проходят медосмотр».

Вот что говорит мэр Сюсин: «Работники кухни не прошли медосмотр. Наверное, уже
это характеризует руководителя. Как директор школы, он не имел права допустить к
работе таких подчиненных. Если бы руководитель обратился настойчиво к своему
руководителю или к ЦРБ, эту проблему можно было бы решить. Потому что ЦРБ — это
муниципальная больница».

Тут возникает вопрос об адекватности наказания. Настолько ли провинился директор
Шорников, что его нужно увольнять? Мнение шелеховских чиновников категорично:
казнить, нельзя помиловать. Мнение большей части родителей и педагогов гимназии:
казнить нельзя, помиловать. Можно ли было ограничиться строгим выговором? Мэр
говорит, что нет. Яна Соболь говорит, что нет. Светлана Рязанцева говорит, что
такого наказания, как строгий выговор, вообще не существует. Но как же тогда
объяснить, что Юрий Сюсин своим приказом объявил госпоже Рязанцевой строгий
выговор за ЧП в гимназии? Ведь она тоже входила в комиссию, которая принимала
гимназию 30 августа, комиссия поставила «отлично» за подготовку учреждения к
учебному году. Получается, что все люди равны перед законом, но некоторые
равнее?

Странная дизентерия

Дальше — больше. В гимназии проходят родительские собрания в классах. На них
обсуждается только один вопрос: насколько адекватно наказание директора и что
вообще произошло в школе. Подписываются обращения в различные органы власти в
защиту Валерия Шорникова. По приблизительным данным, в защиту директора
подписалось около 300 родителей. Всего в гимназии обучается около 600 человек.

Чиновники, с которыми довелось пообщаться на эту тему, твердо уверены в том, что
родители все эти обращения написали с подачи администрации школы. Мне лично это
представляется довольно сомнительным. Слишком много подписей и неподдельной
экспрессии в письмах, чтобы обвинить учителей в давлении на родителей.

Итак, вечер 3 ноября. Дети занимаются в кружках, идет дискотека. Директор и
дежурный администратор на рабочих местах. В пол-одиннадцатого вечера гимназия
опустела, сторож захлопнула дверь за директором и дежурным учителем. Вопрос
педагогов к чиновникам и врачам справедливый: почему в первую голову не
предупредили о заболевших детях директора Шорникова? Почему в то время, когда
Яна Соболь организует штаб по борьбе с чрезвычайной ситуацией, мобилизует людей,
в гимназии продолжается активная жизнь: идет дискотека, и в обычном режиме
работают кружки? Логичней было бы сразу кинуться в гимназию, которая находится в
ста метрах от здания Шелеховской администрации, и отправить детей по домам.

При встрече Яна Вадимовна сообщила, что дизентерия передается орально-фекальным
путем, то есть через рот и через кал, а не воздушно-капельным, как при ОРЗ.
Поэтому дети, танцующие на дискотеке, не могли заражать друг друга, и в самом
факте дискотеки ничего страшного не было. Нестыковка получается — в восемь часов
вечера, когда врачи стали обзванивать чиновников (вместо того, чтобы сразу же
позвонить Шорникову), окончательный диагноз еще был неизвестен. А потому это
могла быть не только дизентерия, а все что угодно. То есть объективно Яна
Вадимовна в восемь вечера 3 ноября не могла знать, с каким диагнозом поступили
шесть гимназистов в инфекционное отделение ЦРБ. Логично было бы сразу же, как
только поступила информация от врачей, найти директора, сообщить ему о ситуации
и отменить все танцы-шманцы. Тем более что больших временных и физических затрат
это не потребовало бы. Вместо этого чиновники начинают активную работу по
созданию «противодизентерийного» штаба.

Работники гимназии уверены, что на самом деле никакой дизентерии у двух
кухработниц нет и не было. Что все это придумано, дабы обвинить директора
Шорникова в ЧП. По их версии, события происходили так.

Когда всех работниц столовой отправили на анализы, то взятые анализы оказались
отрицательными. А уже потом неизвестно откуда обнаружились положительные
результаты. Эта версия подтверждается публикацией в газете «Шелеховский вестник»
от 8 ноября под названием «В режиме чрезвычайной ситуации». В ней Яна Вадимовна
Соболь, начальник штаба, рассказывает, как штаб борется с инфекцией. Вот цитата
из ее газетного выступления: «Были обследованы работники пищеблока гимназии. Уже
утром 4 ноября получены отрицательные результаты анализов». Вот так, через
газету, признано, что сначала у работников пищеблока никаких инфекций не было.

Но как тогда объяснить массовый «мор», напавший на гимназистов? Где искать
источник? Все-таки на кухне! Ведь именно там в результате ночного рейда были
выявлены нарушения санитарно-гигиенического состояния, именно там бегали
тараканы, именно там обнаружены немытые противни и кастрюля с супом.

Именно поэтому, по мнению педагогов, когда обычные анализы не дали
положительного результата, работников кухни подвергли более тщательному
обследованию — взяли кровь из вены. У двух кухонных работниц обнаружились
антитела, свидетельствующие о том, что они когда-то перенесли дизентерию. Обе
женщины были отправлены на больничный — лечиться от опасной инфекции.

Педагоги не поверили заключениям спецов, они на свои деньги снарядили
кухработниц в Иркутск в инфекционную больницу на платные и независимые анализы.
По словам учителей, результаты этих анализов оказались отрицательными. И вместо
того, чтобы снять хотя бы ксерокопии с результатов, две якобы больные женщины
отнесли результаты своим участковым врачам. Во врачебных лабиринтах эти бумажки
потерялись. Но фактически две кухонные работницы на основании этих анализов были
освобождены своими участковыми врачами от бюллетеня. Вот объяснительная записка
одной из работниц: «Я … поясняю, что с 10 ноября 2005 по 21 ноября была
отстранена от работы в связи с тем, что в гимназии была вспышка дизентерии. Был
сдан баканализ и кровь на РПГА. Баканализ был отрицательный. Кровь на РПГА с
отклонениями. Отправили в инфекционное отделение на лечение. Лечение я
отказалась принимать, так как считаю себя здоровой. При устройстве на работу
мною был пройден глубокий медосмотр 8 сентября 2005 года. Анализ отрицательный.
Анализ на руки мы не получали, поэтому сдали еще один анализ в Иркутске. Кроме
того, еще три баканализа, все они были отрицательные. После этого показали
результаты анализа в инфекционном отделении и были выписаны».

Так были ли они на самом деле больны? Тем более что после первых исследований,
когда выяснилось, что все кухработницы здоровы, им пообещали фиброколоноскопию.
Суровые и бескомпромиссные шелеховские чиновники, видимо, решили идти до конца и
найти хоть какую-то заразу именно в организмах кухонных работниц. Бедные женщины
перепугались не на шутку. Фиброколоноскопия — очень болезненная процедура,
которую проводят проктологи, да и то имея на то веские основания. В анальное
отверстие вставляется металлическая труба, через которую в прямую кишку вводят
световод и миниатюрную видеокамеру для созерцания этих специфических
внутренностей. Еще немного, и обеспокоенные неотвратимостью унизительной
процедуры работницы побежали бы в прокуратуру. Но глубокий анализ крови все-таки
показал антитела и наличие дизентерии в крови. Необходимость в сканировании
прямой кишки отпала.

Так оно или нет, но господин Сафронов, руководитель местного Роспотребнадзора,
милостиво позволил из своих рук посмотреть на результаты анализов. У обеих
кухработниц значился некий титр соотношением 1:200. Действительно, при таком
титре кухонные работницы запросто могли быть источником дизентерийной заразы. По
словам Николая Сафронова, именно этот тип дизентерии был обнаружен и у
заболевших гимназистов.

«Вымрет» ли Шелехов?

Неправильно было бы думать, что все как один стали грудью на защиту директора
Шорникова. У некоторой части мам имеется на этот счет свое мнение. Вот позиция
двух родительниц, которые были на приеме мэра 11 ноября: «Администрация гимназии
не постеснялась притащить старшеклассников (на прием к мэру Сюсину. — А.С.),
причем когда мы спросили детей, зачем они пришли на собрание, то получили
обескураживающий ответ: «Во время каникул нам звонили домой учителя и говорили,
что если мы не выступим в защиту В.С. Шорникова, то школу сделают частной и нам
придется платить пять тысяч рублей в месяц». Диалога на собрании не получилось.
Организаторами шоу было поставлено не меньше 50 вопросов перед администрацией
района, которая, кстати, не пряталась за чужие спины, а в полном составе
предстала перед общественностью. Более того, хотела дать ответы на поставленные
вопросы, но никто ответов слушать не желал. Сложилось впечатление, что нас
собрали в гимназии для того, чтобы переложить ответственность за случившееся с
руководства гимназии на всех других лиц…»

На мой взгляд, наиболее точную и трезвую оценку случившемуся дает Лариса
Казакова, председатель общественной районной родительской организации: «…Все,
что произошло, это следствие. Причина состоит в том, что многое замалчивается.
Отравление детей стало достоянием общественности благодаря многим факторам, в
том числе активности родителей, позиции администрации (района. — А.С.)».

Что же, позиция районной администрации вполне предсказуема в заданных условиях.
Позиция понятна, объяснима и законна — найти виновных и наказать. Хотя сам
Валерий Шорников считает, что за его спиной идет какая-то непонятная игра, в
которой он всего лишь пешка, которую необходимо убрать с шахматной доски.

— Если бы со мной поговорили спокойно и конструктивно, я бы и сам освободил
директорское кресло. Можно было обойтись без всей этой шумихи, — говорит
Валерий Семенович. — Я человек адекватный, поэтому понимаю, что если в
директорском кресле хотят видеть другого человека, то мне просто не дадут
работать…

Я бы не стал искать причины происходящего в столь непроходимых дебрях
человеческих извилин. Так можно договориться до того, что пищевое отравление в
Шелеховской гимназии — диверсионный акт, спланированный марсианской
контрразведкой. На самом деле все должно объясняться проще, логичнее и самое
главное — органичнее для реальности, в которой мы живем. А реальность такова,
что…

С определенной долей уверенности сегодня можно констатировать только тот факт,
что шумиха и ажиотаж вокруг ЧП в гимназии выгодна и администрации Шелеховского
района, и администрации МОУ «Гимназия».

Почему выгодна муниципалитету? Потому что (цитирую отчет с административного
комитета из «Шелеховского вестника») «в городе сохраняется напряженность с
острыми кишечными заболеваниями, особенно в детских дошкольных и школьных
учреждениях, санитарный контроль во многих школах ослаблен». Потому что примерно
треть заболевших гимназистов не питалась в столовой. Вот слова Николая
Сафронова: «После происшествия в гимназии мы проверили пищеблоки образовательных
учреждений города. На двух из них выявлены нарушения. Работа пищеблоков была
приостановлена на пять дней, сегодня документы переданы в суд, и судья примет
решение либо закрывать объект, либо нет». Потому что поступали и из других школ
дети с кишечными расстройствами. Это признает и сам мэр Сюсин, и зав. отделом
образования Рязанцева. Потому что в школе N 4 от желудочных расстройств тоже
пострадало несколько десятков детей.

Вероятно, властям района шумиха вокруг гимназии нужна, чтобы не концентрировать
внимание на общей сложной ситуации в остальных образовательных учреждениях
города. Чтобы не выяснять истинные причины такой ситуации. А директор Шорников
попал под разнарядку: казнить, нельзя помиловать. Нужно с чего-то и с кого-то
начать наводить порядок. Увольнять большую часть директоров — скандал еще
посильней, чем с дизентерией, почти что катастрофа. Но порядок-то наводить надо.

Учителям и администрации гимназии, конечно, не нужны перемены, им нужен директор
Шорников. Новый директор приведет новые кадры, начнет какие-то перемены. И пусть
даже гимназия не превратится в частную школу, перемены для учителей и тем более
для нынешних замов будут ощутимые и до некоторой степени болезненные. Сам
Валерий Семенович уверен, что с его уходом вся инновационная работа развалится.
Справедливости ради нужно сказать, что администрация гимназии не отрицает своей
вины в ЧП. Педагоги готовы нести наказание, но не столь суровое, которое им
определили власти. А в том, что наказание вскоре станет еще жестче, в гимназии
уверены.

В настоящее время в МОУ «Гимназия» контрольно-ревизионное управление Шелеховской
администрации ведет проверку финансовой деятельности учебного учреждения за два
предыдущих года. Результаты ее станут известны 21 декабря. Но, как по секрету
рассказал один из чиновников, уже сегодня КРУ обнаружило серьезные финансовые
нарушения в гимназии. Что, еще одно уголовное дело? Коварная болезнь дизентерия
— вполне может дать осложнения на финансы.

Вот только нужен ли дизентерийный психоз детям? Их мнение, как обычно, никто не
спрашивает. Во всей этой истории совершенно очевидно только одно — гимназия уже
никогда не станет прежней.

Шелеховским властям не мешало бы на трезвую голову взвесить все «за» и «против»
и досконально разобраться не только в этом ЧП, но и в общей ситуации в городе. А
то не над кем будет властвовать.