— Они не областная клиническая больница,
«растущая вертикально вверх». Десять факультетских клиник —
сложная «горизонтальная система», в которой каждая обладает
самостоятельностью в оказании стационарной,
консультативной, диагностической помощи. Но, существуя в
автономном режиме, каждая одновременно является частью
единого целого, имеющего общие материальные интересы и
моральные принципы.

— Я могла убедиться в том, что каждая клиника разительно
отличается от любого нашего муниципального стационара, поражая
не только современным лечебным и диагностическим
оборудованием, но и добротной ухоженностью, обустроенностью,
даже комфортом. На все эти «роскошества» нужны средства, и
немалые. Вопрос не очень-то корректный, но я все же
задам его: откуда деньги при тотальном нищенстве
российской и региональной медицины?

— Некоторые думают: если Гайдаров 15 лет в
депутатах, значит, для него финансовый вопрос
вообще не существует. Чушь! Существует, еще как! За те
полтора десятка лет, что я причастен к областной законодательной власти, из муниципального
или регионального бюджетов для факультетских клиник не
был взят ни один рубль. Я «пережил» восемь министров
здравоохранения, и материальное благополучие клиник
зависит только от того, с каким успехом удается мне
«добывать» средства в центре: из федерального
бюджета, из Федерального фонда обязательного
медицинского страхования, из Банка реконструкции и
развития. Один только пример: одиннадцать лет назад я
«выбил» 10 миллиардов старых рублей, и мне хватило их
на полную реконструкцию хирургической клиники. И так
с каждой из десяти. Понимаете, если «заступник»
иркутских городских больниц — мэр областного центра, если
«заступник» областных лечебно-профилактических
учреждений — губернатор, то у факультетских клиник,
кроме руководства медицинского университета, с
которым мы живем душа в душу, но которое материально
нам помочь не может, и Минздрава, никогда не
отличавшегося щедростью, больше никого нет. Так что все
зависит от того, насколько результативны будут мои усилия
именно там, в центре…

… Он стал главврачом факультетских клиник в
неполных 33 года, сопротивляясь назначению, по
собственному признанию, «со страшной силой».
Но тогда, в середине восьмидесятых, старший преподаватель
на кафедре экономики и организации здравоохранения,
секретарь комитета комсомола и член парткома мединститута,
Гайдаров виделся ректорату вуза наиболее подходящей
кандидатурой. Его же самого не в последнюю очередь смущала
немалая моральная ответственность перед предшественниками,
ложившаяся на плечи с той минуты, как он брал на себя
руководство клиниками.

— Я пришел не на пустое место: в факультетских
клиниках материализовались энергия, ум,
хозяйственная сметка тех, кто был до меня: сразу
после войны — Б.С. Станкевича; потом С.И. Гойзнера,
отдавшего клиникам 23 года жизни; наконец, П.К. Межина,
руководившего ими 14 лет. Нужно было не только
сохранить ранее наработанное, если угодно,
выстраданное этими людьми, а идти дальше, приумножая
потенциал, расширяя возможности, укрепляя материальную
клиническую базу. Трудно было первые несколько лет: я
присматривался к сотрудникам клиник, они — ко мне. Пока
не установился особый климат доброжелательности и строгой
исполнительской дисциплины. Лично мне было важно, чтобы каждое
клиническое отделение было в какой-то степени семьей…

— Но, чтобы все складывалось именно таким, я бы
сказала, идеальным образом, необходима как минимум
стабильность кадров.

— А она у нас есть. За последние 20 лет всего трое врачей
уволились по собственной инициативе. Остальные — только при
выходе на пенсию. И то мы стараемся наших
ветеранов-врачей, зарекомендовавших себя глубокими
специалистами, задерживать у себя. Они уходят из
состава кафедр, но остаются у нас врачами отделений.
Что же до среднего и младшего медицинского
персонала, то каждая медицинская сестра и каждая
санитарочка, прежде чем пройти через отдел кадров, проходит
собеседование со мной. Мы обладаем самостоятельностью
во многих вопросах, в том числе в подборе кадров.
Поэтому принимаем на работу только тех, кто
отвечает установленным в коллективах клиник
принципам.

— Каким?

— У нас разработан настоящий кодекс профессиональной чести.
И каждый, кто поступает к нам на работу, подписывается под ним
в знак согласия с нашими требованиями. Не курить, не появляться
даже вблизи клиник, не то что в помещениях, в нетрезвом виде;
добросовестно выполнять все свои обязанности. И ни
в коем случае не брать «вознаграждения» от пациентов. Кстати,
поступая к нам на лечение, каждый больной тоже
расписывается под параграфом, предупреждающим о
том, что любое денежное «подношение» врачу будет
квалифицироваться как уголовное преступление.

— Очень деликатный вопрос. А что, если без всякой инициативы
со стороны врача, пациент сам хочет отблагодарить своего
спасителя? А ему угроза уголовным наказанием…

— Но таково наше правило. Хочешь отблагодарить врача
энной денежной суммой — внеси ее в нашу кассу. Мы выплатим
соответствующий налог в казну, а врач получит уже
вполне законную, легальную, причем солидную, часть вознаграждения.
И чтобы больше уж не возвращаться к этой,
действительно, весьма деликатной теме, скажу, что у
нас разработана подробная шкала надбавок к штатной
зарплате. В соответствии с исполнением всех наших требований.

— Нечто вроде кнута и пряника?

— Никаких сравнений! С одной стороны, неукоснительное
исполнение каждым своих обязанностей, с другой — создание
оптимальных условий для реализации нашей главной
цели: успешного лечения больных.

— Насколько открыты факультетские клиники тем,
кто стремится за помощью именно к ним?

— Абсолютно доступны и открыты. Более того! Чтобы
госпитализироваться в наши стационары, не нужны
направления участковых поликлиник. Мы оказываем
плановую помощь, и не только иркутянам. Часть наших
коек — в системе ОМС, часть — на федеральном бюджете. Мы заинтересованы в каждом
пациенте, какого бы социального или общественного
статуса он ни был.

— Как удается вам нести всю эту огромную нагрузку:
возглавлять университетскую кафедру, исполнять
депутатские обязанности и руководить клиниками?

— А у меня очень хорошие помощники: Галина
Михайловна Синькова, Сергей Николаевич Смирнов,
Виктория Владимировна Кузьмина, Наталья Юрьевна Ильченко,
Татьяна Ахматовна Белялова, Сергей Васильевич Черных.
Мы — команда! На наших внутренних планерках,
разбирая ту или иную трудную ситуацию, я всегда
говорю: не рассказывайте мне, почему дело не
сделано, скажите, сколько вам не хватило денег. Это
моя прямая обязанность — добывать средства для
нормальной жизни клиник.

— Руководить даже одним лечебным учреждением при
нашей-то бедности — адова работа. Успешно делать ее
в течение двадцати лет и строить планы на будущее —
для этого нужен особый характер?

— Не знаю, как насчет характера. Скажу лишь, что
я очень жесткий человек. Если не быть требовательным к
себе, что же с других-то спрашивать? А вот в несправедливости
меня вряд ли кто упрекнуть может: за те двадцать лет, что
мы вместе, я ни разу ни одной клинике не отказал ни в ремонте,
ни в ее лечебном и диагностическом оборудовании, ни в материальной помощи.
Каждой из десяти я отдаю часть своего сердца…