Однако идеального единомыслия единороссы еще не добились. Работать есть над
чем. Если боссы партии, блюдущие ее от заносов влево или вправо, вели себя в
Сибири в соответствии со сформулированной Борисом Грызловым идеологией
«социального консерватизма», то есть правильно и честно боролись за все хорошее
против всего плохого, критиковали министров и радели за народ, то правых
уклонистов заносило невесть куда.

Накануне съезда их можно было, например, наблюдать совещающимися в модной
кофейне «Крем», где за соседними столиками нередко коротают вечера и бандиты,
и либералы из хлопонинских вице-губернаторов, обрамленные соответствующими
месту барышнями. Да и сам губернатор края Александр Хлопонин, вступивший в
«Клуб 4 ноября» (что, по сути, и есть полумифический правый лагерь «ЕдРа»),
предлагающий «либерально-консервативное видение будущего России», в этой
«гламурной» кофейне тоже бывает.

В отличие от лидеров единороссов, подтвердивших на трибуне съезда свою
социальную ориентированность (к четырем национальным проектам президента,
которые они «безусловно, будут поддерживать», добавили еще свой — «Дети
России»), Хлопонин увлечен все же несколько другим — даже не идеологией, а
технологиями новой индустриализации Сибири. Как он сам говорит —
«мегапроектами» и моделями частно-государственного партнерства.
«Менеджер в медвежьей шкуре» хочет заново покорять азиатскую Россию,
превратить Красноярский край с его еще не освоенными углеводородными
богатствами во вторую Тюмень (карьера Собянина здесь ни при чем): «Вопрос стоит
ребром: если мы не сделаем главную ставку на развитие Зауралья, то через
несколько десятилетий Россия потеряет завоевания Ермака и других русских
землепроходцев».

Напомню: все сибирские летописи сходятся в том, что Ермак, раненный в схватке с
татарами, утонул, поскольку облачен был «в железа» — тяжелые латы. А в народе
все равно считают, что на дно Иртыша Ермака утащила шуба, подаренная ему
Иваном Грозным. Шуба была, кстати, медвежьей. В общем, сибирским топям не
впервой засасывать тех, кто надеялся, напитавшись от этой земли, покорить трон.
Либерал-консерваторы черпают термины из советского прошлого, и их риторика об
индустриализации Сибири не может не напоминать подобный сталинский проект.
Грызлов, например, особо выделил в своем докладе необходимость развития
атомной энергетики. «ЕдРо» взяла шефство над воздвижением реактора на
быстрых нейтронах БН-800 на Белоярской АЭС, под боком у Екатеринбурга.
Свердловчане начали бороться с этим проектом еще в конце 80-х годов прошлого
века. Реакторы БН производят из урана-238 вторичное топливо — плутоний-239 — в
количестве большем, чем затрачено первичного. Это реактор-размножитель. Это
продолжение той же философии отношения к плутонию, частью которой являются
ввоз зарубежного отработанного ядерного топлива, проект воздвижения завода РТ-
2 по регенерации ОЯТ в Красноярске. Это шаги в сторону перевода АЭС на
плутониевое топливо, а экономики России — на плутониевое электричество.
Кстати, с БН-800 вышла показательная «история с географией». За несколько дней
до съезда на многочисленных сайтах появилась информация о том, что благодаря
«ЕдРу» выделен миллиард на «строительство уникального реактора в
Красноярске». Горожане были ошеломлены. Начали гадать: что за «подарок»? Или
это провокация против партии?

Выяснилось, все агентства почерпнули из одного источника — о воздвижении
нового реактора поведал сайт «ЕдРа». Позже в информационном центре ЦИК
партии все разъяснилось: с Красноярском, как это водится у столичных политиков,
спутали Белоярку. Ну, в конце концов, какая разница — Екатеринбург или
Красноярск? Геродот до нашей эры тоже полагал, что Урал и Сибирь — почти одно
и то же. И там, и там живут «одноглазые люди и стерегущие золото грифы».
Единороссы единогласно утвердили новую символику — бурый медведь на
эмблеме побелел. Возможно, это символизирует внимание к Сибири и Северу, но
факт, что индустриальное освоение полярных земель и глобальное потепление
подорвало здоровье белых медведей. Они вымирают.
В целом, вопреки ожиданиям, съезд «ЕдРа» почти не помешал красноярцам
провести выходные. Воспринимая его как явление метеорологическое, горожане
старались остаться дома или объезжать маршруты следования
кортежей.

Не повезло разве что некоторым жителям частного сектора. Покосившиеся избы,
бараки и помойки перед съездом загородили заборами и выкрасили их ядовито-
зеленой краской. Жители переулков и тупиков попросили было сделать им калитки
во внешний мир, рабочие пошли навстречу, но потом на заборы натянули
полотнища пропагандистских плакатов — а уж их не прорвешь калиткой, неловко
получится выходить, скажем, из носа президента.

Повезло школьникам (их снимали с уроков очищать придорожные столбы от
объявлений) да нацболам (они ненадолго загремели в кутузку, расписывая
антипрезидентскими лозунгами щиты «ЕдРа» и пытаясь устроить беспорядки на
улицах).