Реформа праздников — это коронный номер российской власти. В двадцатых годах
советская власть каленым железом выжигала Рождество, заменяя его политически
корректным Новым годом. Сейчас российские власти с тем же энтузиазмом
искореняют родимые пятна социализма, отменив Седьмое ноября и подарив вместо
него россиянам маловразумительное четвертое. Потрясающая формулировка, с
которой анафеме предали красный день календаря, гласит, что он «связан с
советским периодом российской истории и в той или иной мере является
источником напряженности в обществе».

Вообще-то светские праздники — дело сугубо серьезное. Это у нас с вами они
ассоциируются с чем-то веселым, беззаботным. Этнографы и социологи
рассматривают праздник как сложное и комплексное понятие, имеющее
различные формы и варианты, цели и задачи организации и проведения.
Позвольте сослаться на авторитет и процитировать социолога К. Жигульского,
который так определяет роль праздника в человеческом обществе: «Праздник и
празднества можно назвать важнейшими социально-культурными ценностями,
способствующими формированию личности, духовному развитию человека.
Именно праздник в значительной степени синтезирует все ценное, что накоплено
в мировой культуре». Конечно, ценность Седьмого ноября с
точки зрения современности весьма дискуссионна, но празднуют же французы
День падения Бастилии?

Власть не была бы властью, если бы взамен одного праздника не предложила
другой. Ради чего нас лишили привычных радостей советской эпохи? Ради дня
освобождения от польских интервентов. На месте ляхов я бы надулся от гордости:
в рамках Европейского союза «чести» оккупировать Россию удостаивались только
Германия и Франция. Хорошая компания, а? Но почему незаслуженно забыта
Украина? Какая же российская смута была без запорожских козаков? А вообще,
если следовать логике российских законодателей из «Единой России», то у нас
неплохие перспективы по части праздников. Взять освобождение от татаро-
монгольских оккупантов, например. Хотя, если рассматривать дело с позиций
недавнего тысячелетия Казани, то ига вроде бы и не было, а был плодотворный
государствообразующий альянс, причем сначала Казань была сверху — аккурат до
Ивана Грозного. Потом исторические роли поменялись…

Что же мы празднуем? Русский историк Николай Костомаров так описывает
освобождение Москвы: «Поляки (осажденные в Москве Мининым и Пожарским.
— прим. «ВСП») все поджидали то короля, то гетмана. Не приходил к ним ни тот, ни
другой, и слуха к ним не доходило ни от того, ни от другого. Наступил
нестерпимый голод. Переевши всех своих лошадей, стали есть собак, мышей,
крыс; грызли разваренную кожу с сапогов, принялись за человеческие тела. Кто
умирал, на того голодные бросались и пожирали его; кто посильнее, тот повалит
слабого и грызет. Русские, узнавши, что неприятель их в таком ужасном
положении, стали стеснять их покрепче и 22 октября сделали сильный приступ на
Китай-город. Голодные поляки не могли обороняться, покинули Китай-город и
заперлись в Кремле. Пожарский и Трубецкой вошли в Китай-город с иконою
Казанской Богородицы, которая находилась в русском стане, и тогда же дали
обещание построить в память сего дня церковь во имя иконы Пресвятой
Богородицы Казанской, которая и была потом построена и стоит до сих пор.
Первое, что увидали русские в Китай-городе, были чаны с человеческим мясом».
Не Октябрьская революция, конечно, но тоже — тот еще праздничек…

С четвертым ноября тоже беда. Катавасия с выбиванием поляков из Кремля и
сопутствующими воспитательными мероприятиями продолжалась с 22 по 25
октября, когда, наконец, русские вступили в Кремль с торжеством и служили
благодарственный молебен в Успенском соборе. Соответственно во всех
учебниках датой освобождения Москвы называлось 7 ноября. Потом его «двинули»
на пятое число… Все дело в разнице между старым и новым стилями
летосчисления. Нужно напомнить, что известная со школьной скамьи разница в
13 дней актуальна только для событий, происшедших позже 1 марта 1900 г. Чем
раньше, тем «разногласие» между старым и новым стилем меньше. Для XIX века
оно составит уже 12 дней, а для XVII, соответственно, десять. Все эти маневры
объяснялись желанием «развести» светский праздник и православный день
Казанской иконы Божией Матери, который, собственно, и установлен
Церковью в память об освобождении Москвы от поляков. Теперь логика
восторжествовала. Пожалуй, восстановление утраченного единства между
светской и православной традицией — единственное достижение от всей
календарно-праздничной чехарды. Хотя для большей части населения, которая
руководствуется народной мудростью «Песен-то не помним, зато как пьем!»,
умысел власти так и останется непонятным.