Здравствуй, читатель!
Я никогда не увлекался астрономией. Ну, не пришлось
как-то. Собственно говоря, стихи я тоже никогда не
писал, и это меня только красит, поскольку лучше
хорошие стихи читать, чем плохие — писать. Однако, в
части астрономии у меня есть абсолютно сладостное
воспоминание детства. По силе ощущений с ним сравнима
только память о шариках мороженого из стальных
креманок в кафе «Снежинка», что в доме на углу
Литвинова и Карла Маркса, где много лет прожила в
коммуналке моя бабушка.
Так вот, я и не знал, что речь идет об астрономии. Я
и тогда, и до сих пор уверен, что это было не наукой,
а волшебством. Мое первое знакомство с иркутским
планетарием запомнилось мне невероятно отчетливо,
хотя прошло с тех пор уж никак не меньше тридцати
лет. Было звездное небо — совсем настоящее, был голос
— совсем космический, была круговая панорама города,
над которым вставало наше, иркутское, солнце.
И звучала песня на стихи теперь уже незабвенного, а
тогда всем известного Марка Сергеева: «Пусть есть
города и красивей, и выше…»
А в 1986 году Троицкая церковь закрылась на
реставрацию, да и справедливо возвращена была она
своему законному владельцу. Планетарий закрылся,
прибор удалось сохранить энтузиастам, а все научные
материалы погибли вместе с обществом «Знание». И с
тех пор все попытки вернуть иркутским ребятишкам
«звездное небо над головой» разбивались о
бюрократические препоны. И нужно-то вроде не так
много, современные материалы дают возможность без
особого надрыва построить купол. А вот не получается.
У кого-то из людей, принимающих решения, или произошло выпадение памяти, или в их детской судьбе был ужасающий
пробел. А могло бы и не быть, ведь еще в 1923 году в
мюнхенском Немецком музее профессор Вальтер
Бауэрсфельд впервые продемонстрировал публике
планетарий. За восемьдесят лет Иркутск получил свое
волшебное небо и потерял его. Как бы не навсегда.
Может быть, стоит об этом подумать?
