Что же реально представляет собой эта ситуация на примере
наиболее, близком и животрепещущем для граждан России,
соседней Украине, где вновь разгораются политические страсти
вокруг русского языка и русских школ? Автор данной статьи
попытался понять эту проблему не только изучая литературу, но и в
результате непосредственного общения с представителями разных
групп населения Украины в 2004-2005 гг.

«Откроем Америку». В Украине живут не только украинцы и
русские, Украина — страна многонациональная. По данным
исследователей Института национальных отношений и
политологии НАН Украины, в начале ХХI в. в Украине проживало
11,4 млн. русских (22% населения), из которых 7,1 млн. — коренные
жители, а 4,3 млн. — мигранты советского времени, особенно
велико количество русских на территории Республики Крым (67%),
Луганской и Донецкой областей (36,8%), Одесской и Николаевской
(33,9%), Харьковской (27%), в Киеве (25%).

Кроме того, в Украине живет около 300 тыс. поляков
(Житомирская, Львовская, Хмельницкая, Киевская обл.), более 150
тыс. венгров (Закарпатская и Черновицкая обл.), около 500 тыс.
евреев и примерно столько же белорусов, 320 тыс. молдаван, 235
тыс. болгар, 135 тыс. румын, 240 тыс. крымских татар.

Крайней мозаичностью отличается национальный состав Крыма:
67% — русские, 20% — украинцы, 10% — татары, 2% другие нации и
народы (армяне, греки, немцы, болгары, караимы, крымчаки).
При этом не надо забывать, что около 90% всех граждан Украины
1 декабря 1991 г. проголосовало за выход из СССР. Поэтому
проблема языка в Украине — это проблема не только и даже не
столько культурная, это проблема политическая, более того, это
одна из ключевых проблем страны и сохранения ее в качестве
суверенного государства и влиятельного субъекта европейской и
мировой политики.

«Закон о языках» действует с 1 декабря 1992 г., но даже украинские
исследователи считают, что его поспешное введение негативно
отразилось на национальных отношениях (в Киеве на 25% русского
населения только 14% русских школ).

Но, по собственным наблюдениям, можем утверждать, что как
средство межличностных коммуникаций украинский язык
практически отсутствует не только в Крыму или Одессе, это-то
исторически логично, — но даже в Киеве!

Журнал «Корреспондент» в конце июля опубликовал любопытное
письмо читателя с символическим названием «Мне трудно
разговаривать на родном языке». Молодой человек признается:
«…я очень плохо разговариваю по-русски, так как родился и
вырос на западе Украины. Изучал этот язык в школе только до
7-го класса, потом нам его полностью заменили уроками
английского… И теперь мои знания английского в несколько
раз лучше русского. Но потом я поступил в киевский вуз, живу
в столице уже семь лет и постоянно чувствую себя не в своей
тарелке. Хочу писать статьи в интересные издания, но они
отказываются их принимать по одной причине — я пишу их на
украинском… В Киеве все разговаривают или на суржике, или
на русском… В солидной инвестиционной компании вся
переписка с начальством велась лишь на русском. Даже в
личной жизни проблема — моя девушка разговаривает на
русском. С каждым днем мне все труднее соблюдать чистоту
своего украинского…».

В подтверждение свидетельствуем, что вся качественная пресса
Украины или двуязычная (газета «День»), или русскоязычная
(«Деловой журнал», «Экономические известия», «Корреспондент»,
«Киевский телеграф»), не говоря уж об «Известиях» в Украине,
журнале «Эксперт: Украина» или только начавшем выходить
украинском «Коммерсанте».

Итак, если попытаться все же быть объективным, какой язык
требует защиты? Несмотря на полное преобладание украинского в
рекламе, официальных передачах на радио и ТВ, в Киеве, на том же
Майдане, постоянно звучат русские песни, вне конкуренции
Виктор Цой и Сергей Шнуров, массу народа собрал в театре
концерт памяти Высоцкого, Игорь Николаев и Валерий Меладзе
лучше всего принимаются в элитных клубах «Одессы», в
«книжарнях» (такое модное у студенческой молодежи сочетание
кафе и книжного магазина), доминируют американский джаз и
русский романс. Олег Скрипка, лидер «Воплей Видоплясова» —
культовой группы украинского рока, и Славко Вакарчук («Океан
Эльзы») пытаются создать нечто вроде украинской «Фабрики
звезд» при полной поддержке министерства культуры и вице-премьера Николая Томенко, но переломить тенденцию очень
трудно, и это не только в массовой культуре, но и в науке.
В центральном киевском магазине «Академкнига» соотношение
русско- и украиноязычных изданий примерно двадцать к одному,
кроме того, значительное количество монографий на украинском
издано не в Украине, а в Канаде и США, где украинская диаспора
превышает 1 млн. чел.

Для того чтобы организовать плодотворный диалог языков и
народов, одна из лучших украинских газет «День» наладила
двуязычные издания. Уже вышли сборники философской и
исторической публицистики «Украина Incognitа» и «Две Руси»,
вызвавшие большой интерес у гуманитариев. Один из ведущих
украинских историков академик Иван Дзюба по этому поводу
справедливо замечает: «Как правило, мы говорим о «России» в
целом и «Украине» в целом. Ведь Россия не однородна, в том
числе и в своем отношении к Украине (полюса широкого
спектра отношений от русотяпской заносчивости и хамского
пренебрежения — до искренней симпатии и понимания
Украины как особого исторического феномена); и Украина
неоднородна в своем отношении к России (от невежественного
отрицания ценностей русского духа до рабского преклонения)».
Историки, философы, филологи, журналисты обсуждают в этих
сборниках наиболее острые и сложные моменты тысячелетней
истории отношений двух стран от Юрия Долгорукого и Богдана
Хмельницкого до Никиты Хрущева и Владимира Щербицкого,
неоднозначность понимания «украинского вопроса» у таких
титанов, как Лев Толстой, Владимир Короленко и, конечно, Тарас
Шевченко. Современным политикам «державного» толка (а кто
сейчас не «державник!») следовало бы чаще вспоминать горькую
фразу Михаила Драгоманова, что «русский демократ кончается
на хуторе Михайловском» (последняя российская станция на
Киевской железной дороге. — В.О.), т. е. на вопросе независимости
Украины). И он, надо честно признаться, имел все основания так
говорить. Вспомним Белинского: «Малороссия… истории… не
имела… Малороссияне всегда были племенем и никогда не были
народом, а тем менее государством…» (рецензия на книгу Николая
Маркевича «История Малороссии» в 5-ти томах., «Отечественные
записки» N5 за 1843 г). Но есть и обратная сторона медали.
Представитель украинской диаспоры профессор истории
Раттгерского университета США Тарас Гунчак как бы
подхватывает из XIX века эстафету «неистового Виссариона»:
«…Но кому нужно… шевченковское Слово в современной Украине,
когда на каждом шагу слышишь русскую речь? Неужели чувство
духовного колониального статуса может удовлетворить человека
настолько, что он не будет искать творческого национального
самовыражения на своем родном языке…». Так к кому же обращен
взгляд «великого Кобзаря» с предвыборных плакатов одной из
политических партий с вопросом «Ну и где же твоя Свобода?» — к
сторонникам «незалежного» и «европейского» выбора или к
борцам за восстановление СССР как в Украине, так и в России?
Тысячи людей приходят в Киево-Печерскую лавру не только как к
памятнику древнерусской («древлекиевской») старины, но и как к
месту упокоения митрополита Владимира — предстоятеля
Украинской православной церкви, скончавшегося в 1995 г., а рядом,
в Свято-Михайловском Златоверхом соборе, как и московский
храм Христа Спасителя, восставшем из руин большевистского
варварства, — памятник жертвам голодомора 1932-33 гг.

Работы доктора исторических наук Юрия Шаповала, посвященные
Украине XX в., действительно стирают огромное количество
«белых пятен» в нашей общей истории. И здесь автор не
перекладывает всю вину только на «банду четырех» (Сталина,
Молотова, Кагановича и Хрущева: кстати, именно по указанию
Сталина в литературоведении возник настоящий культ
Белинского), он цитирует документы и выступления украинских
большевиков Чубаря, Косиора, Петровского. Уже весной 1932
года, когда от голода умерло более 150 тысяч крестьян, Косиор
пишет Сталину: «…всяческие разговоры о голоде на Украине
следует категорически отвергнуть…». Вот как, люди умирают, но
разговоры отвергнуть! Из письма всеукраинского старосты
Петровского вытекает главное: «…взявшись выполнить 510 млн.
пудов хлебозаготовки на Украине, ЦК КП(б)У виноват в том, что он
без возражения это сделал…». Вот так, московские хозяева
поставили чудовищный эксперимент над собственным народом, а
их украинские соратники взяли под козырек и неукоснительно
все выполняли. По данным того же Шаповала, «всего голод охватил
территории с населением 77 млн. человек, из них 30 млн. в
Украине». Следовательно, нужно говорить не об антиукраинском
геноциде со стороны России, как это делают некоторые историки,
особенно в украиноязычной диаспоре Канады, а об общей трагедии
двух братских народов и преступном режиме, организовавшем эту
трагедию.

Прекрасные материалы сборников посвящены великому историку
академику Михаилу Грушевскому, раздавленному
большевистской властью, как и его русский коллега и друг
академик Сергей Платонов; биографии генерал-лейтенанта
Кузьмы Деревянко — украинца, от имени СССР принимавшего
капитуляцию Японии; и, что особенно примечательно, людям,
ставшим мостом между двумя великими культурами, — Феофану
Прокоповичу, Дмитрию Боровиковскому, Леонтию
Бортнянскому ( всех не перечислишь!); вкладу в общую историю
таких крупных государственных деятелей, ныне все-таки
объективно переоцениваемых исторической наукой, как Кирилл и
Алексей Разумовские, Дмитрий Трощинский, Александр
Безбородко, Николай Репнин, Михаил Воронцов и другие.

И на этом фоне не избежать разговора о самой противоречивой
фигуре русской и украинской истории — гетмане Иване Мазепе.
Сразу следует сказать, что скандального фильма Юрия Ильенко
(создателя легендарной «Белой птицы…») с одноименным
названием фактически не существует. Попытки приобрести копию
ни в одном городе Украины не удались. Фильм не тиражировался
ни на видеокассетах, ни на дисках, и самому убедиться, что Петр
Великий изображен в нем в качестве пьяного насильника, не
удалось. Но, как говорится, из песни слова не выкинешь, переход
Мазепы на сторону шведских интервентов — исторический факт, но
сейчас украинские историки очень внимательно исследуют мотивы
«предательства» великого гетмана. Напоминаем, что «верным
слугой» царя и кавалером ордена Андрея Первозванного (вторым в
империи) гетман был 20 лет (с 1687). А «предателем» только 2 года
(1708-1709). Почему ярый защитник православия, строитель храмов
по всей Украине и в Иерусалиме, «попечитель» Киево-
Могилянской академии, восстановитель Киево-Печерской лавры
удостоился лишь анафемы? Проницательный и жестокий политик,
имевший много доброхотов в окружении царя, Мазепа не мог не
знать о планах своего повелителя. Украинские историки
неоднократно цитируют сохранившийся в архивах министерства
иностранных дел Франции план Петра о полной ликвидации
гетманства и, следовательно, остатков украинской автономии. План
датирован 1703 годом, именно тогда Петр и писал Мазепе: «Если
бы у меня все слуги были такими, как ты, я бы был счастливейшим
человеком на земле». А планом предусматривалось после смерти
Мазепы или его убийства уничтожение казачьего землевладения и
колонизация Украины русскими помещиками и немецкими
переселенцами, чтобы, по выражению царя, «раз и навсегда
уничтожить этот очаг воровства». (Автор учебника «Icторiи
Украiни» Александр Бойко приводит текст документа с
архивными ссылками). С точки зрения апологетов «петербургской
империи», безусловно, «предатель», а с точки зрения новой
Украины, отчаянно нуждающейся в самоидентификации, —
«защитник», потерпевший трагическое поражение. Как и его
последователь и преемник «гетман эмиграции» Пилипп Орлик.
Мы-то помним последнего только по пушкинской «Полтаве»:
«…Орлик — гетманов делец». А это фигура трагического
шекспировского масштаба, чем-то напоминающая «делателя
королей» графа Уорика из исторических хроник великого
драматурга. Восприняв идеи просветителей, Орлик стал автором
замечательного документа — «Украинской конституции», где были
воплощены идеи разделения властей, «просвященного» властителя,
ограниченного законом, по утверждению публициста Игоря
Сюндюкова. В тот период подобный закон, оставшийся,
естественно, лишь политическим трактатом, был «единственным в
мире». Орлики оставили о себе память в современной Европе, по
имени сына гетмана — маршала Франции Григория Орлика назван
парижский аэропорт «Орли», он находится на месте бывшего
маршальского замка.

Уходя еще дальше в глубь времен, историки, вслед за Грушевским и
Николаем Костомаровым, продолжают старый спор: когда же
разделились наши народы, когда этнически и лингвистически
возникли «две Руси»? Крупнейший философ современной
Украины Сергей Крымский и историк Владимир Панченко
такую «точку бифуркации» видят в событиях середины XII века,
когда старший сын Юрия Долгорукого Андрей Боголюбский
вопреки воле отца покинул киевскую землю и ушел во Владимиро-
Суздальское княжество и именно его сделал великим. Украинские
исследователи считают, что идея киевской государственности
перешла не в северо-восточную Русь, а на запад, в Галицко-
Волынское княжество. Впрочем, новые независимые государства
на постсоветской территории в поисках исторических корней
также уходят в «глубь веков». Общеизвестно обращение узбекских
политиков к Тимуру (Тамерлану), таджикских — к династии
Саманидов, туркменских и казахских — к средневековым племенным
объединениям; насколько эти попытки продуктивны для создания
новой, независимой от советской, национальной истории, покажет
время.

Точка же зрения современных российских ученых в принципе
совпадает с мнением столпов «государственнической школы»
Карамзина, Соловьева и Ключевского, считавших, что
формирование украинского и белорусского языков относится лишь к
XIV веку, т.е. периоду польско-литовского государства. Отсюда и
выглядящая на первый взгляд афоризмом фраза: «Нет украинского
языка, а есть русский, испорченный полонизмами». Но о каком же
тогда взаимопонимании государств, языков и народов можно
говорить, если ты отказываешь соседу в праве на идентичность!
Как же можно строить тогда равноправные новые отношения в
рамках СНГ, к чему призывает только что завершившийся саммит
глав государств в Казани. Вот так из глубин истории
хитросплетения времен ведут к самой что ни на есть злободневной
политике.

Впрочем, после посещения музеев лавры, лицезрения
бесчисленных памятников славянской культуры, сравнимых по
своему богатству с золотой кладовой Эрмитажа, мысль о том, что
государства-то два, а история общая, невольно приходит всем, кто
хоть немного с ней знаком. А затем вспоминаются немудреные
слова песенки русского певца с украинской фамилией и
древнерусским именем Лев Лещенко: «Все пройдет… нам не жить
друг без друга!».

Источник: http://vkulake.com/