Вдруг вижу, подкатывает видавшая виды иномарка,
выходит из нее загорелый, похожий на ковбоя водитель.
Недельная небритость, рубашка в крупную клетку, потертые
джинсы. По всему видно — отпускник. Огляделся и вдруг,
белозубо улыбнувшись, направился в мою сторону. Ба,
да это же Костя! Любимец иркутской публики Константин
Сероватов, суровый лирик, как он себя называет, маэстро,
для которого рояль нечто большее, чем просто музыкальный
инструмент. Вот так встреча! Нет ничего удивительного,
что я не сразу и узнал-то его. Мне неоднократно приходилось
встречаться с этим симпатичным парнем — чаще всего
при обстоятельствах, весьма далеких от нынешних. Конечно
же, на филармонических концертах, в обстановке, где
господствует классическая музыка, его, Константина Сероватова,
стихия.

Через пару минут мы распрощались, я «ударил по газам»
и, глядя на бегущую навстречу дорогу, стал размышлять
о феномене Сероватова, его невероятной работоспособности,
изысканности большого и светлого таланта, качествах,
благодаря которым множатся и множатся ряды его поклонников
и почитателей. Припомнился недавний разговор с директором
и художественным руководителем Иркутской филармонии
Мариной Токарской. Мы говорили с ней о прошедшем концертном
сезоне, его особенностях. К наиболее ярким событиям
года Марина Николаевна безоговорочно отнесла концерты
пианиста Константина Сероватова…

…Он не скрывал своих амбиций, когда делал первые шаги
в исполнительстве, в постижении волнующих тайн музыкального
космоса. По его собственным словам, хотел стать ни больше
ни меньше новым Рихтером. Впрочем, эти мечты юного музыканта
отнюдь не были блажью, у него имелись все данные, чтобы
взять заветные высоты: абсолютный слух, исключительная
музыкальная память, превосходное чувство ритма. Плюс
к этому творческая фантазия и воображение. Словом, он
знал, чего хотел, чувствовал свои силы, свои возможности,
тогда, в годы ученичества, еще только заявлявшие о себе,
но все более настойчиво требовавшие выхода, реализации.
Предпосылки для этого были. Его мама, Ольга Васильевна,
профессиональный музыкант, незаурядная пианистка, всячески
поддерживала сына в его устремлениях. До сих пор он
с благодарностью вспоминает старую одноэтажную музыкальную
школу в Иркутске-II, пять лет обучения в которой укрепили
его веру в себя, хотя, казалось бы, мальчишка, пацан
с интересами и забавами, присущими его возрасту. Ну
какие, скажите, могут быть устремления 7-8-летнего
школьника? Но как бы там ни было, в 1983 году, когда Константину
еще и 12-ти не исполнилось, поехал он с матерью в город
на Неве, в среднюю специальную музыкальную
школу для особо одаренных
детей при Ленинградской консерватории. Разумеется, не
с бухты-барахты снялись с места. Способности Кости Сероватова
обратили на себя внимание не только педагогов из Иркутской
школы искусств, но и специалистов из Северной столицы.

Средняя школа-интернат при консерватории, в стенах которой оказался
Костя Сероватов, была основана в 1932 году по инициативе
профессора, первого ее директора Самария Ильича Савшинского.
Отличительной особенностью школы являлась ее абсолютная
независимость, отсутствие каких-либо предпочтений или
привилегий — здесь царил дух здоровой конкуренции,
когда среди равных тебе диктовала свою волю самая настоящая
борьба — за первенство. В интернате господствовала система
чуть ли не палочной дисциплины. Неожиданно для себя
Константин обнаружил, что по уровню пианистической подготовки
— то, чем он отличался в родном Иркутске, где считался
одним из первых, — здесь он кое в чем уступает лидерам,
знаний и техники явно недоставало. Лавры же середняка
— речь идет о пианистическом поприще — Костю не устраивали,
и он решил, начиная с 6-го класса, переключиться на
дирижерскую стезю. Слава Богу, нашлись люди, поверившие
в его звезду. Педагог Наталья Иосифовна Броверман решила
во что бы то ни стало вывести своего питомца на достойную
его орбиту. Она не жалела ни сил, ни времени, чтобы
паренек не растерял своего потенциала, поверил в себя.
Чего греха таить: кое-кто ломался, отсев, и довольно-таки
значительный, имел место. И, надо сказать, Константину
удалось преодолеть полосу сомнений. В какой-то мере
заряжал пример таких светил, как Спиваков, Темирканов,
его предшественников по консерваторским штудиям. Благо
и то, что сама атмосфера располагала к творческому росту,
поискам своего пути в искусстве. Взять хотя бы бесплатные
посещения знаменитого Кировского театра — балет, опера,
громкие имена.

Словом, кризис удалось преодолеть, игра наладилась, и,
начиная с 8-го класса, он получает разрешение
учиться даже на двух отделениях — дирижерско-хоровом
и фортепиано. Это совмещение давало дополнительный импульс
к постижению профессионализма. Чувство ритма, присущее
ему изначально, благодаря дирижированию обрело утонченность
и изысканность. Шесть лет учебы — срок немалый, далеко
не все из 25 человек, с которыми начинал, сумели добраться
до финиша. Достаточно сказать, что пианистов осталось
меньше половины. Немалый заряд дали гастроли по российским
городам, Германии — в порядке культурного обмена.

В большое искусство — и это Константин испытал на себе
— ведет очень даже непростая дорога: сколько рытвин
и ложных троп! Сбиться с пути, заблудиться — такое
случается на каждом шагу. А если учесть, что карабкаться
наверх, преодолевать трудности Косте Сероватову приходилось
без каких-либо протекций и финансовой поддержки, — можно
говорить о борцовском характере нашего героя. Нет, он
не входил в число избранных, этаких баловней судьбы.
А вот тружеником — обойдемся без слова «великим» — слыл.
Ежедневные многочасовые музыкальные марафоны — Бетховен,
Шопен, Лист — научили его мудрости и отваге первооткрывателя.
Он, Сероватов, уверен, что каждому, кто заглядывает
в удивительный и многоликий мир музыки, —
открывается нечто личное, свое, сокровенное.
И только от него самого зависит нетривиальное прочтение
творений больших мастеров. Чем, скажем, нас очаровывает тот же Денис
Мацуев? Не только виртуозностью, но и своим незатертым
отношением к исполняемой вещи. А каковы его, Константина
Сероватова, ориентиры? Даже не очень посвященному имена
Листа, Антона Рубинштейна, Рахманинова — великих пианистов
-интерпретаторов — говорят о многом. Тем более ему,
лауреату международного конкурса, человеку, чей стиль
и характер сформировались благодаря мощному их влиянию.

Помнится, я спросил Константина, что помогает ему в
преодолении таких марафонов — попробуй усидеть за инструментом
3-5 часов кряду, и подчас нужна чья-то воля, чтобы вытащить
его из глубин, в которые он забирается. Теперь-то, после
нашей встречи на олхинском берегу, я понял, что ничто
человеческое ему, фанату рояля, не чуждо. Сероватов
тогда ответил на мой вопрос просто и однозначно: спорт.
А именно? — продолжал допытываться я. Теннис, плаванье.
А волейбол? Нет, ответил он, жесткими видами
не увлекаюсь. Привлекают
иностранные языки, свободно читает на английском, французском
— знание языков помогает в гастрольных поездках. По
секрету сообщил, что собирается поступать в иняз. До
того, как вернуться в свой родной город в 1999 году,
исколесил немало путей-дорожек. Где-то начиная с 3-го
курса консерватории начал гастролировать. Поступил
на работу в театр оперы и балета им. Мусоргского. Оркестровая
яма не поглотила его полностью, но школу сослужила
хорошую. «Тренаж просто великолепный». Что касается
гастролей, то первая поездка пришлась на Японию. А
вообще в Стране восходящего солнца Константин побывал
семь раз, как-то даже с самим Темиркановым. На фирме
«Мелодия» вышел диск с его записями, оказалось,
русская классика — очень ходовой товар на Западе. Не
стала исключением и его «Рапсодия на тему Паганини».
Тогда же, в Питере, начал давать сольные концерты с
академическим симфоническим оркестром Ленинградской
филармонии.

Решение вернуться в Иркутск пришло не сразу. Откровенно
говоря, устал от напора коммерциализации, рыночной вакханалии,
которая какой-то из своих сторон вторгается в жизнь
искусства. В родном городе простора для реализации творческих
амбиций, профессионального роста не меньше, даже напротив.
Пришли уверенность и чувство раскрепощенности. Здесь
друзья, мать продолжает работать в музыкальной школе,
вся обстановка, окружение способствуют доброму настрою,
душевному равновесию.

Концерты Константина Сероватова, как правило, собирают
полные залы. И неудивительно. «Можно говорить об очень
высоком уровне профессионализма и ответственности музыканта.
Он держит высочайшую планку и в каждом своем выступлении
показывает настоящее мастерство». Это слова кандидата
искусствоведения Марины Токарской. Полностью разделяю
ее мнение. Недавно, к примеру, с губернаторским симфоническим
оркестром Иркутской филармонии пианист блестяще исполнил
сольную партию в 4-м концерте Рахманинова. Каждое выступление
Константина Сероватова, по отзывам истинных ценителей,
становится для музыкального Иркутска настоящим событием.
Не могу не привести еще одно компетентное мнение. Оно
принадлежит известному иркутскому музыкальному критику,
кандидату искусствоведения Изольде Цахер. «Исполнение
транскрипций, в том числе масштабных симфонических произведений,
— одно из увлечений Сероватова, являющегося в этом
отношении преемником Листа и Глена Гульда. Оно осуществимо
благодаря безупречной технике пианиста, великолепному
знанию возможностей фортепиано и владению ими. Свойственная
Сероватову абсолютная техническая свобода, его говорящая,
исполненная смысла интонация, звуковое (тембровое) разнообразие
выступают особенно рельефно на новом, совершенном инструменте
— рояле марки «Стейнвей».

И еще: «О пианисте Сероватове можно говорить как об
исполнителе интеллектуального склада. Неустанный творческий
поиск превращает его выступления в своеобразные открытия.
Синтез безупречной техники и проницательного прочтения
замысла — высшее, чего можно требовать от музыканта.
Одно из подтверждений тому — реакция слушателей после
очередного концерта: «Это потрясение», «Я услышала подлинного
Шопена»…

… Проходят дни, а память возвращает и возвращает к
той встрече у святого источника. Думаю, что это в какой-то
мере символично: храм, тихий уголок природы и стремительное
течение горной реки — это как музыка и откровение.
Не правда ли, созвучно с личностью Константина Сероватова,
его характером — мятежным, целеустремленным, добрым…