Была середина декабря, но мясо успело протухнуть. Трагедия, по-видимому,
произошла еще по осени, поскольку затесы, оставленные на деревьях у
петель, успели заплыть смолой. Кроме воронов, жирующих весь
световой день, к туше никто не подходил: ни волк, ни соболь, ни человек.
Спустя неделю в трехстах метрах от изюбрихи лайка нашла крупную
лосиху, лишенную жизни таким же методом. В этот день нами было
обнаружено еще семь замаскированных браконьерских самоловов.

Подозревать было кого, но за руки не схватили, значит, и доказать сложно. В
акте, который мы составили по факту гибели лицензионных видов животных,
в графе «нарушитель» поставили прочерк.

В километре от никому не доставшихся зверей работали две бригады
лесозаготовителей. Одна из них — из Малого Голоустного. Вроде бы
мужикам и не до охоты, заняты поиском древостоя, соответствующего
коммерческим стандартам. Ан нет! Как выяснилось чуть позже, в перерывах
между нашими наездами в тайгу сторож бригады, не имея лицензии и даже
разрешения на оружие, бродил с карабином по хребтам и распадкам,
выискивая зверей. Попутно расставлял петли на зайцев, капканы на соболей.
Успевал и в чужих зимовьях пошарить. Местность он хорошо знал и
браконьерский стаж имел немалый. Ну а члены бригады против этого не
возражали, надеясь заполучить лакомый кусок халявного мяса.

Нелепая гибель зверей и разгул лесорубов, опустынивающих тайгу, задели за
живое, стали основной темой наших разговоров в зимовье, мотивом к
размышлению о судьбе прибайкальской природы. Вспомнилось
высказывание одного из голоустненских лесников. В ходе анкетирования, которое
проводилось в марте 2001 г. в рамках международной программы
«Сохранение биоразнообразия планеты», на вопрос: «Нуждается ли природа в
помощи людей?» Лесник откровенно ответил: «У нас вырубаются леса вокруг
Байкала и нашего поселка. Из-за пожаров гибнут леса и животный мир. Наше
руководство ради своей наживы продает лес на корню где попало и кому
попало. За собой никто не убирает ни дрова, ни валежины. Гибнет древесина,
годами залеживаются штабеля делового леса на складах. И никому нет до
этого дела. Люди живут одним днем, не задумываясь о своих детях».

Тайга сегодня — проходной двор, где нет места тишине. Пение птиц заменяет
вой бензопил, грохот падающих деревьев, шум лесовозов, тарахтенье
тракторов, сгребающих вполне товарную древесину в горы хлама. Нет-нет
да уловит ухо ружейные выстрелы: наверняка не по мишени. Большая часть
зверей в поисках покоя вынуждена мигрировать на чужие
территории, зачастую с худшей кормовой базой.

Понятия «лесной бизнес» и «браконьерство» стали синонимами. А если
приплюсовать к этому многочисленные лесные пожары, то в сумме
получается стихийное бедствие, постепенно превращающее некогда
непроходимую сибирскую тайгу в биологическую пустыню. Угрожают
сокращением численности парнокопытных бесконтрольные
солонцы. Биотехническое мероприятие обернулось эффективным средством
приманки зверей и их расстрела, включая стельных маток. Браконьерам
наплевать на установленные законом сроки и способы добычи животных, в
том числе и краснокнижных.

Сельские браконьеры опаснее городских, потому что опытнее. Лес-то
рядышком. Они лучше знают пути сезонных миграций зверя, места его
сосредоточения и пути для собственного отступления в случае опасности.
Городским охотколлективам после селян часто достаются лишь «ножки да
рожки», несмотря на то, что они ежегодно платят членские взносы, вносят
деньги за лицензии и путевки, заготавливают сено, березовые веники для
подкормки копытных животных.

Профессиональных сельских браконьеров наверняка знают в лицо и
поименно как участковые милиционеры, так и главы поселковых
администраций. Знают, но помалкивают, потому что живут-то в одном селе.

Браконьеров, как и всех преступников, объединяет отсутствие совести и
избыток наглости. Практика показывает, что этим недугом заболевают люди
независимо от образования, должности и личного благосостояния.
Замечания, а уж тем более наказание, большинство из них воспринимают как
оскорбление личности и готовы за это мстить. Иркутяне не забыли имен
охотинспекторов Улдиса Кнакиса, Валентина Алексеева, студента охотфака
ИСХИ Виктора Моисеенко, погибших от браконьерской картечи. В прошлом
году таежные разбойники сводили счеты с охотинспекторами позорным
способом. В Нижнеудинске они подожгли автомашину, а в Зиме —
дом защитников природы. Начало нынешнего года тоже было отмечено
очередным ЧП: жестоко избит прикладом собственного оружия егерь
Куртунского охотучастка. Личности, применившие
садистский метод насилия к таежному стражу порядка,
охотинспекторам по Иркутскому району давно известны.
За ними тянется шлейф безнаказанных браконьерских
злодеяний. Неужели и на сей раз преступникам удастся
избежать правосудия?

Браконьеры хитры и изобретательны. Недавно появившиеся пара- и
дельтапланы уже кое-кто стал применять не по назначению. Над
левобережной тайгой Иркутского водохранилища охотники не раз
наблюдали, как над закрепленными за ними охотугодьями, подобно хищной
птице, кружили представители малой авиации, выискивая жертву.
Раздавались и выстрелы из-под небес. В январе прошлого года после
окончания сроков охоты егерь охотхозяйства «Иркутское море» С. Максимов
в районе Добатского участка обнаружил убитого изюбря. Пуля проникла в
тело рогача сверху.

Подобная картина повторилась недавно в тайге,
прилегающей к Курминскому заливу
на Иркутском водохранилище. Известный рыболов и охотник Ф. Борисов
рассказал мне, как он с друзьями из команды
«Иркутскгеология» вначале услышали гул, а затем увидели синий
дельтаплан, парящий так низко над тайгой, что хорошо было видно лежащий
на коленях у авиабраконьера карабин. Через некоторое время раздались
выстрелы. Браконьер вернулся, пролетел над их зимовьем. Подумали:
избыток бравады, или побаивается, что другие могут найти трофей. Оказалось,
запоминал место подъезда к обездвиженному кабану. Через полчаса по
льду примчалась иномарка. Соучастники браконьера пытались отыскать
легкую добычу. Но заснеженная и захламленная тайга не ресторанный
паркет. Смачно поматюгались с досады и уехали.

А кто сегодня, собственно, противостоит армии браконьеров? Не
удивляйтесь: всего 85 охотинспекторов и егерей. Эту мизерную для нашей
огромной области цифру назвал главный специалист отдела охраны
охотничьих животных областного управления охоты Олег Иванович
Бозылев. Унизительной для человеческого достоинства оказалась и их
зарплата. За постоянный риск, отлучение от семье и ненормированность
рабочих дней — всего-то полторы тысячи рублей в месяц! Машина навоза или
дров стоит в два раза дороже.

Убежден, что браконьерство — один из верных индикаторов нравственного и
экономического неблагополучия общества. Время требует безотлагательных
мер по борьбе с этой хронической эпидемией. Прежде всего — возрождения
при районных муниципальных образованиях отделов по борьбе с
браконьерством. Технически оснащенных, материально обеспеченных и
наделенных необходимыми правами. Иного пути нет. Затраты окупятся.
Тысячи копытных и пушных животных будут спасены.

Оперативная деятельность, бесспорно, является важнейшим методом
спасения живой природы, но она не панацея. Это лишь бесконечная борьба
со следствием. Здесь необходим симбиоз с упреждением браконьерства. А
это означает активизацию городских и районных обществ охотников и
рыболовов по развертыванию пропагандистской и воспитательной работы,
прежде всего среди членов общества, а также среди населения, особенно
мужской его части, по формированию чувства совести, культуры
природопользования. К сожалению, ни семья, ни государственная система
образования с этой актуальной проблемой не справляются.

Перевожу разговор на эту тему с О. Бозылевым. Олег Иванович перечислил
некоторых активистов, в том числе и женщин. Н. Иванникову из Шелехова,
Л. Овчинникову из Качугского района, которые не корысти ради участвуют в
рейдах с охотинспекторами.

— Ну, а общество охотников и рыболовов вам помогает? — спрашиваю его.

Бозылев многозначительно усмехнулся, открыл рабочую тетрадь.

— В прошлом году только по Иркутскому району изъято 15 нарезных и 10
гладкоствольных ружей. Из 102 задержанных браконьеров 54 являются
членами упомянутого общества…

Казалось бы, в организацию должны принимать только достойных. А
замаравших себя беззаконными поступками немедленно выдворять. На деле
все не так — платили бы деньги. Даже отработки не обязательны.
Общество похоже на игровой автомат, который охотно принимает монету у
любого и ни за что не отвечает, удачу никому не гарантирует. Члены
общества обезличены. В их индивидуальных карточках, кроме паспортных
данных и марок, свидетельствующих об оплате членских взносов, — пусто. А
почему бы не завести вкладыши для отметок об участии в общественно
полезном труде, в экологических акциях и десантах, в проведении
просветительских бесед с населением и т.д.? Итоги можно подводить на
конференциях. Достойных — награждать. В том числе и именными
лицензиями. Многие охотники давно заслужили публичное уважение, но о
них мало кто знает. Их знания, опыт, их идеи не востребованы. Полагаю, что
сорокатысячная армия любителей активного отдыха на природе должна
иметь собственную газету или информационный справочник, чтобы быть в
курсе дел, например, о расходах собираемых средств, о судьбе охотничьих и
рыболовных баз, об опыте работы охотколлективов, принципах
распределения охотугодий и присвоения звания «Почетный член общества». Ну
и, наконец, о правилах охоты и рыболовства, которые никто в глаза не видел.

И все же, на мой взгляд, одной из главных задач общества должно быть
воспитание благородных охотников, организация его членов на защиту от
пожаров и браконьеров в закрепленных угодьях не только самих животных,
но и среды их обитания.

У природы нет охотугодий и лесных делян. Это условности охотоведов и
лесничих, которые породили в отношениях друг с другом хронические
недомолвки и амбиции. У природы есть просто лес, и потому пора всем
перешагнуть межведомственные барьеры, наметить совместные
практические действия по комплексной защите природы. Браконьерство —
социальное зло. Хочется думать, что власти всех уровней тоже это
понимают и готовы принять практические решения, направленные не на
бесконечную борьбу с последствиями, а на устранение причин этой болезни.

НА СНИМКЕ: лось, попавший в браконьерскую петлю