(Окончание. Начало в «Восточно-Сибирской правде» от 31.07.05 г.)

Свой среди чужих

В 1934 г. «Симбирский» сам нелегально переходит
границу и приезжает в Харбин в качестве представителя
«организации». В Харбине разведчик проживает на
конспиративной квартире, через Шильникова
устанавливает связь с Японской военной миссией. В
миссии к «Симбирскому» относятся с полным доверием, и
он получает детальный инструктаж по дальнейшей
совместной работе. С этого момента основной задачей
«организации» является создание боевых диверсионных
групп на заводах и предприятиях оборонной
промышленности, массовая вербовка агентуры, сбор
разведданных в Сибири и на Дальнем Востоке. Самое
главное — на случай нападения Японии на Советский Союз
«организация» должна заняться подготовкой к тому,
чтобы оказать японской армии всестороннюю поддержку.

В Иркутск «Симбирский» возвращается с информацией и
стандартным багажом: оружие, деньги, агитационная
литература, инструкции по проведению диверсий и сбору
разведданных.

«Я вам пишу…»

Военный конфликт назревает. Об этом в одном из писем
«Гаврилову» пишет Шильников: «…Советские на
конференции в Токио заняли непримиримую позицию.
Действия их можно считать дерзкими. Авторитетные лица
считают столкновение неизбежным, и в скором времени.
Подготовка к этому ведется очень широко».

Из-за границы поступали конкретные задания по сбору
информации и организации диверсий. Чекисты были
вынуждены разрабатывать «легендированные» ответы,
тщательно увязанные с действительными фактами и
хорошо аргументированные. Все они согласовывались с
Центром. Вот пример такого ответа:
«Из бесед с дефективными (условное название) видно,
что кавалерийские и пехотные дивизии в
Африке(условное название) содержатся по полному
штату. Подготовки к войне не заметно».

В другом донесении «Гаврилов» пишет: «Определенно
известно о присутствии в Крымовке 15 кав. дивизии, в
составе 73, 74, 75 полков. Имеются сведения, что в р-
не П-Забайкальска развертывается отдельная 19 кав.
бригада… Красная Армия сейчас очень сильна и может
призвать к порядку такого противника, как Япония».

По просьбе харбинского «Центра» выслать фамилии и
адреса партийных работников с целью их компрометации
(предполагалось отправить в эти адреса
компрометирующие письма и материалы) чекисты
составляют список с фамилиями и адресами реальных
работников соваппарата из Читы с указанием их
должностей и отправляют его в Харбин.

В агитационных изданиях, поток которых по каналу
«организации» регулярно поступал из Харбина в краевое
управление ОГПУ в Иркутске, была и «Русская правда».
Эту газету БРП издавало на японские деньги. Один из
номеров за 1933 год содержал обращение к работникам
ОГПУ — НКВД и попал точно по адресу. В «обращении от
Верховного круга БРП» под заголовком «Чинам ГПУ,
милиции и ЧОНа» были такие слова:

«К вам, красным охранникам, обращаем мы наше вольное
слово. Вы служите не правительству, а насилию. Вы
служите против Родины и против народа. Бросьте
служить красному дьяволу. Начинайте служить Братству
Русской правды. Тогда будущая свободная Россия
помилует вас и забудет ваш страшный грех…»

В листовках, предназначенных для распространения
среди крестьянства, были рекомендации иного рода:
«…Как получишь винтовку для участия в экспедиции
против кулака, направь ее против комиссарской
дьявольской власти. Рушь, ломай, бей проклятую
власть…»

Кульминация игры

В мае 1934 года генерал Шильников умер. Главой штаба
БРП стал полковник И.В. Кобылкин. Этот человек не
пользовался столь большим авторитетом в эмигрантских
кругах и не имел того влияния в японской военной
миссии, которым обладал генерал. Таким образом, игра
в значительной степени потеряла свою оперативную
ценность. Центр принял решение перейти к
заключительной фазе разработки: заманить в Советский
Союз главных действующих лиц БРП и арестовать их.

В своих письмах агент Гаврилов настойчиво просит
Кобылкина лично приехать в Союз, провести смотр
боевых сил организации и помочь в решении ряда
организационных и практических вопросов. Он пишет об
отсутствии опытных руководителей из Харбина, без
которых невозможно подготовить «боевые силы» к
предстоящей войне СССР с Японией, где «организация»
при наличии грамотного руководства и соответствующей
подготовки могла бы полностью реализовать свои
диверсионные и агитационные возможности:.

«Дорогой Кеша, — пишет Гаврилов в очередном письме. —
Документы я на тебя заготовил, чтобы проживать под
чужой фамилией. Времени прошло много, так что
едва ли кто узнает тебя. Подумай да решай. Я
уверен, что ты не окажешься трусом. А помимо всего сам
убедишься, как мы стремимся к скорейшему свержению
Совдепии, и познакомишься с условиями работы у нас.
Итак мы все тебя ждем, крепко обнимаем и целуем».

Полковник не сразу решается на поездку. В 1935 г. он
отправляет в СССР своего адъютанта поручика Е.
Переладова, каппелевца, принимавшего участие в
неудавшемся покушении 1933г. на полпреда СССР в Китае
Богомолова.

Чекисты с поручиком работают грамотно. Убедившись в
«боеспособности» организации и широких масштабах ее
деятельности, Переладов сообщает шефу о необходимости
его личного присутствия. После этого Переладова
арестуют. А Кобылкин решается, наконец, на
инспекционную поездку.

Развязка

Первая попытка перехода границы сорвалась.
«Симбирский» дважды, по предварительной
договоренности, выходил к условленному месту встречи.
Полковник не появился. В дальнейшем оказалось, что
Кобылкина насторожило слишком спокойное поведение
сопровождающих связников, которые громко
разговаривали и курили. Испугавшись провокации,
старый волк от встречи уклонился. И только 5 марта
1935 года полковник Кобылкин, соответствующим образом
экипированный (два маузера, браунинг, два пакета
«Термит», яды, значительная сумма в рублях и
долларах), был благополучно переправлен Виктором
Олейниковым через границу, принят агентом ОГПУ
«Забайкальским» и переправлен в Читу. После того, как
полковник отправил в Харбин сообщение о благополучном
переходе границы, он в сопровождении «Симбирского»
выехал в Иркутск.

Кобылкин был арестован на станции Иннокентьевской
(Иркутск-2) 9 марта 1935г. Кроме упомянутого выше
арсенала, у полковника были поддельные документы на
имя Михаила Соловарова. Не те ли, что ему подготовил
агент Гаврилов?

В управлении НКВД на ул. Литвинова в Иркутске
Кобылкин «запел» почти сразу. Он заявил, что, находясь
в эмиграции в Маньчжурии, много лет работал под
руководством агента японской военной миссии генерала
Шильникова, который возглавлял шпионскую,
диверсионную и бандитскую деятельность на территории
Советского Союза. Кобылкин показал, что на советскую
территорию он прибыл по заданию секретаря военной
японской миссии полковника Суда с целью налаживания
связей с контрреволюционной организацией Гаврилова.
На базе этой организации предполагалось развернуть
активную работу и организовать ряд диверсионных и
террористических актов.

Операция «Мечтатели» завершилась 28 мая 1935г., когда
границу попыталась перейти группа диверсантов,
направленных ЯВМ в помощь Кобылкину. При этом был
задержан использовавшийся чекистами втемную связник
Кобылкина, агент японской разведки Виктор Олейников.
Остальные диверсанты убиты в перестрелке с
пограничниками.

31 августа в Иркутске состоялся открытый судебный
процесс над шпионами — наемниками японского
империализма. Кобылкина, Переладова и Олейникова
судила Выездная сессия Военной коллегии Верховного
суда СССР: обвинение, защита, слово обвиняемым — все
как положено. Обвиняемые свою вину признали
полностью: работа на японскую разведку, деятельность
по насильственному свержению советской власти.
Первого сентября был зачитан приговор: высшая мера
наказания — расстрел.

Как сообщает «Восточно-Сибирская правда»…

Об аресте агентов, суде и расстреле в Харбине узнали
из советской прессы.

В совершенно секретном донесении N 650 от
10.11.1935 г. в ЯВМ жандармское управление ст.
Маньчжурия сообщает:

1. В иркутской газете «Восточно-Сибирская правда»
приводится сообщение, что советскими властями
арестованы 3 русских белых, один из них начальник
полиции в Чжалайнаре, пробравшихся в СССР по
заданию Харбинской военной миссии. Суд приговорил
всех к расстрелу.

2. Арестованных допрашивали, они дали показания о
планах японской разведки в СССР. Все это советские
власти опубликовали в газетах и используют в
бешеной кампании против японской армии.

Начальник военной миссии отреагировал заявлением, что
ЯВМ не имеет к этим людям никакого отношения, а их
слова, сказанные на суде, оскорбительны для японской
армии.

Провал агентов и всей операции был для японцев
неожиданностью. Причины долго оставались не ясными для
японской резидентуры. В поисках «кротов» спецслужбы
арестовали «подозрительных» японцев и русских
эмигрантов. Был снят с должности редактор харбинской
«Русской правды», отстранены от работы несколько
японских разведчиков.

Постскриптум

Всего по делу «Мечтатели» проходило более 200
человек, 57 — в СССР, остальные — за рубежом.
В разработке приняли участие 16 агентов, большая
часть которых была завербована на основании
серьезного компромата. Впрочем, как отмечается в
деле, агенты, за редким исключением, работали честно,
инициативно и смело. Были и предатели, но с ними
быстро разобрались. «Симбирский», Гаврилов и другие
участники операции были после ее завершения снабжены
новыми документами и уехали из Иркутска. Далеко и
навсегда. Их настоящие имена оглашению не подлежат по
сей день.

Разработку курировали начальник ИНО ОГПУ СССР
Артузов, его заместитель Фортунатов и начальник ОО
ОГПУ Гай.

Непосредственными руководителями и исполнителями
операции были иркутские чекисты Геранин, Оленев,
Цвигун, Шарин, Рунич, Хомяков, Яковлев, Фирсов,
Мельников.

Николай Францевич Рунич родом из Новгородской
губернии. Работал заместителем начальника УНКВД по
Восточно-Сибирскому краю. Леонид Васильевич Цвигун —
одессит, почетный чекист, после этого дела отозван в
Москву.

Об их судьбе и судьбе остальных чекистов, задумавших
и осуществивших операцию «Мечтатели», ничего не
известно.