Однажды на мелководном болотистом участке протоки нашей
реки Курбы недалеко, напротив школы, я увидел большую серую птицу,
которая молча столбиком стояла на одной ужасно длинной
ноге и еще издали поворачивалась ко мне длиннющим носом
— опасалась. Потом птица несколько раз быстро шагнула,
коротко, грубо сказала «крракк!» и взлетела. Свою
тонкую, длинную шею она сложила вдвое, положила на нее
огромный нос и вытянула назад необыкновенно длинные,
голые ноги. Большие широкие крылья, редко взмахивая,
торжественно понесли это «сооружение» низко над болотом.

Вытянутые назад, нелепо торчащие ноги живо напомнили
мне наши ходули, тем более что утолщения «коленных»
суставов — ну, точно чурочки, стоя на которых, идешь
на ходулях. С того дня птицу эту здесь стали видеть
часто, а учитель биологии Леонид Александрович Молоков
сказал: «Это цапля, не пугать, пусть приживется». Мы,
школьники, ожидали, что она здесь в кочках построит
гнездо и мы увидим маленьких цапелек на таких же длинных
смешных ножках. Но цапля не загнездилась, а перебралась
дальше — на Братскую Речку (протоку Курбы), и мы несколько
раз видели ее вдали уже за рекою.

А однажды в полдень,
когда мы с Мартемьяном удили чебаков, за рекой увидели
картину: нашу цаплю низко над землей гоняет большой
темного оперения орел. Она еле успевает увернуться.
С пугающими криками, по берегу мы бросились выручать
цаплю, но она за рекою, через которую быстро не переберешься.
Тут орел все же настиг цаплю, схватил ее, и они упали
в кочки за кустами боярышника. Откуда-то выскочившие
двое ребят, наших приятелей, оказались ближе к месту
гибели цапли и раньше нас успели туда. Орел улетел,
а ребята подняли полуживую птицу. Она оказалась сильно
пораненной когтями и вскоре испустила дух.

Мы сильно
возненавидели орла, который, видимо, гнездился где-то
в наших горах, потому что часто видели его парящим высоко
в небе. Однажды прямо у нас на глазах он схватил
суслика. Мы с батей тихо ехали на телеге по степному
участку в сторону Дунду-Ныгытэя и услышали почти над
головою странный, стремительно нарастающий шум. И тут
же метрах в тридцати, вытянув вперед когтистые лапищи,
на землю упал огромный орел, который, падая вертикально,
успел схватить столбичком стоящего суслика. Суслик опасливо
смотрел на нас, его отвлеченным вниманием орел и воспользовался.

Батя, восхитившись удачной охотой орла, сказал, что
его друзья-буряты таких называют «торбажин». Наверное,
это был степной орел. Прошли многие годы, пока я осознал
и внутренне без осуждения принял биологическую законность
существования в природе и жертвы, и добытчика-хищника.
Цапля же в памяти на всю жизнь закрепилась символом
невинной жертвы. Я сочувственно помню все встречи с
этой птицей, хотя правды ради надо сказать, что она
— тоже хищник, питается-то ведь живностью: лягушками,
ящерицами, рыбешкой. Для этого у нее такой ухватистый
клювище и длинные ноги, чтобы ходить по мелководью.

Долгое время, не имея образования орнитолога, я как-то
неосознанно полагал, что гнезда свои цапли строят где-нибудь
в недоступных местах лесных болот среди высокого кочкарника.
И изумился несказанно, когда узнал, что птицы эти с
несуразно длинными ногами гнездятся… на деревьях!
Ну, куда они там на этих своих ходулях?! Ведь на ногах
птица с метр высотою! Ветром не сдует, так сама с сучка
оборвется. А между тем гнездятся цапли чаще всего именно
на деревьях, и даже колониями. Такие поселения есть у
нас, например, на Братском водохранилище в укромных от
людей местах. Забавнейшее зрелище — цапля на деревьях!
Гнезда у них большие, плоские, сложены из тонких веточек
и даже сучков потолще — сооружения против ветра надежные.
Не видя хозяев, подумаешь: гнездо орла. В колонии
обязательно есть сторожа. Стоят они такими строго вертикальными
серыми на одной ноге столбиками, осоловело свесив голову на
грудь либо наблюдающе поводя в стороны огромными, острыми
носищами.

… Вешний паводок по Лене только что прошел, и на моторной
лодке в начале мая мы отчалили от Бирюльки. И еще не
дошли до бирюльского моста, как на левом берегу реки
среди редко стоящих высоченных елей, далековато от берега,
на толстых сучьях тополей высоко от земли я заметил
несколько вразброс стоящих серых столбиков. Загнездились
или только присматриваются? Знают ли об этом бирюльские
школьники? Если знают — хорошо бы не беспокоить, взять
под защиту. Гнездовая колония цапель — прекрасная возможность
изучать жизнь этих по-своему очень элегантных, удивительных
созданий. Редко какая птица может показать, например,
сколь торжественным на широченных крыльях, даже величавым
может быть ее полет. Естественно,
наблюдения надо вести издалека с предельной осторожностью.

Кроме серой цапли, в мире широко распространено еще
восемь ее родов. Например, белые. Эти еще и просто красавицы
— ослепительно белые, только поменьше.
Цапельки уверовали в свою
особость, неприкосновенность и могут гнездиться
колониями неподалеку от людей. В США, Калифорнии
одно такое поселение нам показывали: зрители восседали
на открытой площадке и в стационарную подзорную трубу
любовались чудными белыми птицами в зеленой
листве огромных деревьев. Цапельки улетали, прилетали,
уверенно вставали на толстые сучки своими тоненькими
ходульками.

Большие белые цапли освоили и Южное полушарие. Река
Парана, в устье которой стоит столица Аргентины Буэнос-Айрес,
перед впадением в Атлантический океан образовала несколько
проток. Берега их густо заросли высокими тропическими
деревьями в пышной зелени, по которой разбросаны крупные
ярко-красные цветы. Среди цветов мелькали разноцветные
попугаи. На борту катера, идущего по одной из этих проток,
расположилась наша небольшая группа из Советского Союза — активисты
природоохранного движения. Гид Сюзанна говорит: «Сейчас,
уважаемые коллеги, мы увидим нечто поразительное, одно
из замечательных явлений на берегах великой реки мира
Параны». На малом ходу катер вышел из крутого поворот,
и открылось видение. Прямо перед нами стена леса,
густо украшенная очаровательными белыми… столбиками!
Оказывается, в пышном царствии разноцветья однотонно-белое
может быть особо привлекательным.

Конечно, это была
колония белой цапельки. Птицы важно расхаживали на ходульках
по толстым сучьям своего поселения. Некоторые летали
низко над водою в надежде поймать неосторожно поднявшуюся
к поверхности рыбку.

…Нынешней весною на юге Байкала лед начало разбивать
в середине мая. Ветер, прилетевший из Тункинской долины,
оторвал поле льда у Култука и медленно погнал его вдоль
южного побережья. Я стою в устье Утулика и еще
издали вижу на кромке льда подозрительный серый столбик.
Думаю, торос, но какие сейчас торосы, они, подтаяв,
уже исчезли. В бинокль вижу: на льдине плывет… цапля!
Одинокая, серая. Как всегда, на одной ноге. Быстренько
спрятался за береговым валом, любопытно, что дальше будет.
Вот цапля почти поравнялась со мною, но льдину постепенно
приближает к берегу, а там что-то подозрительное поблескивает
на каменистом валу. И точно, как когда-то: птица сделала
несколько быстрых шажков, грубым голосов сказала: крракк!
— и поднялась в воздух. Сложив шею вдвое, наставив
острый клювище вперед, а ходули выставив назад, цапля
взяла курс на северо-восток. Там дельта Селенги и
их гнездовья.

Орнитологи определили принадлежность всех родов цапель
к отряду голенастых (вот уж точное название!). Знаменитые
белые аисты — прямая родня цапель — первыми доверились
человеку и селятся прямо на крышах домов. И остальным
голенастым давно пора довериться человеку, как и нам
следует доверять им. Куда мы без птиц на нашей так «заселенной»
техникой планете…