Если для меня это действительно было событием, то для специалистов
Центра по гидрометеорологии и мониторингу загрязнения окружающей
природной среды — обыкновенная, рутинная, ежедневная работа. Наталья
Сенкевич, начальник лаборатории, ведущей мониторинг загрязнения
атмосферного воздуха, рассказывает, что ее небольшой коллектив
обслуживает восемь стационарных постов наблюдения за загрязнением
воздушной среды. Они представляют собой стандартные комплектные
лаборатории, размещенные в белых алюминиевых будках. Две такие
лаборатории в настоящее время установлены в городе Шелехове, одна в
Листвянке и пять в Иркутске. В областном центре стационарные
комплектные лаборатории стоят на улице Сухэ-Батора в районе площади
Кирова, в Ново-Ленино, в Иркутске II, на территории Иркутского
гидрометцентра и в Академгородке. Еще в нескольких точках города пробы
воздуха для анализов отбираются из мобильной лаборатории, размещенной в
автомашине.

— Она, в принципе, такая же, как и стационарные, — говорит Н. Сенкевич.
Только приборы и оборудование рассчитаны на напряжение 12 вольт и
работают от автомобильного аккумулятора.

Мы находимся на посту у площади Кирова. Пока наблюдатель Т. И. Бичивина
внутри тесной каморки неспешно протирает и устанавливает в специальные
держатели какие-то стеклянные мензурки, колбочки, частично заполненные
прозрачными жидкостями, присоединяет к ним шланги, делает пометки в
журнале, Наталья Васильевна рассказывает, что аналогичными постами
оборудована вся государственная система наблюдения за загрязнением
атмосферного воздуха в системе Росгидромета.

— В России существует единая государственная система наблюдений за
загрязнением атмосферного воздуха. В ее основе лежат принципы
регулярности, единства программ и репрезентативность наблюдений. Все
посты системы Росгидромета работают регулярно, каждый день, кроме
воскресенья. В зависимости от программы пробы воздуха для анализов
отбираются либо три, либо четыре раза в сутки. Сроки отбора проб,
расположение постов — все это определяется строгими нормативными
документами. Существует система ГОСТ, наставлений, которые
разрабатываются научно-методическим центром Росгидромета.

Наталья Васильевна подчеркивает, что российские стандарты и методики
определения загрязнения воздуха аналогичны международным, поэтому и
получаемые результаты сравнимы и сопоставимы с данными любой другой
страны, входящей в международную метеорологическую организацию. И с
гордостью подчеркивает, что последние годы председателем глобальной
метеорологической организации является А. Бедрицкий, руководитель
Росгидромета.

Между тем Татьяна Ивановна завершила подготовку лаборатории к забору
проб воздуха и тесную каморку заполнил гул компрессора.

— На этом посту определяются такие вредные для человека газовые примеси,
как оксид углерода, диоксид азота, диоксид серы, формальдегид, — поясняет
Н. Сенкевич. — Воздуховод выведен на крышу, и воздух протягивается с
определенной скоростью. В зависимости от компонента, который необходимо
определить, через поглотительные приборы пропускается строго
определенное количество воздуха. Сейчас Татьяна Ивановна включила
электроаспиратор, воздух начинает проходить через вот эту газовую
систему… Сначала общий поток воздуха. Затем он делится на несколько
неравноценных по объему потоков. Вот это расходомеры! Они позволяют
регулировать скорость воздушного потока, потому что для каждого
определяемого компонента требуется пропустить через соответствующий
поглотитель за те же самые 20 минут разные объемы воздуха. Чтобы отбирать
формальдегид, необходимо пропускать воздух со скоростью 1 литр в минуту.
Для диоксида азота — четверть литра в минуту, для определения содержания в
атмосферном воздухе оксида углерода — 2 литра в минуту. Потом все
поглотители газов со всех наших постов наблюдения будут доставлены в
нашу лабораторию для определения концентрации примесей в этот
конкретный час и в каждой конкретной точке города. Благодаря такой
синхронности полученные данные можно сравнивать.

— А в Братске, к примеру, тоже именно сейчас происходит забор
атмосферного воздуха?

— Не только в Братске, но и во всех городах нашего часового пояса, включая
соседние регионы. На всей планете воздух для анализа собирается в одни и те
же часы, но везде — по местному времени. Иначе сравнение данных было бы
некорректным.

— Наталья Васильевна, я знаю, что регулярные инструментальные наблюдения
за погодой в Иркутске ведутся уже более ста лет. А как давно ведутся
наблюдения за загрязнением атмосферного воздуха?

— До середины 60-х годов XX века экологические проблемы в СССР
считались, видимо, не очень актуальными. В Иркутске регулярные
наблюдения за загрязнением атмосферы начались с января 1967 года. Сначала
они проводились в районе автовокзала, потом — в предместье Марата и
в районе Синюшиной горы. Основными источниками загрязняющих выбросов в
атмосферу были и остаются тепловые энергетические объекты. Сильно
загрязняет атмосферу печное отопление крупных массивов частного жилья. А
в этих местах в то время было сконцентрировано много котельных, ну и плюс
тот самый частный сектор. Поэтому и начали регулярные наблюдения именно
здесь.

— Думаю, что за минувшие неполные сорок лет в Иркутске определились,
если можно так сказать, традиционно «грязные» и традиционно «чистые»
районы города.

— Ну, о «чистом» воздухе в городе можно говорить с большой натяжкой.
По нашим данным, относительно чистым на протяжении десятилетий в
Иркутске остается Академгородок. Он расположен вдали от
крупных промышленных объектов. Долгое время считался столь же чистым
микрорайон Юбилейный. Но в 90-е годы, когда у нашего государства ни на
что, кроме выборов, не хватало денег, там был ликвидирован пост
наблюдения и цепочка объективных данных прервалась. Думаю, что этот
район и до сих пор остается довольно чистым, но утверждать этого не
могу, поскольку не располагаю достоверными данными.

— А в каких точках города, на ваш взгляд, людям дышать особенно вредно?

— О вредности и безвредности пусть делают выводы врачи. А наиболее
загрязнен воздух, пожалуй, в Ново-Ленино. Там часто бывают высокие
концентрации формальдегида. Скорее всего, это связано с расположенным в
конце микрорайона лакокрасочным производством. Плюс трансграничный
перенос загрязняющих веществ от АНХК. Когда ветер дует от Ангарска в
сторону Иркутска, это весьма ощутимо. И еще к наиболее
загрязненным я бы отнесла район Синюшиной горы. Там в воздухе часто
фиксируется двойное превышение предельно допустимых концентраций
оксида углерода. Диоксида азота тоже много. Сказывается близкое
расположение Ново-Иркутской ТЭЦ. А при юго-западном ветре к
«традиционным» загрязнителям добавляются еще и выбросы Иркутского
алюминиевого завода из Шелехова.

— Воздух на площади Кирова, где мы с вами находимся, после того как все
промышленные предприятия центра города, начиная с завода тяжелого
машиностроения, превратились в торговые центры, должен был бы стать
много чище. Ведь торговля, как мне думается, может замусоривать
прилегающие территории, но не загрязнять атмосферу?

— Теоретически так. Но именно в те годы, когда исчезала промышленность,
многократно, в разы, увеличивалось количество автотранспорта. А это целый
«букет» загрязнений. Здесь очень интенсивное движение, и поэтому уровень
загрязнений высок даже без промышленных предприятий. В этом месте
особенно много оксида углерода, диоксида азота и очень высокое содержание
бензапирена в воздухе. А это страшное канцерогенное вещество. В
Иркутске «главным поставщиком» этого вещества в атмосферу
является как раз автомобильный транспорт…

Кроме газообразных загрязнителей атмосферы, в городском воздухе всегда
присутствуют чужеродные для естественной природы аэрозоли, взвешенные
вещества, которые для упрощения иногда называют пылью. Нет, это не та
пыль, которой можно засорить глаза. Это мельчайшие, невидимые
невооруженным глазом частички твердого вещества. Чтобы определить их
количество в воздухе, используется специальный бумажный фильтр, через
который в течение тех же 20 минут, отмеряемых секундомером,
прокачивается строго определенное количество воздуха с улицы. Всегда с
наветренной стороны.

В то утро, когда мне довелось присутствовать при
отборе проб для анализов, воздух показался мне кристально-чистым и
прозрачным. Каково же было мое удивление, когда вынутый из специального
держателя белоснежный фильтр оказался практически черным. Не серым, а
именно черным, будто специально закопченным над пламенем свечи, как
коптят астрономы-любители стекла для наблюдения за солнечным
затмением. Но еще больше удивился я, когда через пару часов, после
завершения всех анализов, узнал, что по количеству взвешенных веществ тот
утренний воздух и на самом деле оказался… относительно чистым — всего-то
каких-то 0,8 ПДК.

…Объехав все иркутские посты наблюдений, в лабораторию мониторинга
загрязнения атмосферного воздуха Иркутского центра по гидрометеорологии
и мониторингу загрязнений окружающей природной среды
вернулась автомашина с помеченными
поглотителями и теперь уже грязными фильтрами. Молодые лаборантки В.
Ангадаева, А. Кряжова, А. Истомина, Т. Рыбалко, А. Голикова принимаются
за работу, не дожидаясь указаний и распоряжений своей начальницы Н.В.
Сенкевич.

— У нас хороший коллектив, — говорит Наталья Васильевна. — Для них
лаборатория — своеобразный перевалочный пункт между
гидрометеорологическим техникумом и институтом. Но работу свою они
знают хорошо и работают, как мне кажется, с удовольствием…

Через некоторое время становятся известны результаты первых анализов.
Вначале по моей просьбе — именно с площади Кирова областного
центра. И все оказывается не так уж плохо:

взвешенные вещества — 0,8 ПДК;

оксид углерода — 0,2 ПДК;

диоксид азота — 0,5 ПДК;

оксид азота — 0,3 ПДК;

формальдегид — 0,4 ПДК.

Да и в целом по городу, как рассказала Наталья Васильевна позже, ситуация
оказалась вполне стандартной и отчасти даже благополучной.
Предельно допустимых значений достигли, как и ожидалось, лишь концентрация
оксида углерода на Синюшиной горе да формальдегида в Ново-Ленино.
Жаль только, что и такое вот условное благополучие горожанам обеспечили
не люди, не организаторы производства и не технологи, а сама природа-
матушка. По словам Н.В. Сенкевич, это северо-западный ветер, дувший в тот
день со скоростью 4—10 метров в секунду, и способствовал рассеиванию
вредных веществ.