100 лет назад в России практически вся так
называемая предварительная цензура была заменена на
так называемую карательную. Это, между прочим, стало
положительным итогом многолетней борьбы за
гласность. Несмотря на мрачное название «карательная
цензура», именно такой вид контроля над издательским
делом являлся тогда образцом либерализма, так как
еще за сорок лет до этого без предварительного
чтения цензором ничего в нашей стране не могло даже
поступить в типографию. А карательная цензура
подразумевала, что выпускать в свет редактор и
издатель могли что угодно, но потом отвечали за
результат — административно, уголовно, да и судьбой
издания. Впрочем, иногда цензоры успевали поймать и
часть тиража, чтобы пустить его «под нож».

Первая русская революция не решила проблемы
гармонизации отношений власти и прессы. Николай II
писал министру внутренних дел А.Г. Булыгину: «Печать
за последнее время ведет себя все хуже и хуже. В
столичных газетах появляются статьи, равноценные
прокламациям с осуждением действий высшего
Правительства». Император рекомендовал
«воздействовать на редакторов, напомнив некоторым из
них верноподданнический долг». В свою очередь
Булыгин направлял губернаторам следующие инструкции:
«В случае появления в печати дерзостного неуважения
к Верховной власти, открытого призыва к революции
или совершения других тяжелых преступлений
необходимо просить прокурора о приостановлении
издания в судебном порядке на основании новых
правил. В местностях же, объявленных на
исключительном положении, в этих случаях надлежит
закрывать типографии и подвергать аресту виновных с
применением административной высылки».

Однако стремление к гласности охватывало все слои
общества. Дело дошло до того, что Союз русского
народа, организация, которую, мягко говоря, к
либеральным не отнесешь, заявил: «Свобода печати
есть главное средство борьбы с злоупотреблениями по
службе и административным произволом, средство
обнародования своих мыслей и исправления недостатков
социально-политической жизни».

Эти тенденции привели к любопытному итогу —
появлению первой в российской истории
профессиональной государственной пиар-службы. По
распоряжению Совета министров и МВД создается
Осведомительное бюро, действующее в интересах
правительства, обслуживающее прессу «достоверными
сведениями» о его действиях, важнейших событиях в
государстве. Им был налажен выпуск специальных
бюллетеней, делались обзоры печати для ежедневных
докладов председателю Совета министров и в МВД,
начальнику Главного управления цензуры по делам
печати, сводки мнений столичных газет по наиболее
важным вопросам.

Много с тех пор утекло воды. Или немного…

Может быть, стоит об этом подумать?