— Ко мне приходит убитый горем, вконец
растерявшийся человек, и первый жест в его сторону —
протянутая к нему рука. Потому что я сразу должна
показать, что не боюсь заразиться от него, что он
сможет жить, как равный, среди тех, кого беда обошла
стороной.

У Тамары Васильевны в Центре СПИД крохотный
кабинетик. Но дело же не в квадратных метрах,
отведенных ей для работы. За те два с небольшим
года, что она здесь, стены ее комнатушки пропитались
страхом, отчаянием, слезами. И она, психолог, встречая
на пороге нового пациента, делает единственно верный шаг:
ему навстречу.

— Психологу, — говорит Тамара Васильевна, —
необходимы два качества: умение владеть собой и
большая любовь к людям. Без них психолог как
профессионал состояться не может.

… С тех относительно недавних пор, как вирус
иммунодефицита человека пошел «гулять» по планете, о
положении людей, им пораженных, задумываются не
только медики, но и все, кто их окружает. Конечно,
двадцать первый век — не глухое средневековье,
приговаривавшее страдающих тяжелыми недугами людей к
остракизму. Но до чего же живуч страх перед пока не
излечимым недугом, если он и сейчас объединяет
«здоровое большинство» против ВИЧ-инфицированных!
Впрочем, как и сотни лет назад, все понятия
относительны. Не случайно в этом тексте слова
«здоровое большинство» закавычены: никто на земле не
гарантирован от этого или какого иного столь же
коварного вируса. ВИЧ-инфицированных становится
на планете все больше с каждым днем. Но обязательной
в таком грустном раскладе должна быть только одна
абсолютная величина — сострадание, способность
слышать зов чужого горя.

— Полгода назад я принимала участие в международном
форуме психологов и педагогов, который состоялся в
Калининграде. Как о давно назревшей проблеме, на нем
говорилось о необходимости оказывать попавшему в
трудную, стрессовую ситуацию человеку конкретную
помощь. Понимаете, конкретному человеку —
конкретную, лишь ему адресованную помощь. А что
может быть сложнее положения, в которое попадает
подросток или более старший по возрасту человек,
решивший «только разок попробовать» наркотик с грязной
иглы и с первого же раза ставший жертвой ВИЧ? Теперь
представьте себе, что какими-то неведомыми путями о
беде подростка узнают одноклассники, от них —
родители. Реакцию предвидеть нетрудно: весь класс
отвернется от него, поведение учителей едва ли будет
очень тактичным.

— Но, Тамара Васильевна, разве врачебная тайна
перестала что-то значить для всех нас? И, случись такое,
что бы вы как психолог смогли предпринять?

— Нет, врачебную тайну никто и нигде в мире не
отменял. Но случайности могут быть всякие. Это
во-первых. Ну а во-вторых, я бы пришла в эту школу
и в этот класс. И рассказала бы ребятам и их
учителям о том, какие при общении с
ВИЧ-инфицированным должны быть параметры поведения. Он
ведь абсолютно не опасен в быту; его книги, его
тетради, контакты с ним, кроме половых, никакой опасности
не несут. Опасна лишь кровь, пораженная ВИЧ,
попадающая в вену; опасен незащищенный секс и
случайные половые связи. Есть еще один путь
заражения: от ВИЧ-инфицированной женщины к ее
ребенку. И это все. Иных путей заражения ВИЧ не
существует. Остальное — результат царящей в мире
паники, страх непросвещенной толпы.

— Если сейчас мы попытаемся четко сформулировать
главные постулаты, определяющие отношение общества к
ВИЧ-инфицированным людям, то какими эти требования
должны быть?

— На мой взгляд, требований всего два. Первое:
строгая конфиденциальность врачебной тайны. Второе:
как можно более широкое и грамотное просвещение
населения. Я недавно была в энергетическом колледже,
да и вообще часто встречаюсь с молодежью. И меня
всегда огорчает полное пренебрежение молодых людей к
правилам личной гигиены; неумение или нежелание
использовать средства защиты при половых контактах,
очень низкий уровень общей культуры. И в этом я вижу
реальный, а не надуманный источник опасности.

— Ну хорошо, ситуацию со школьником-подростком
или студентом, с которым, предположим, стряслась беда,
мы сейчас искусственно смоделировали. Но вот ситуация
не придуманная, а самая реальная: отказной
инфицированный вирусом малыш попадает в детский приют, в
дом ребенка. Сама-то малышня примет его как
равного: ей пока неведомы мучающие взрослых
волнения и страхи. Но как отнесутся к такому малышу
тамошние нянечки, воспитатели?

— Вот вы и затронули самую трудную тему. Взрослые,
которым доверено воспитание малышей, даже без всякого
ВИЧ обделенных судьбой, должны быть четко
информированы о реальной и мнимой угрозе вируса
человеческого иммунодефицита. Я считаю, необходим
цикл лекций, семинаров, посвященных этой трудной
теме: как не травмировать душу такого малыша, как
дать ему понять, что он такой, как все. Особая
ответственность ложится на психологов домов ребенка
и детских домов. Чтобы маленький человек
адаптировался легче к наступившей перемене, конечно,
он попервости нуждается в особом внимании и ласке.
Потом же отношение к нему должно быть таким же ровным и
справедливым, как ко всем остальным. Только так он не будет
чувствовать свою обособленность. Мы, люди, считающие себя
цивилизованными и здравомыслящими, должны разбить
стену страха и предубеждения, воздвигнутую нами же
самими перед теми, кого задел ВИЧ.

… Одна подробность, касающаяся профессиональной
деятельности Тамары Васильевны Козловой. Она завела
особую картотеку с именами пациентов, которые, по ее
же словам, «ищут свои половинки». Я не
уверена, поощряются ли как-то ее усилия по
организации групп взаимопомощи ВИЧ-инфицированных людей,
но в этой заботе о тех, кого постигло несчастье, находит
выход энергия ее души. Пациенты собираются то ли в ее
небольшом кабинете, то ли у кого-то на квартире и так
побеждают свое одиночество в жестком мире более
благополучных своих сограждан. В группах взаимной
поддержки рождаются новые отношения, возникают новые
семьи. Именно так доказывает психолог Тамара
Васильевна Козлова: ВИЧ — это удар, от которого,
кстати, никто не застрахован. Но не приговор. Это
беда, которую можно пережить, если общество
научится цивилизованно, значит, с состраданием, к
ней относиться.