!I1!Рейтинг СХОАО «Белореченское», вошедшего в тройку наиболее крупных и
эффективных сельскохозяйственных предприятий страны, не освобождает меня
от тревоги за будущее отрасли. Наше предприятие имеет стабильное и хорошо
отлаженное производство, но и оно вполне может оказаться жертвой
экономической политики, сложившейся в агропроме. В ближайшее время мы
можем стать свидетелями резкого падения всех достижений в сельском
хозяйстве. Все происходящее заставляет меня пояснить свои соображения по
поводу сохранения сельскохозяйственной отрасли.

СХОАО «Белореченское» как интеграционное хозяйство было создано в 1998
году. К настоящему времени нам удалось в 3 раза увеличить посевную площадь;
в 2,4 раза — площадь зерновых; в 1,7 раза — урожайность; в 1,9 раза — надой на одну
корову. Только в 2004-2005 годах дополнительно обработано и засеяно 14 тыс.
гектаров земель, в том числе 8,5 тыс. зерновыми культурами. Вновь
обрабатываемые земли находятся в крайне запущенном состоянии. Это, как
правило, брошенные и несколько лет не обрабатываемые поля, для восстановления
их плодородия необходимы значительные финансовые вливания. За прошлый
год нами было приобретено 10 комбайнов и 40 тракторов, а всего с 1998 года на
приобретение техники было затрачено 296 млн. рублей. Мы стремимся
использовать современные зарубежные и отечественные технологии, а также в
определенной степени решать социальные проблемы на селе. Надо сказать, что
численность работающих с 1998 года возросла без малого в 2 раза. Теперь в
«Белореченском» трудятся 3510 человек. А налоговые платежи в течение шести
лет увеличились в тринадцать раз, до 13,2 млн. рублей.

Но эта устойчивость носит зыбкий характер. Ее серьезно подтачивает
диспаритет цен на продукцию сельского хозяйства и промышленного
производства. За последние пятнадцать лет цена на яйцо увеличилась в 28 раз, на
молоко — в 33 раза, зато стоимость бензина и дизтоплива выросла в 90 раз,
комбайнов «Енисей» — в 118 раз, тепловой энергии — в 190 раз. Как видите,
затраты на производство значительно опережают рост цен на продукцию, что
оборачивается денежным дефицитом в отрасли. Естественно, возникающий
разрыв компенсируется за счет внутренних резервов селян.

Но сегодня фактически исчерпаны возможности сдерживания роста цен на
сельхозпродукцию за счет интеграционных преобразований (создание полного
цикла производства, начиная от изготовления кормов до готовой продукции),
увеличения нагрузки на одного работающего, совершенствования
технологических процессов. По сути, деревня дотирует нефтяную, химическую
отрасли, машиностроение и металлургию, одновременно сдерживает инфляцию,
взяв на себя еще и роль своего рода собеса. Общеизвестно, что в среднем
население тратит 50% своих доходов на приобретение продуктов питания. В
условиях, когда эти доходы не растут, покупательная способность снижается,
селяне не могут продавать свою продукцию по ценам, обеспечивающим
финансовую стабильность.

Недавно министр экономического развития и торговли Герман Греф, агитируя за
вступление России во Всемирную торговую организацию, сказал, что ежегодные
потери страны из-за того, что она пока не входит в ВТО, составляют более 20
млрд. долл. Господин Греф высказал при этом убежденность, что при
вступлении в ВТО в самом выигрышном положении окажется отечественное
сельское хозяйство. По его словам, присоединение России к этой организации
позволит агропромышленному сектору получать ежегодный совокупный
уровень господдержки не 2,5-3 млрд. долл., как это происходит сегодня, а
порядка 13 млрд. долл.

Полагаю, что все, о чем говорят в МЭРТ — возможность вводить защитные меры
против поставок из ЕС сельхозпродукции, многократное увеличение
господдержки, — российское сельское хозяйство могло бы получить и без ВТО.
Так было бы для него гораздо эффективнее. И это не только мое мнение.
Специалисты констатируют, что господдержка села в России находится на
крайне низком уровне. В европейских странах дотируется до 50% себестоимости
сельхозтоваров. Даже Украина тратит 10% расходной части бюджета (2 млрд.
долл.) на поддержку агрокомплекса. Огромная Россия — 1% расходной части
бюджета, то есть 1 млрд. (вкупе с региональной поддержкой наберется 2,5%).
Еще немного цифр. В ЕС за 2000-2003 годы уровень поддержки сельского
хозяйства составил в среднем 298 долл./га, в США — 324, Японии — 473, Канаде —
188, в то время как в России — около 10 долл.

Многие мои коллеги убеждены, что ежегодная господдержка агросектора в
размере не менее 12-13 млрд. долл. требуется в течение минимум 3-5 лет до
вступления России в ВТО. Это необходимо, чтобы довести до приемлемого
уровня эффективность отечественного сельхозпроизводства, что позволит ему
выдержать массированную экспансию относительно дешевых западных товаров
на российский рынок. Российские сельхозпроизводители проигрывают своим
зарубежным конкурентам отнюдь не по качеству, а как раз по цене.

Без преувеличения скажу, что одним из основных факторов, серьезно
подрывающих конкурентоспособность отечественной агропродукции, являются
запредельные цены на ГСМ. Только за прошедший агросезон их рост составил
30%. У нас же крестьяне покупают нефтепродукты на общих основаниях по
рыночным ценам. Характерно, что немалая часть субсидий агросектору в
европейских странах идет именно на дотационные покупки горючего.

Сложно понять, что мешает правительству уже сейчас увеличить помощь
крестьянам, когда в виде стабилизационного фонда заморожено свыше 800 млрд.
рублей. А селу объективно нужны инвестиции. Нужны новые технологии,
кадры, оборудование. В России на сегодняшний день абсолютно
разваленная инфраструктура. Только по этой причине ежегодно аграрии теряют
до 15% урожая, что, понятно, существенно увеличивает себестоимость
продукции.

Росстат очень выразительно иллюстрирует ухудшение ситуации на селе
цифрами. В хозяйствах Иркутской области за первый квартал 2005 года
поголовье крупного рогатого скота сократилось на 8,2%, по сравнению с тем же
периодом 2004 года, свиней — на 16,8%. В нынешнем году наличие техники в
сельскохозяйственных организациях сократилось в среднем на 14,6%.
Сокращение техники происходит ежегодно и связано с отсутствием у
сельхозпроизводителей средств на обновление парка тракторов, комбайнов и
автомобилей.

!I2!Что при этом остается делать людям, занятым в сельском хозяйстве? О
престижности крестьянского труда говорить не приходится: зарплата на селе по-
прежнему остается самой низкой среди отраслей экономики и даже не всегда
дотягивает до прожиточного минимума (в среднем 94%, в то время как в
промышленности почти в три раза превышает этот показатель). Селяне — самые
бедные жители России. И в результате умные и трудолюбивые люди стараются
уехать из деревни. С 2000 года сельское население сократилось на 1105 тыс.
человек, в то время как городское — на 287 тыс. И только государство не хочет
этого замечать.

К тому же государство уже давно устранилось от решения социальных проблем
села. Строительство школ, больниц, учреждений культуры и быта здесь
практически не ведется. Даже крепко стоящие на ногах сельхозкомпании не в
состоянии радикально изменить ситуацию. Агропром — специфичный бизнес.
Оборот денежных средств в сельском хозяйстве составляет от полутора до двух
лет. И когда крестьянин закладывает в свою продукцию норму рентабельности
25%, это еще не значит, что он останется с прибылью, за время окупаемости средств
ее сжирает инфляция.

Внимание правительства сельскому хозяйству необходимо. Оно может быть
эффективным и минуя фазу денежных вливаний. Посмотрите, что произошло в
течение последних трех лет с мясным птицеводством. Динамика производства,
по некоторым оценкам, превышает 10-12% в год. Когда производители увидели
понимание властей, предпринявших реальные меры по регулированию рынков,
ввели ограничения на ввоз импортной курятины, в этом секторе появились
деньги, инвесторы перестали опасаться вкладывать в нее свои средства.

В той же Европе власти моментально реагируют на ситуацию на рынке. Их
товаропроизводители, особенно сельхозпредприятия, надежно и цивилизованно
защищены своевременными мерами внешнеторгового регулирования. На
принятие решений там уходят дни, у нас же, как в случае с птицеводством,
— годы. Подобные европейским механизмы должны работать и у нас. Нашему
государству необходимо расставить приоритеты: либо возрождать свой агропром,
либо ориентироваться на страны-экспортеры. Политики много говорят на эту
тему, только сухого остатка от этих разговоров нет. Сегодня решение проблем в
сельском хозяйстве нам предлагает не профильное министерство, а
Минэкономразвития.

И эти решения не всегда понятны специалистам. К тому же они закрыты для
конструктивного публичного обсуждения, особенно в части условий вступления
в ВТО. Российское сельское хозяйство жестко загоняется в рынок. Но во всем
цивилизованном мире, будь то Голландия, Франция, Польша, власти — реальный
и эффективный игрок в этом секторе экономики, помощник крестьянства.
Сомневаюсь, что исключительно рыночные механизмы обеспечили этим
странам сельскохозяйственную мощь. В этих достижениях есть большая заслуга
государственной политики. Нам до этого еще расти и расти. К примеру, весь
цивилизованный мир поощряет экспорт, в ряде стран он дотируется. Попытка
нашего предприятия вернуть НДС за партию продукции, отгруженной за рубеж,
затянулась на долгие месяцы судебных разбирательств с налоговыми органами.

Проблемы, накопившиеся в АПК, требуют хорошо продуманных решений. Новые экономические условия выявили особую уязвимость
и незащищенность предприятий, непосредственно занимающихся
крестьянским трудом, создающих базу для формирования агропромышленного
комплекса. При этом многие забывают, что село, занимаясь сегодня
восстановлением плодородия почв, обеспечением горожан качественным
продовольствием, формирует тем самым благоприятную экологическую
обстановку. Селу
необходимы безотлагательные меры по стабилизации цен на ГСМ,
электроэнергию, другие сырьевые ресурсы.
Развитие агропромышленного комплекса станет своеобразным
локомотивом, который потащит за собой наращивание производства других
отраслей — выпуск высокотехнологического оборудования и машин, удобрений
и стройматериалов.