Сибиряк из Читинской области попал в самое пекло уже
в первый год войны — под Москву. Бил врага под
Смоленском, в Белоруссии и под Кенигсбергом.
Но потом путь лежал
снова на восток, где он начинал свою нелегкую службу.
Здесь поставил окончательную «точку» в короткой войне с
японскими самураями.

Вот он, этот разговор о жизни, прожитой Семеном
Николаевичем Титовым, записанный его внуком.

«Я, Титов Семен Николаевич, родился 14 сентября 1916
года в селе Мангут Кыринского района Читинской
области. Участник Великой Отечественной войны,
инвалид второй группы, по профессии учитель. В армию
был призван в 1939 году, когда мне исполнилось 23
года. Странным, конечно, кажется, почему меня так
поздно призвали на службу в армию? Объясняю. В 30-е
годы было правительственное постановление, по
которому многие граждане призывного возраста имели
отсрочки от призыва. К таким категориям относились и
учителя. В стране не хватало специалистов во всех
отраслях народного хозяйства. Но в 1939 году, в связи
со сложным международным положением, вышло новое
постановление правительства об отмене этих льгот. Я и
мои товарищи были зачислены в 32-ю Краснознаменную
стрелковую дивизию, которая к этому времени
прославилась в боях с японскими самураями в районе
озера Хасан, за что была награждена орденом боевого
Красного Знамени.

Летом 1940 года наша дивизия была на учениях. Во
время учений мы строили оборонительные сооружения на
границе с Маньчжурией, так как на ее территории
находилась полуторамиллионная Квантунская армия
японцев. Этот опыт работы по строительству
оборонительных сооружений нам очень пригодился потом
в боях с фашистами.

В 1941 году летом наши части ПВО выехали в лагеря для
сдачи зачетов по стрельбе по воздушным целям.
Успешно сдали зачеты, и мы уже подсчитывали дни до
демобилизации. Но не тут-то было! 22 июня нас
построили по тревоге и перед строем объявили о начале
войны. Пополнив запасы боеприпасов и продовольствия,
наша дивизия выехала на границу с Китаем. Здесь мы
строили оборонительные сооружения. А 15 сентября 1941
года дивизия погрузилась в эшелоны и тронулась на
запад. В Москву прибыли где-то в первых числах
октября. На московском вокзале мне запомнился
огромный плакат со словами «Родина-мать зовет!».
Эшелон встречал генерал Соколовский, ему о прибытии
дивизии докладывал наш командир дивизии Виктор
Иванович Полосухин.

Мы получили приказ занять оборону на знаменитом
Бородинском поле недалеко от Москвы. Своим ходом
тронулись к месту обороны. Помню, в эти дни командир
полка Александр Федосеевич Петров (мой земляк)
предложил пройтись по этому полю. Было раннее утро,
туман. На Бородинском поле мы побывали тогда
у памятника Кутузову и возле обелиска воинам России,
погибшим во время Отечественной войны 1812 года. Не
знали, не ведали мы, сибиряки, что судьба забросит нас
сюда, на Бородинское поле, поле русской славы.

По приказу командира дивизии произвели
рекогносцировку местности, каждому полку были указаны
возможные направления ударов противника. Закипела
работа по строительству оборонительных рубежей. Вот
где нам пригодилась сноровка 1940 года! Не зная
усталости, трудились день и ночь, зарывались в землю,
маскировались. И вот 13 октября немцы на наши позиции
обрушили шквал огня артиллерии, танков, самолетов.
Отбивали атаку за атакой, бились насмерть, понимая, что
за нами Москва. Но и наши ряды редели. После 5 дней и
ночей непрерывных атак враг так и не пробился через
наши рубежи и стал обходить нас с флангов. Грозило
окружение. Тогда командир дивизии отдал приказ
отходить с занимаемых позиций большими соединениями и
сосредоточиться на рубеже в районе ст. Кубинка. Я со
своим взводом зенитчиков-пулеметчиков попал в команду
командира полка Макарова.

Нас, пулеметчиков, распределили по отдельным
подразделениям. Меня прикомандировали в подразделение
капитана Зверева, выделили в состав расчета трех
новых солдат. Но ни один из них не знал пулемета.
Прежде всего пришлось оборудовать огневую позицию и
ячейки-окопы для каждого бойца. Себе в помощники я
взял заряжающего, научил его этому нехитрому ремеслу.

Наступила ночь. Капитан Зверев приказал ночью не
спать, так как были данные о том, что немцы
предпримут на нашем участке атаку. Всю ночь мы не
спали. Под утро услышали сигнал наподобие рева кошек.
Сигнал распространился по фронту нашей обороны.
Вскоре мы увидели атакующих немцев и встретили их
дружным огнем. Атака была отбита, но через короткое
время повторилась следующая. И ее отбили…

Вскоре я узнал, что при штабе дивизии есть две
зенитные установки. Мне очень хотелось на них
попасть, и это мне удалось.

Вспоминаю, что в первых числах декабря 1941-го на
стыке между 5-й и 31-й армиями прорвалось танковое
соединение немцев. Бой разгорелся за деревню Акулово,
в которой располагался штаб нашей дивизии. Немцы
решили прорваться на Можайское шоссе и дальше
двигаться по нему к Москве. Бойцы открыли огонь из
45-мм пушек по головному танку. Завязался страшный
бой. Командир дивизии задействовал все огневые
средства, на подмогу подошли соседние части, и уже к
утру следующего дня вражеская группировка была
уничтожена. В истории войны это сражение назвали
потом «Акуловская операция».

6 декабря 1941 года наш Центральный фронт перешел в
контрнаступление. Зима была холодной, снегу много.
Артиллеристы свои пушки выкатывали на огневые позиции
буквально на руках. Хорошо были подготовлены для
наступления лыжные батальоны. Мы же со своими
зенитными установками на машинах пробиться вперед за
наступающими не могли. Кто-кто придумал одну
установку поставить на сани, запряженные двумя
лошадьми, и вот с этой «кочующей» установкой мы
выезжали на рубеж для отражения атак вражеской
пехоты. Как только скоротечный бой по отражению атаки
заканчивался, мы быстро меняли позиции, а по нашей
старой «точке» немедленно били немецкие мины. В ходе
этого контрнаступления части Красной Армии с боями
продвинулись на 150-300 км, освободили Московскую
область и вступили на территорию Смоленской области.
Наступление закончилось в апреле 1942 года. Во время
этого наступления 18 февраля пал смертью храбрых
командир нашей дивизии Виктор Иванович Полосухин. Он
похоронен в городе Можайске.

24 мая 1942 г. наша 32-я Краснознаменная дивизия была
преобразована в 29-ю гвардейскую. После
десятимесячной обороны дивизия вступила в бой за
город Гжатск, 6 марта 1943 года выбила из него
фашистов и продолжила наступление, освобождая
смоленские земли. После продолжительных боевых
действий дивизия была выведена во второй эшелон.

В начале августа 1943 года дивизия участвовала в
наступлении и при взаимодействии с другими частями 31
августа овладела городом Ельней, дивизии было
присвоено звание Ельнинской. Всему личному составу
была объявлена благодарность Верховного
Главнокомандующего. В декабре 1943-го наша дивизия
вела боевые действия уже в прибалтийских республиках,
принимала участие в форсировании реки Неман. За
форсирование реки Неман Верховным Главнокомандующим
Сталиным была объявлена благодарность всей дивизии.
Получил такую благодарность и я.

В октябре 1944 года мы вышли на территорию Восточной
Пруссии. Начались тяжелые бои. За отличные боевые
действия по прорыву глубокоэшелонированной обороны
немцев, прикрывающей границы Восточной Пруссии,
дивизии была объявлена благодарность. В Восточной
Пруссии враг имел много оборонительных сооружений, но
наши части в упорной борьбе овладевали ими.

Город Кенигсберг — столица Восточной Пруссии — был
хорошо укреплен. Но когда наши части подошли к городу
и начали штурм, немцы выбросили белый флаг.
За отличные боевые действия по овладению этой
крепостью приказом от 9.04.1945 года была объявлена
благодарность Верховного Главнокомандующего.
После овладения Кенигсбергом штабы
некоторых частей расположились в черте города. Я со
своими товарищами прошелся по его улицам. Это был
красивый город. Но через несколько дней саперы
предложили его покинуть: оказалось, что он был
заминирован. И точно,
через несколько дней начались взрывы, и город
превратился в развалины.

Итак, для меня война на западе закончилась. День
Победы мы встретили в предместьях Кенигсберга. После
того как отсалютовали Победе, мы весь май простояли
в пригороде, а в июне получили команду
грузиться в эшелоны. Тронулись в путь, но
мы не знали, куда нас везут. Вижу, уже проехали прибалтийские
республики, движемся по территории РСФСР. Нет крупных
станций. Однажды эшелон на какое-то время остановился,
и я увидел стрелочника с фонарем. Обратился с вопросом:
«Скоро ли будет Москва?» Он ответил:
«Вас, сынок, провезли огородами». Я понял, что мы едем
на Дальний Восток.

А в июле 1945 года наш эшелон прибыл почти на то
же место в Приморском крае, где я начинал свою довоенную
службу. Нам отвели участок обороны, оборудовали огневые
позиции. Работали в основном ночью и ночью же их маскировали;
горячую пищу получали рано утром. Обед, сухой паек,
ужин — поздно вечером. Так продолжалось несколько дней.
Никаких выстрелов. Тогда днем мы стали потихоньку вылезать
из своих укрытий.

Потом мы узнали о приказе Верховного Главнокомандующего:
9 августа 1945 года перейти государственную границу.
Начали готовиться к маршу. Утром рано вижу, как в
небо взвилась одна, другая красная ракета, послышались
выстрелы. И закрутилось, завертелось… Самолетов противника
не было. Скоротечный бой был в районе города Гирин с
группой японских камикадзе, у каждого на ремне —
кинжал.

Тронулись дальше. Путь преградила река
Мудодзян, железнодорожный и автомобильный мосты через
которую были взорваны. У реки скопилось много разной
техники, людей. Нашему зенитному полку пришлось здесь
круглосуточно дежурить. Но потом прибыли саперы,
навели понтонный мост. Через него в первую очередь
пропускали танки с десантами и их тылы, а остальные
части так и не сдвинулись с места. Здесь вскоре мы
узнали о капитуляции Японии…

День 2 сентября был объявлен днем победы над Японией.
После этого наша часть расположилась около города Гирина
и лишь через некоторое время передислоцировалась на
советскую территорию в г. Спасск.

Наступило лето 1946 года… Многих рядовых и сержантов
по возрасту демобилизовали. Среди офицерского состава
начались разговоры о демобилизации. Руководство полка
обратилось к командующему фронтом Малиновскому: как
быть с офицерским составом? Он приказал отправить в
запас офицеров с такими гражданскими специальностями,
как учителя, врачи, ветеринары, механики. Таких набралось
в нашем полку 6 человек, в том числе и я. И вот во второй половине
августа получил денежное довольствие, продовольственный
аттестат и отправился домой. Прибыл в село, откуда
уходил в армию, в конце августа 1946 года.

Через несколько
дней явился в райвоенкомат, встал на учет. Пригласили
меня в районный отдел народного образования и предложили
приступить к работе в школе. Проработал до 1976
года, до самой пенсии, когда мне исполнилось 60 лет.

Последние 4 года работал в школе преподавателем начальной
военной подготовки.
Активно участвовал в общественной работе, был
секретарем парткома колхоза, председателем совета
ветеранов, депутатом сельского Совета. Вскоре после
войны женился, у нас с женой родилось трое детей.

У меня было четыре брата. Уже после войны узнал, что
трое из них погибли в пекле войны.»

* * *

… 9 Мая вся семья Титовых соберется за праздничным столом
— дети, внуки, родственники. Не приедут только однополчане,
из них остался в живых только один-единственный, и
тот живет в Братске. И дед, подняв рюмку, предложит
всегдашний свой тост: «Выпьем за наш праздник, за нас
всех, за Победу!»

Только такие и могли в далеком 41-м Москву отстоять.
А значит, и страну в целом.