Своими воспоминаниями делятся ветераны той войны — заслуженный деятель науки
СССР, почетный член Российского географического общества, доктор наук, профессор,
бывший декан географического факультета ИГУ Анатолий Золотарев и кандидат наук,
художник, создатель первого за Уралом музея почвоведения,
организованного при Иркутском государственном университете, Венедикт Бычков.

Когда летом 1941 года началась война, Анатолий Золотарев был студентом-
второкурсником. Его вызвали в военкомат прямо с полевой практики. В конце августа
практически только из студентов одного госуниверситета сформировали целый эшелон.
Всех отправили под Читу в учебный батальон. Поскольку студенты были по сравнению с
рабочими и крестьянами довольно образованными людьми, им в армии поручали
довольно ответственные посты и направляли в учебные заведения. По окончании
ускоренного курса в учебном батальоне Анатолий Золотарев стал сержантом —
командиром пулеметного отделения. Он оказался одним из лучших учеников, и
его отправили в пехотное училище, где обучали офицеров, которое он и закончил в 1942
году.

После этого Анатолий попал на границу с Маньчжурией. «Пока я был в Советском Союзе — там в
большинстве своем солдаты и офицеры жизнерадостные, энергичные, веселые,
оптимистично настроенные, хоть и полуголодные. Туда я приехал — все понурые,
подавленные, и солдаты и офицеры». Такая обстановка сложилась из-за того, что больше
половины вооруженных сил Монголии — а это были в основном русские — отправили на
Западный фронт. Причем ушел лучший состав. Более того, в Советском Союзе на
вооружении к тому времени уже были автоматы ППШ (пистолет-пулемет Шпагина), здесь
же солдаты были вооружены винтовками со штыками времен первой мировой войны.

Правда, теоретически полк, куда попал лейтенант Золотарев, поддерживала танковая
бригада. Но только на ее территории ему не довелось увидеть ничего, кроме
бронемашин, которые из охотничьего ружья прострелить можно. А против этого полка
стояло около 10 дивизий мощнейшей Квантунской армии. Вот потому и было у солдат
подавленное настроение.

Японцы же тем временем устраивали демонстрации своей силы — как минимум раз в
месяц в боевом порядке подходили к самой границе в надежде спровоцировать русских на
ответные действия. И никогда нельзя было до последнего момента сказать, очередная это
демонстрация или уже начало войны. От такого нервного напряжения у некоторых
советских солдат даже случались расстройства психики.

Наша армия тем временем изо всех сил морочила японцам головы. Днем в сторону
границы шли составы с пушками самых разных калибров, японские самолеты-разведчики
специально пропускали, чтобы они могли их получше разглядеть. Ночью эти составы
шли обратно, груз переформировывался, и днем — снова к границе.

Японцы все же действительно затянули с началом войны, и к тому времени
ситуация значительно изменилась. Венедикта Бычкова начало войны застало в Могоче
(Читинская область). Он сюда тоже попал со студенческой скамьи — после двух курсов
художественного училища, служил рядовым. Он так описывает обстановку накануне
войны с Японией: «Правительство Советского Союза поняло, что надо хорошо
готовиться. Было усилено питание солдат, проходили постоянные тренировки, марш-
броски на 15 км, военные учения». Ближе к границе все дороги горели огнями —
постоянно бесконечной змеей туда продвигалась техника, перевозились люди,
перебрасывались огромные силы.

И, когда началась война, Япония довольно быстро стала сдавать свои позиции, советская
армия отбивала у нее города один за другим. Однако эта война может показаться легкой
лишь при самом поверхностном взгляде. Почти триста километров только в одну сторону
пришлось пройти русским солдатам — по горам, по пустыням. Многие не выдерживали,
некоторые гибли не в бою — их убивала дорога.

Впрочем, и отступление японской армии еще ничего не означало.
Были самураи, которые
отступления не признавали. Одна такая группа терроризировала тот район, где к концу
боевых действий оказался лейтенант Золотарев. Она объединилась с бандой китайцев и
наводила ужас на окрестности, напоминая своими действиями махновцев. И с ними
будущему географу тоже довелось повоевать, он тогда едва не погиб, случайно спасла
неожиданная подмога.

А после Анатолий еще долго участвовал в «необъявленной войне» — служил офицером связи в
штабе разведки, где любое задание могло оказаться последним: живым нельзя было сдаваться в плен.

Много судеб пересеклось с той войной — войной на Восточном фронте. Кто-то оттуда
не вернулся вовсе, многие вернулись больными, инвалидами. И все же отчего-то об этой
войне не всегда помнят. Да, конечно, по масштабам она ни в коей мере не сравнима с войной
Западного фронта. Однако и здесь шли бои, совершались подвиги, рождались герои.