Ботанический сад ИГУ получил в подарок
семь новых скворечников. Это не было неожиданностью,
потому что мальчишки-дарители живут рядом и нередко
приходят помочь. В благодарность ученые делятся знаниями:
в прошлом году три подростка получили удостоверения садоводов.
Это новый поворот в их еще начинающейся, но уже
драматичной жизни. Ведь они из спецшколы, а значит,
за ними не одно преступление.

В окружении двух удивительных улиц, сказочника Бажова
и сказочника Афанасьева, живут больше ста пацанов, которым
в жизни не досталось сказок.

— Оксана Олеговна, новенького привезли.

Оксана Макарова, соцпедагог, мечтала о сыне, но двенадцать
лет назад родила девочку. А мальчишек у нее все равно
много. И один другого трудней. Вот и этот, новенький,
тринадцатилетний. По документам — окончил шесть классов,
но на самом-то деле ни читать, ни писать не обучен;
не знает даже, чем яблоко отличается от апельсина. Надо
бы его в первый класс, но здесь, в спецшколе, обучают
с четвертого — значит, определят в четвертый, а заниматься
будут по индивидуальной программе. Сейчас важнее другое:
куда его поселить. Школа-то переполнена. Она на всю
область единственная, а дети поступают сюда по решениям
судов, не принять их нельзя.

… Новенький потихоньку огляделся: колючей проволоки
нет, решеток — тоже. Забор невысокий, перемахнуть через
него совсем нетрудно. На четыре гектара территории —
четыре охранника, без формы и без снаряжения.

— Хотя мы остаемся учреждением закрытого типа, нынешнее
федеральное законодательство диктует именно такие, демократические
нормы, — поясняет директор иркутской спецшколы Виктор
Путилин. — У нас та же программа, что и в общеобразовательных
заведениях. Кроме того, есть обязательные работы —
по растениеводству, шитью, столярному, слесарному делу,
чтобы после выхода из спецшколы подростки могли обслужить
себя, поддержать в порядке жилье. Недавно у нас даже
появился специальный предмет: социально-бытовая ориентация;
ребят учат готовить, чинить одежду, делать мелкий квартирный
ремонт. Результат, между прочим, налицо: в нашей школе
исправны все двери, парты, стулья, электророзетки, при
этом мы никого не нанимаем со стороны. Работают около
10 кружков, в основном спортивных; но есть и шахматный,
фольклорный, вязания. Педагогов и воспитателей 46 человек
— на 116 воспитанников.

Говорят, нынешние беспризорники очень отличаются от тех,
что были во времена Макаренко. Да, они менее развиты
(и физически, и психически), более ведомы, слабовольны.
Есть такие, у кого сложилась установка идти по преступным
следам родителей. Сейчас в иркутской спецшколе более
40 человек в группе риска, то есть с настроем на прежний
образ жизни. И совсем невелико число тех, кого можно
на каникулы отпустить домой.

Ситуация здесь отражает ситуацию в стране, считает Виктор
Путилин. Само открытие спецшколы восемнадцать лет назад
говорит о всплеске подросткового криминала. Особенно
возросла агрессия в последние пять-шесть лет. Если раньше
сюда поступали, главным образом, после мелких краж,
то сейчас стало много детей, совершивших тяжкие преступления.
За некоторыми тянется страшный воз из десятков уголовных
дел.

Конечно, далеко не каждый сможет работать здесь. И не каждого примут подростки. Как правило,
все выясняется в самые первые дни. Зато уж те из воспитателей,
кто остался, составляют костяк. И ребята к ним тянутся.
На уроках труда они еще делают сувенир, а уж знают,
кому отдадут в подарок, — и заранее радуются.

Недавно заглянул сюда бывший выпускник, Андрей, а его
и не узнали сначала — так он теперь респектабельно
выглядит. Оказывается, работает в солидной фирме, с
достойным заработком и перспективой на будущее. За Андрея
можно только порадоваться, ему повезло: ведь он выпустился
уже после семнадцати лет, да и дома его ждали родители.
Большинство же ищет выход в куда более сложных обстоятельствах.

— К нам в спецшколу попадают в 11-13 лет, а выпускаются
в 14-15, потому что максимальный срок пребывания здесь
— три года. Получается, что мы выбрасываем детей в
прежнюю, чреватую преступлениями среду, — сетует Виктор
Путилин. — Бывает, привозим ребенка в семью, а его
там и не узнают… Некоторые родители сами толкают своих
детей на преступления. К сожалению, не менее трети наших
выпускников попадают в колонии.

Виктор Михайлович убежден: должен быть патронаж до достижения
совершеннолетия. Должна быть пошаговая адаптация, при
которой выходящий из спецшколы ребенок попадает в школу
открытого типа с полным пансионом, полной занятостью
в течение дня, но с возможностью свободного передвижения.
Такой опыт в России есть (например, в Перми), и он дает
отличные результаты. Что мешает сделать это в Иркутской
области?

Подходит день выпуска, и в кабинет Виктора Михайловича
заглядывает мальчишка с давно написанным заявлением:
«Прошу оставить меня в спецшколе».

— Ты ведь знаешь: я этого сделать не могу, — отвечает
Путилин.

— Ну тогда я ларек бомбану — и опять к вам…