Весенние переходы через ледяной Байкал между
Листвянкой и Танхоем уже стали традиционными.
Сегодня они официально включены в спортивный
праздник иркутской зимниады. А первое путешествие
было совершено в феврале 1965 года сотрудниками
Сибирского энергетического института и Иркутского
института органической химии.

Два первых перехода выполнялись в режиме экстрима
суровыми мужскими тройками. Тащили с собой сани с
деталями катамарана: баскетбольные камеры, брезентовые
чехлы-сигары для них, деревянные шесты и поперечины —
это чтобы преодолевать широкие открытые трещины
температурных швов, которых не могло не быть. Оба
перехода получились трудными — преодоление торосов,
глубокого снега, рассола (так называется вода под снегом на
льду) — и заняли больше 12 часов.

С каждым следующим переходом количество
путешественников увеличивалось, в мероприятии стали
принимать участие все желающие. Последним испытательным
был переход 1969 года: взяли двух девушек, в пути
состыковались со смешанной группой из ИГУ, которую
вел совсем юный Аркадий Калихман, сейчас — профессор,
увенчанный высшими спортивно-туристскими регалиями.

29 марта 1970 года, в преддверии 100-летия со дня
рождения В.И.Ленина, переход из Танхоя в Листвянку
совершила сборная колонна молодежи Иркутской области.
Это было спортивно-патриотическое мероприятие,
организованное советом молодых ученых обкома ВЛКСМ. В
колонне шла воинская команда с рацией: «Что сообщить в
Листвянку?» — «Чтобы варили побольше борща!» На берег
поднялись с развернутым знаменем областной комсомольской
организации, отдали рапорт старым большевикам у обелисков
славы.

После публикации в 1967 году журналом «Юность»
нашего короткого путевого очерка «Пешком через Байкал»
сюда потянулись за экстримом туристы из разных точек
СССР. Прибыли путешественники из Киева — чуть ли не в
космических сканфандрах, с навьюченными нартами, которые
везли с Украины. В марте 2004 и 2005 годов этот маршрут с
большой помпой прошла группа японцев.

Мы традиционно переходим смешанными группами
пешеходов и лыжников в количестве обычно около 20
человек. Самые многочисленные колонны, организованные
областным советом по туризму в начале 1980-х, включали до
150 лыжников. В 1969 году нам довелось испытать
землетрясение: лед заметно колыхнулся, тут же с севера
накатил пушечный гул и прямо под нашими ногами прошла
трещина, один край которой опустился сантиметров
на пять.

Были два перехода с ночевкой в палатках на льду —
специальная тренировка, экзотика, романтика. Случались и
чрезвычайные происшествия. Зафиксированы два солнечных
ожога глаз с последующей госпитализацией на сутки — из-за
пренебрежения советом надевать темные очки. Освещенность
на ледяном Байкале высочайшая: даже при пасмурном небе
фотоэкспонометр зашкаливает. Один ожог глаз случился с
сирийцем, аспирантом нашего института. С ним шли еще два
его земляка, из какого-то другого института. Когда им
ненавязчиво советовали защитить глаза, дети пустынь
презрительно отмахивались: «Разве здесь солнце? Вот у нас
там — это солнце!» Все оказалось наоборот…

Условия юбилейного перехода были исключительно
благоприятны: достаточно ровный лед без живых трещин, без
торосистых полей, с подъеденным солнцем тонким снегом.
Сойдя на лед в два сорок пять ночи, финишировали в
интервале тринадцать тридцать — четырнадцать тридцать.
Одна из участниц ради сорокакилометрового похода на
байкальском льду прилетела из Москвы. Для лыжников
условия оказались тоже вполне подходящими: снежный наст
их держал, лед не подтаял, но был мягок — хорошо толкаться
палками и лыжами при коньковом ходе. По традиции переход
завершился торжественной линейкой у обелисков с именами
сибиряков, павших в гражданскую и Великую Отечественную
войну.

Когда непосвященные спрашивают, зачем мы так вот
все ходим и ходим, ответы бывают в диапазоне от «умный не
спросит» до «чтобы жизнь медом не казалась». Ну, а по-
серьезному — потому что приникнуть к байкальскому льду,
проникнуться красотой зимнего озера, увидеть восход солнца
над ледовым горизонтом — это несравнимо ни с чем.