— Первый раз я едва не умер, когда до рождения моего
сына оставалось два месяца. Мы с другом укололись в
недостроенном здании. Видимо, мы что-то не рассчитали,
потому что сразу «отъехали». Не знаю даже, через сколько
часов я очнулся. Я был избит и почти не мог двигаться.
Возможно, я изранился, падая на кирпичи, объяснить не
могу. Когда я подполз к своему товарищу, он уже был
холодный. Не помню, как я выполз
на улицу. Меня увезли на «скорой» в больницу. Вышел я
оттуда потрясенный. Смерть друга и мысль, что
я мог не увидеть своего первенца, напугали меня, казалось,
до самого дна души. Я понимал, что виной всему этому
кошмару наркотик. Зарекался отучить себя от него, сбавив
дозу, постепенно отвыкая. Давал себе обещание начать
нормальную жизнь. Но все эти «маневры» оканчивались
поражением. Наркотик смеялся надо мной. Я шел в погибель.
Я испытывал ад на земле.

Однажды, когда врачи боролись за мою жизнь, у меня остановилось
сердце. Я, конечно, не чувствовал, как подключали электрошок,
но потом, когда выздоравливал, еще долго при движении
из грудной клетки шли остаточные импульсы. Я «искрил»
на ходу. Наркотик пытал меня всеми мыслимыми и немыслимыми
муками.

Как-то я укололся в ванной. Дома мы были вдвоем с семилетним
сыном. После провала в сознании я понял, что ничего
не вижу и не в состоянии пошевелиться. Я мог только
дышать и с трудом мыслить. Сын, оказывается, уже был
рядом со мной, лежащим на полу. Он позвонил моей бабушке
и, перепуганный, молился, чтоб я не умер. Помню, как
медленно возвращалось ко мне сначала владение телом,
потом неясное зрение.

Можно много вспомнить такого, чего и злому врагу не
пожелаешь. Не избежал я и тюрьмы. Осудили, правда, условно.
Но я сидел под следствием почти год. Мучился я, страдала
и вся моя семья. Жена в конце концов ушла, встретила
другого человека. С сыном я разлучен, встречаюсь теперь
время от времени. Моя мама… Она так сдала, так постарела
за эти десять лет. Она все плакала и говорила: «Я не
хочу жить, не могу видеть, как ты себя губишь». Мама
часто приводила мне в пример, как инвалиды, люди с тяжелыми
увечьями, цепляются за жизнь всеми силами. А я, рожденный
здоровым, заживо себя хороню. Не ценю этот бесценный
дар — жизнь.

Я понимал, что она права. Что я виноват перед ней, перед
другими, перед своей жизнью. Но ничего не мог изменить.
Я резал вены, ждал передоза. Но оставался жить и терзаться.

Мама всегда поддерживала меня, когда я соглашался лечиться.
Она не отворачивалась от меня, все верила, что я еще
вернусь к жизни. В одной из клиник Красноярска я пробыл
две недели, там применяли ко мне какой-то «эффективный»
терапевтический метод. Первых пяти суток я вообще не
помню: какими-то уколами меня полностью «выключили»
из реальности. После курса мне сказали, что кровь моя
полностью очищена от яда и я могу начать жить с
чистого листа. Я начал… с нового укола.

В один прекрасный день я встретил знакомую наркоманку,
которую не видел уже месяцев пять. Думал, может, в живых
уж нет или сидит. Когда подошел ближе, сразу понял,
что с ней случилось что-то совсем другое. Я видел перед
собой ту, которую знал, как облупленную, во всяких «лихих»
ситуациях. И в то же время это был новый человек. Глаза,
блестящие не лихорадочным, а живым, веселым блеском,
свежее, помолодевшее лицо, добрая открытая улыбка. Это
меня просто обескуражило. Но еще больше меня поразил
ее рассказ. Она получила освобождение от наркотиков
в иркутской церкви евангельских христиан «Святая Троица»,
где есть служение в поддержку зависимых людей. «Да что
там наркотики! — говорила она. — Я родилась заново.
Прежде я и не знала, и помыслить не могла, что такое
настоящая жизнь, настоящее счастье!» Я слушал ее, обалдевший.
С одной стороны, она несла какой-то абсолютный бред.
Но с другой — я видел, чувствовал всем нутром: она говорит
правду.

Я недолго собирался. Хоть и раздирали меня сомнения
и неясные страхи, я приехал из Усолья в Иркутск. Вот уже
пятый месяц, как я на реабилитации.
Теперь я свободен от вредных привычек. Мне не нужны больше
ни уколы, ни сигареты, ни пиво. Бог очистил от яда мои
тело и душу. Он дал мне новые мысли и новое сердце.
Новую семью — церковь. Больше не в рабстве моя душа.
Я порой ловлю себя на том, что иду по улице и так счастливо
улыбаюсь, будто миллион нашел! Когда в душе свет, а
тьмы нет никакой, тогда и все вокруг — совсем другое.
Закричать хочется:
«Мир-то прекрасен! Он цветной! Он полон радости!» Мои
мама и бабушка помолодели на глазах. Ко мне вновь повернулись
прежние друзья, которых я потерял. Я ведь занимался
греко-римской борьбой, друзья мои все спортсмены, ведут
здоровый образ жизни. Стараюсь видеться с сыном, общаться.
Очень хочу, чтобы он не повторил моих ошибок. Бог дал
мне работу. У меня не хватает слов, чтобы выразить,
какое это чудо и благословение — вот так, как я, воскреснуть
из мертвых.

Недавно получил весточку из дома. Два моих приятеля
погибли. Они укололись в подъезде. Героин оказался
с вредной примесью. Так и умерли рядышком, скрюченные.
Лопнула печень у того и другого. Утром люди перешагивали
через них, спеша по делам. Никому нет дела до «дохлых
собак». Если бы я остался в своей прежней жизни,
то наверняка был бы с ними. Стал бы третьим трупом.
Но я уже умер для греха, чтобы воскреснуть для
истинной жизни. А
если Бог за меня, то кто против?