Память Геннадия Ивановича хранит много интересных
имен и событий. Особенно трогательно рассказывает
артист о своих учителях и старших товарищах. Вот
каким в воспоминаниях Г.И. Марченко предстал
«настоящий народный артист» Иркутского драматического
театра Иван Николаевич КЛИМОВ.

155 лет Иркутскому академическому драматическому театру
им.Н.П.Охлопкова… 60 лет Победы в Великой Отечественной войне…

Эти даты вызывают в памяти образ замечательного
человека, фронтовика, заслуженного артиста России
Ивана Николаевича Климова. Он прошел всю войну,
участвовал в штыковых атаках. Когда он рассказывал,
как торопился пристегнуть штык, чтобы, не дай бог, не
опоздать и шагать вместе со всеми, ведь позади шел
заградительный отряд, — мороз по коже!

Это был обожженный всеми ветрами жизни человек. Но
при этом от него веяло таким юмором, оптимизмом, что,
встречая его на улице или на репетиции, любой
невольно начинал улыбаться и уже не сводил с него
взгляд. Какой-то солнечный, живой домовой из сказок!
Он и внешне был похож на домового-колобка.

Я с Иваном Николаевичем 11 лет играл в спектакле
«Характеры» по пьесе Василия Шукшина. У нас была
отдельная сцена под названием «Космос, нервная
система и шмат сала». Климов играл Наума
Евстигнеевича — старика, мучающегося с похмелья, а я —
голодного студента Юрика, его квартиранта. Когда дядя
Ваня (для нас Иван Николаевич всегда был дядя Ваня)
начинал стонать, охать и чертыхаться, зрители сразу
становились на его сторону, с пониманием сочувствуя
его состоянию. Это был настолько натуральный старик
из деревни, что все забывали, что они в театре, и я в
том числе. Мы вполне реально находились в доме этого
старика, лежащего на русской печке. А когда он,
сжалившись, решил угостить голодного Юрика шматом
сала, то все зрители невольно глотали слюни, так
смачно актер отрезал этот шмат, так кряхтел, краснел
и причмокивал, что, казалось, по залу уже шел дух
чеснока и соленого сала. А когда я жадно начинал
уплетать с черным хлебом этот бутерброд, зрители
взрывались смехом и аплодисментами. Дядя Ваня укачал,
достал нас всех этим салом и своей натуральностью
похмелья! Послевкусие от этой сцены еще долго витало
по залу.

А каким домашним шампанским и самодельной черной
икрой из селедки Иван Николаевич с супругой Августой
угощали своих друзей у себя дома, сколько у него было
снастей, крючков, удочек для рыбалки — просто
фантастика, поэма! И все это у него было естественно,
с размахом, как бы от широты русской души, как поется
в песне, «Гулять — так гулять, любить — так любить!».

На гастролях в Москве в 1978 году известный
театральный критик Вишневская сказала: «Какие вы
счастливые люди: у вас работает артист Климов. Это же
живой Варламов!». Еще А. Вампилов удивлялся его
трагикомическому таланту в спектакле «Прощание в
июне», где Иван Николаевич играл садовника Золотуева.
Но звание «Заслуженный артист» наш дядя Ваня получил
только за год до смерти. Все думали, что он вечный,
что такие солнечные люди никогда не умирают. И
сейчас в моем воображении он
живой и настоящий «народный артист». Таких я больше
не встречал ни в кино, ни на телевидении, ни в жизни.
Вечная память нашему ветерану войны и талантливому
артисту дяде Ване! Никакая война, никакие жизненные
невзгоды не сломили этого замечательного человека. Он
— пример для всех нас, живущих и мудрствующих.