Посылаю вам письмо о родном брате, моряке-подводнике,
и его боевых друзьях — героях Северного флота. В Иркутской
области живут наши родственники. Мне хотелось бы не только
напомнить им, но и рассказать всем землякам о героях,
которые не щадили своей жизни ради победы. А может быть,
кто-то еще жив, кто знал Георгия Николаевича Мигалкина,
и, возможно, откликнется. У нас в Ангарске школьники
активно готовятся к 60-летию Победы. Думаю, что мое
письмо поможет им, да и учащимся других городских и
сельских школ тоже пригодится.

Ничто не восполнит наши потери и не уменьшит боль утраты.
Мы, живые, в неоплатном долгу перед погибшими на фронтах
Великой Отечественной войны, перед теми, кто не дожил до светлого
дня Победы. Годы проходят, но ничего не забывается,
что связано с войной.

Помню, каким образом и почему у нас не состоялись проводы
Георгия на фронт. Он только закончил Якутское речное
училище и прислал нам телеграмму: «Еду», а на следующий
день началась война. Три года он учился, ни разу не
был дома, сам себе зарабатывал на учебу и на жизнь.
Из дома помогать было нечем, жили бедно. Мы ждали пароход
днем и ночью недели три. А пароход прошел мимо нашей
деревни, не останавливаясь. С палубы молодые парни махали
нам фуражками. А что происходило с мамой в это время
на берегу реки! Нет никаких слов выразить ее переживания.
И живем мы с этой душевной раной за маму и за брата
всю жизнь.

Отец был на работе. Рассказали ему, когда он пришел,
и он тут же, сев на коня, устремился наперерез пароходу
в деревню Заборье. И там чья-то мать пыталась на
лодке подплыть к пароходу, но тот даже не сбавил ход.

Немного успокоились, когда получили первое письмо. Брат
вместе со всем курсом добровольцем уехал на фронт. Немногословны
были его письма, и те шли редко. Но с каждым письмом
была надежда: окончится война, и Георгий вернется домой.
Верили!

Мама не верила в его гибель и ждала до последних
дней своей жизни. Закончилась война, брата мы не дождались
и о месте гибели его не знали ничего.

И только в конце мая 1995 года пришел ответ из архива
Военно-Морского Флота. Так мы узнали, что 17 сентября
1944 года Краснознаменная гвардейская подводная лодка
Щ-402 вышла в очередной боевой поход, а 21 сентября
в 6 часов 42 минуты в надводном положении в пяти с половиной
милях севернее населенного пункта Гамвик на полуострове
Нордкин (Норвегия) она затонула в результате прямого
попадания авиационной торпеды. Погиб весь экипаж Щ-402.

Читая мемуары командующего Северным флотом адмирала
Головко, я узнала, что подводные лодки составляли
основную силу Северного флота. Командующий писал: «Было
мало сил, недостаточно техники, но была вера в людей,
в их преданность и стойкость».

Несколько позже пришло письмо ветерана войны, бывшего
подводника-североморца Власова. Киренская районная газета
«Ленские зори» опубликовала это письмо, и я хочу привести
несколько строк из него.

«Много славных боевых подвигов совершили в годы Великой
Отечественной войны подводники-североморцы. Но мы и
много потеряли своих боевых друзей, чьим вечным памятником
стало суровое Северное море. В списке потерь личного
состава Краснознаменной ордена Ушакова бригады подводных
лодок Северного флота есть имя гвардии краснофлотца Георгия
Николаевича Мигалкина, 1922 года рождения, уроженца деревни
Кривая Лука Киренского района Иркутской области. Службу
нес Мигалкин на подводной лодке Щ-402, которая в пятнадцати
боевых походах добилась высоких результатов, потопив
торпедными залпами девять транспортеров, тральщик и
подводную лодку противника. Ее экипаж удостоен гвардейского
звания и награжден орденом Красного Знамени. Эти награды
были в апреле 1942 и июле 1943 годов, а в 1944 году
Краснознаменная бригада подводных лодок была награждена
орденом Ушакова I степени. Их слава навечно принадлежит
Северному флоту».

Они знали, во имя чего сражались. И пусть светят
их имена через годы и века. Спасибо всем за светлую память о них.

У нас есть внук, и назван он в честь Георгия Мигалкина.
Надеюсь, что страницы жизни моего брата останутся
в памяти моего внука навсегда.