— Трехлетний мальчик попрошайничал, — взволнованно
рассказывает Марина, — и вот к нему подходят ребятишки
постарше и отбирают у него все деньги, которые тот успел
наклянчить: Он стоит, плачет, весь грязный, одетый в какую-
то рвань, а старшие смеются над ним, издеваются. Я кинулась
к продавцам киосков: как же вы позволяете такое?! А они
равнодушно отвечают: тут постоянно это происходит.
Бродяжки стаями ходят. Думаю: была бы моя воля, я бы его
прямо сейчас взяла!..

Марина считает, что им повезло: несколько лет назад
соседи уезжали на новое место жительства. Тогда Брюхановы
посовещались и решили, что их растущей семье просто
необходимо расширить жизненное пространство. И поменяли
«девятку» на вторую половину дома. Теперь двухквартирный
дом — в полном распоряжении огромной семьи Брюхановых.

— …Вернулась я с той поездки, — продолжает Марина, — и
сразу к Сергею, к мужу, поговорила с ним, рассказала: В
общем, мы с ним решили взять ребенка.

Сначала я отправилась в больницу, в отделение, где
живут дети, от которых мамы отказываются. Посмотрела, а
они все такие милые, такие замечательные. Как можно их
бросать, это что за мамы такие?!

Так семья Брюхановых стала расти. Марина говорит, что
специально детей не выбирала. Какие были, таких и брала. Я
никогда не видел такой огромной семьи, дети самые разные
— и по национальности, и по здоровью, и по возрасту.

— Не смотрела ни на здоровье, ни на происхождение, ну
то есть, от каких они родителей:

Марине 40 лет. Она сама из не вполне благополучной
семьи. Когда умерла мать, отец запил. Крепко пил. Кроме
самой Марины, в семье было еще четверо детей. Те, что
постарше, уже ушли, как говорится, на самостоятельные
хлеба, а она, предпоследняя в семье, училась в интернате,
младшую сестру забрали в детдом.

— Бывало так, — рассказывает Марина, — другие
ребятишки из интерната приедут домой на выходные, их там
ждут, готовят угощение, баню топят. А я приезжала и
находила пьяного отца, который в сапогах спал на диване.
Вместо того, чтобы отдохнуть, я начинала топить печку,
убирать, стирать свои вещи. Варила еду, чтобы отец хоть
немного поел.

Марина закончила школу, получила профессию повара и
забрала младшую сестренку из детдома. Отец умер. Для
сестры она стала и сестрой, и матерью, и отцом. Воспитывала
как могла, как умела. Ну а дети, почему именно пятеро детей
родилось в семье Брюхановых?

— Дело в том, — говорит Марина, — что моя сестра делала
очень много абортов. Но ведь так нельзя! И я однажды
поклялась перед Богом, дала обет, что рожу пятерых. А когда
родила четвертого, врачи сказали, что больше мне рожать
нельзя — по медицинским показаниям. Но как же так?! Я же не
выполнила своей клятвы! И тогда, наперекор врачам, я все-
таки забеременела и родила пятого:

Сначала Марина и Сергей брали маленьких ребятишек,
до двух лет, «малышей» — так ласково их называет приемная
мама. Определенный здравый смысл в этом есть. Человек до
двух лет еще не сформирован как личность, в него еще не
внедрились порочные привычки и образ жизни родителей.

— Они, кроме меня, другой мамы-то не знали, —
рассуждает Марина. — Как их привезли, они меня сразу мамой
назвали, нет для них другой семьи. Конечно, тяжело
было, мы с Сережей так с малышами умаялись: И тут нам
предлагают взять двух девочек, лет 11-12-ти. А я и не знаю,
как с большими обращаться. У них уже психика
сформирована. А этих девочек уже три семьи брали и
возвращали. Ладно, говорю, попробуем…

Приехали смотреть. Девочки взрослые, в них уже все
вложено, все сформировано. Я все-таки про себя думаю:
может, они войдут в семью потихоньку, может, ничего
девчонки будут: Посмотрела на них, они мне понравились.
Родственники брали, вернули, потом чужие люди брали,
вернули, потому что дети больные. В детдоме рассказывали,
что они больные и три зимы подряд из больницы почти не
вылазили. Глянула им в глазки, а они такие бездонные. И мы
их взяли:

Так в семье Брюхановых стали появляться и взрослые
дети. Чиновники почувствовали как-то сразу — в семье
Марины и Сергея от детей не отказываются. Приезжают из
Чуны и спрашивают:

— Может, возьмете?

— Ну, господи, везите, была бы моя воля, если бы только
от меня это зависело, я бы всех забрала, — отвечала Марина на
предложения чиновников. Сергей молча соглашался: только
хоть немного времени дайте, чтобы подготовиться. Нам же
нужно постель, кровати купить, место как-то спланировать. Да
и с теми детьми, что мы уже взяли, надо как-то свыкнуться.

Все необходимое для ребятишек покупали и по сию пору
покупают сами, государство только предлагало детей:
возьмите, возьмите, возьмите: Впрочем, об этом чуть ниже.

— Ну ладно, привозят они мне четверых девочек.
Девочки ужасные, я сразу им в голову, там у них «волкодавы»
бегают. Мы их обработали, баня, дезинфекция, одежду
всю сожгли, в которой они были. Потом приезжают и говорят:
там есть еще братишка десятилетний. Он уже жил в семьях,
отовсюду сбегал. И курил, и коноплю пробовал. Прошел огни
и воды, всякого насмотрелся в жизни. Ну говорю: привезите,
хотя сама не знаю, как с младшими справляться: Дети все
нормальные. Мы их за лето подлечили. Они подтянулись. Вот
одной хотели слабоумие ставить, а у нее такая замечательная
память: рассказ прочитает, а потом его наизусть перескажет.

Марине говорят: ну что ты их берешь, у них же дурная
наследственность, родители алкоголики, их уже не
исправишь. Но Марина так парирует выпады против «своих»
детей:

— Ну и что, что родители алкоголики. Я сама из такой
семьи, и ничего, не спилась: И все мои братья и сестры
живут хорошо, никто не спился, все работают и большие
должности занимают. Так что, когда больших детей привезли,
я сказала: пусть они учатся, я посмотрю, если будет разлад в
семье, ругаться будут или выражаться, я их верну:

Но хотя и были в семье Брюхановых со взрослыми
приемышами поначалу проблемы: дети ни к чему не
приучены, ни за собой прибрать, ни постель заправить, ни
зубы почистить, — ни одного назад в казенные стены не
вернули.

— Я их, как и своих, не различаю: все делаем вместе.
И всегда им говорю: если хотите образование получить
и стать людьми хорошими, то надо следить за собой, —
повествует Марина, — … Конечно, мы их отучали от матов, от
хулиганства, от курева… Поначалу и воровство было. Но я им
объяснила, что за это могут избить, и убить, и в тюрьму
посадить. Я строга с ними, потому что малыши все
перенимают от старших. Детей не бью, морально
воздействую. Не хотите, так и не будете людьми. Прикрикну,
где и припугну, что отдам в старую семью, а они уже не хотят
возвращаться к старой жизни. Никита вот у нас раньше
матерился. Я ему объясняла: если хочешь быть человеком
разумным, уважаемым, а не бомжем, не хочешь жить по
подвалам и помойкам, собирать бутылки и побираться —
бросай свои дурные привычки. Это же был кошмар, как он
жил: очистки от картошки жарили, окурки собирали. Я
сказала, чтобы этого не было, поймаю с сигареткой — накажу.
И все эти ребятишки вошли в семью, стали жить по нашим
обычаям.

— Сергей как относится к ним?

— Сергей больше с ними играет. Где-то поборется,
спортом занимается. Валяется, возится. Я ему сразу сказала:
сначала будет тяжело: А когда уже привезли, жалко детей. У
них от прежней жизни радости никакой, одна темнота в душе.
Вот мы и внушаем: единственное, что вас должно заботить, —
это учеба.

:У нас даже была небольшая стычка с мужем. Есть у
нас маленькая Света (раньше, когда была Наташа маленькая,
он втихушку ей отдавал свои конфеты). Я всегда говорю: эту
конфету раздели на пятерых, а то получается, что Наташке
твоей (это когда еще у нас пятеро детей было) больше достается!
Теперь Наташа уже взрослая — в 5-м классе учится. Теперь
вот Света двухлетняя, папа вообще без ума от нее, он свои
конфетки ей подсовывает. Я говорю: дели на всех. Он
говорит: на всех не хватит, она маленькая самая, пусть она и
съест. Но у нас никто не обижается, понимают, что она
маленькая.

Сергей тоже раньше делал так. Дочь младшая: «Ты, папа,
мясо не будешь есть? Отдай мне». Он ей перекладывает. А
потом она мне говорит: мама, а ты будешь? А почему я не
буду?! Я тоже хочу. Она всегда заглядывала папе в тарелку. Я
из-за этого поругалась с ними и говорю: чтобы этого не было!
Ребенок должен понимать, что папа тоже кушать хочет. Он
такой же человек, как и ты, и потом он еще и работает, семью
кормит.

Наверное, на этом и стоит педагогика Марины: дети
должны знать, что взрослые — такие же люди, как и они, и тоже
нуждаются во внимании, понимании и сопереживании. То,
чего в казенных заведениях психологи и воспитатели с
дипломами не могут объяснить, в семье простые истины
постигаются сами собой. Дети видят, как тянутся их родители,
как бьются, чтобы накормить, обиходить. Вся работа в
деревне делится на мужскую и женскую, потому у мальчиков
забота — следить за печками, чтобы они топились и было тепло
в доме, тех же дров наколоть. У девочек — помыть посуду, пол,
помочь матери по хозяйству, печенье постряпать, пирожки. И
не нужно ничего объяснять, дети сами видят, что нужно
сделать, где нужно помочь.

— Тут утром некогда было, сварила кашу рисовую на
молоке — рассказывает Марина, — а один от каши отказывается.
Привыкли, что почти всегда с утра котлеты, картошка. Я
объясняю, что сегодня с утра было много работы, не хочешь
кашу есть, тогда иди в школу голодный. Что, вам каждый день
котлеты и пельмени на завтрак подавать?! Объяснила, что
сегодня не смогла, не успела ничего кроме каши приготовить,
потому что папа печку замазал, глина отшелушилась.
Побегай-ка, все это поделай! Пацан наш потом сел, поел и
побежал в школу. У нас так: сели в выходные, настряпали
котлеты, пельмени, и каждый день на обед у нас обязательно
мясное что-то есть.

— Я полагаю, вам работы и так хватает?

— Я только корову подоила. Обед сварила и опять
побежала доить корову, все, что сварила, разложить надо так,
чтобы никому не обидно было. А еще столько стирки!

После Нового года, когда они всей семьей сидели и
смотрели телевизор, дети, что повзрослее, сказали Марине:

— Мама, ты себе хотя бы пальто новое купи, а то все для
нас да для нас!..

— Да какое там пальто, — улыбаясь, отмахивается
Марина, — я никуда в такие места не хожу, чтобы новое
пальто покупать… Хотя приятно, они уже не
только о себе думают, но и чтобы маме какую-то радость
доставить.

— Государство как-то помогает?

— На Новый год мэр района подарил нам стиральную
машинку. Да и не ждем мы никакой помощи, всегда жили так,
что надеялись и надеемся только на себя. Даже когда брали
детей, никаких таких целей, чтобы там нажиться или еще чего,
не преследовали.

Весь бюджет семьи Брюхановых складывается из 23
тысяч рублей, которые Марина получает как опекун, и 2 тысяч
рублей, которые Сергей зарабатывает в школе, — он там
работает в котельной. Но есть такие, которые завидуют семье
Брюхановых: вот, мол, набрали детей, а теперь получают
такие «тыщи». А того не понимают, что ту же муку и сахар
семья покупает мешками. А ведь детей еще и одеть надо.
Ухоженные и опрятные, они выглядят получше некоторых. На
дворе февраль, а «опекунские» деньги еще за декабрь не
пришли. Берут под запись. Долг в магазине уже 14 тысяч. Но
Брюхановы не унывают. Большая часть продуктов — с огорода
и от подсобного хозяйства.

— Все равно рассчитаемся, — говорит Марина.

В семье строго планируется, куда и на что потратить
деньги. Самая главная и значимая покупка в ближайшее время
— это стол и стулья. Так, чтобы вся огромная семья
Брюхановых могла уместиться за обеденным столом. Пока же
они едят в две смены. Марина считает, что это очень важный
момент, когда вся семья, наконец, сможет разместиться за
одним столом. Ну а потом уж и плиту купить — у старой-то
всего одна конфорка работает: Купили каждому ребенку по
фотоальбому. На Новый год ребятишки ставили сценки, целое
представление, с тех пор еще три непроявленные фотопленки
лежат. Это нужно для новой истории, которую творит семья
Брюхановых. В ней у этих детей есть прошлое и непременно
настанет будущее. Будущее, о котором мечтает Марина:

— Мечта? — улыбается она. — Да, чтобы все они выросли
и стали хорошими людьми…