— Анатолий Николаевич, если прокуратура, по замыслу ее создателя, является
оплотом порядка и законности, то с вас, наверное, в первую очередь и надо
спрашивать за результаты борьбы с преступностью в области. Как вы их
расцениваете?

— Что ж, борьба с преступностью, а именно функция уголовного
преследования, привлечения виновных к ответственности в соответствии с
законом — это действительно проблемы, которые находятся в зоне нашего
постоянного внимания. И здесь, на мой взгляд, чего мы добились за
минувший год, так это сохранили свои позиции…

— Как пишут обычно в отчетах: криминогенная обстановка
стабилизировалась…

— Да, и при этом мы неплохо продвинулись в раскрытии наиболее опасных и
тяжких преступлений. На 34,5 процента снизилось число
особо тяжких преступлений, при том значительно возросло количество
расследованных дел этой категории — до 74 процентов, в том числе убийств —
на 80 процентов. Я думаю, это результат не одного лишь последнего года,
а может быть десятка лет, когда мы нарабатывали умение раскрывать не
только бытовые преступления, но и хорошо законспирированные, заказные
убийства, криминальные разборки. Вы, наверное, знаете, что в прошлом
году привлечены к уголовной ответственности и арестованы лидеры и члены
двух самых серьезных группировок, относящихся к братскому преступному
сообществу и действующих на территории области. И ведь, как следствие, в
городах наших реже стали из автоматов стрелять…

— Вы имеете в виду группировки Скрипника и Бердуты?

— Да, расследование их деяний проводила прокуратура, и оно на
сегодняшний день завершено. Обвиняемые и их защитники знакомятся
сейчас с материалами уголовных дел, которые в этом году будут переданы в
суд.

Мы научились противостоять преступности, в том числе и организованной, —
вот главное, чего мы достигли. Думаю, что умение так работать — грамотно
и оперативно — и помогло нам в раскрытии нашумевшего убийства
политтехнологов партии «Родина» в период последней выборной кампании.
Должен сказать, что нам пришлось выдержать серьезный прессинг со
стороны политических сил, особенно представителей партий «Родина» и
ЛДПР. Я дважды встречался с ними, каждая встреча длилась часа полтора. И
чего они тут только не заявляли, причем в довольно грубой форме: что мы
преступление не раскроем, что мы в этом будто бы и не
заинтересованы… Я им прямо заявил, что навязывание
политической версии рассматриваю как давление на
следствие, — только тогда они дали возможность
спокойно работать.

Не все, конечно, удается. Еще много нераскрытых преступлений, которые на
слуху… Но есть же предел человеческим возможностям. При таком обилии
особо тяжких преступлений, при такой огромной нагрузке следователи и
оперативные сотрудники работают, я бы сказал, постоянно на пределе.

— Значит, 80% раскрытых убийств — это предел? Больше направить в суд
невозможно?

— Резервы еще есть, конечно. И мы будем их использовать, в том числе и
техническое совершенствование. За последние годы в этом плане очень
многое изменилось. Сейчас мы думаем над тем, чтобы каждый следователь
прокуратуры, например, имел не только персональный стационарный
компьютер на своем рабочем месте, но и персональный ноутбук.

— Как вы считаете, Анатолий Николаевич, демократизация правовой системы
в последние годы сильно ослабила позиции вашего ведомства, власть
прокурора?

— Нет, я так не считаю. Роль прокуратуры незыблема в механизме
государственного управления: и сегодня, в рамках идущей в стране
административно-правовой реформы, «око государево» остается надежным
гарантом законности. Сейчас, например, создается вертикаль власти,
меняются законы социальной направленности, и мы по-прежнему
осуществляем надзор за соответствием Конституции принятым всеми
уровнями представительной и исполнительной власти правовым актам. Я
хотел бы подчеркнуть, что у нас нет проблем во
взаимодействии с администрацией
области и Законодательным собранием. Мы работаем над проектами законов
вместе с теми комитетами и ведомствами, которые их готовят: заранее
подмечаем ошибки и указываем на недостатки прежде, чем документ
выносится на рассмотрение. И предпочтение отдаем превентивным мерам:
лучше, я считаю, не допустить принятия незаконного акта, чем потом его
выявлять да приносить на него протест. На сегодняшний день у нас в области
действующих незаконных правовых актов нет.

— А вас не смущает, что новый уголовно-процессуальный кодекс,
направленный на защиту прав прежде всего подозреваемых и обвиняемых,
отнимает у прокуроров нити управления репрессией?

— Новый УПК заставил нас работать по-другому. Я бы сказал, с большей
ответственностью. И это можно только приветствовать. А функции у нас
остались все те же, даже еще забот прокурорам добавилось, нагрузка
сотрудников, соответственно, увеличилась. Скажем, роль прокурора
значительно возросла на стадии судебного рассмотрения. Теперь мы
принимаем участие в процессе практически по всем
делам. Именно от профессионализма прокурора,
государственного обвинителя в большой степени
зависит, получит ли виновный справедливое наказание,
и будет ли законным вынесенный приговор. Ведь
случается, что прокуроры и отказываются от обвинения
в процессе. Таких фактов стало больше, к сожалению.

— А почему к сожалению? Вы — сторонник обвинительного уклона?

— Прокурор, конечно, играет в судебном процессе роль обвинителя от лица
государства. Но при этом он обязан стоять на страже законности. А
оправдательный приговор, как правило, выносится не потому, что
подсудимый не является участником преступления. От обвинения обычно
приходится отказываться, когда в результате процессуальных ошибок
потеряны доказательства. Обидно, когда из-за наших проколов человек,
совершивший преступление, уходит от ответственности.

— Как часто это случается?

— Число оправдательных приговоров с введением нового уголовно-
процессуального кодекса увеличилось. В том числе и потому, что он оказался
несовершенным: законодателю пришлось вносить в него массу изменений, а
нашим сотрудникам — учиться, можно сказать, на ходу. Поначалу было много
ошибок по нерадивости, невнимательности — особенно следователей, из-за
чего и терялись доказательства. Но положение поправляется:
оправдательных приговоров у нас сегодня в два раза меньше по сравнению,
например, с предыдущим годом.

Мы много готовились к работе в суде присяжных, изучили его изнутри,
побывав в тех областях, где такой суд был введен раньше. И вот результат: в
прошлом году 14 приговоров в отношении 43 лиц вынесены в Иркутске
судом присяжных. В том числе по делам о бандитизме, а также
многоэпизодным заказным убийствам. И ни одного оправдательного
вердикта! Такого результата в России, по-моему, больше нет нигде.

Вообще каждый оправдательный приговор у нас изучается специальной
комиссией, которая выясняет, где допущена ошибка. Потом все огрехи
прорабатываются на коллегиях, семинарах, применяются меры
дисциплинарного воздействия (и это очень действенный рычаг: сотрудник,
совершивший ошибку, теряет около 30% зарплаты). Одним словом, мы
всеми способами добиваемся, чтобы уголовный процесс был законным, а
приговор — справедливым.

— Но ведь далеко не всякое уголовное дело вообще заканчивается
приговором. Иногда дело возбуждается, а подозрения не
оправдываются…

— У нас за прошлый год значительно сократилось количество прекращенных
уголовных дел — спрос за необоснованное возбуждение дела, незаконное
уголовное преследование стал более жестким.

— В минувшем году прокуратура уделяла особенное внимание проблеме
своевременной выплаты зарплаты. Подход стал более жестким:
руководителей, возомнивших себя выше закона, стали даже привлекать к
уголовной ответственности, чего раньше почти не случалось.
Это очередная кампания?

— Вовсе нет. Надзор за соблюдением законов, в том числе и в социальной
сфере, был и остается стержневой деятельностью прокуратуры. Сама
ситуация, которая сложилась в последнее время не только в Иркутской
области, но и в целом по России, подтолкнула нас к более жестким мерам
борьбы с нарушениями трудового законодательства. Добиться
своевременности выплаты зарплаты, навести порядок на всех предприятиях,
независимо от форм собственности, — такую задачу поставил перед нами и
Генеральный прокурор Российской Федерации на коллегии, состоявшейся в
июле в Москве. Мы вчинили за год в интересах граждан более полутора
тысяч исков о взыскании задолженности по зарплате, возбудили 354 дела об
административных правонарушениях, направили в суды около 50
постановлений о дисквалификации руководителей, которые вовремя не
рассчитываются с рабочими (26 из них уже дисквалифицированы).

Но из всех мер прокурорского реагирования самым действенным оказалось
все же возбуждение уголовных дел в отношении руководителей
предприятий. Мы были просто вынуждены применить меры уголовных
репрессий. Разве можно допускать такое: начальник ездит на дорогом
автомобиле, покупает себе квартиры, без конца отдыхает за границей, а его
работники при этом не получают грошовую зарплату? На сегодняшний день
нами возбуждено 42 уголовных дела, в том числе в отношении пяти
руководителей уже вынесены обвинительные приговоры. И что самое
любопытное: как только дело доходит до суда — начальник сразу находит
деньги на зарплату работникам, приносит соответствующую справочку,
чтобы этот факт учли при вынесении меры наказания. В ходе
предварительного следствия и судебного рассмотрения погашено на 32
миллиона рублей долгов по зарплате! А всего по области долг снижен более
чем на 200 миллионов рублей.

— К сожалению, в области еще много таких предприятий, которые разорены,
доведены до банкротства, а их хозяев вместе с деньгами, как говорится, и
след простыл…

— С банкротами действительно все гораздо сложнее: нет у нас пока
действенных рычагов влияния на внешних управляющих. Вы слышали,
чтобы какое-нибудь предприятие в результате мер внешнего управления
оздоровилось и начало работать, платить налоги, выдавать зарплату? Такого
практически не бывает. Сейчас прокуратура особое внимание уделяет
именно таким предприятиям: мы пытаемся отслеживать все стадии
банкротства, раскрывать механизм доведения до него. Если выявляется
умысел на это — возбуждаем уголовные дела. Они уже есть в производстве.

— В конце минувшего года к уголовной ответственности был привлечен за
бесхозяйственность мэр города Усть-Кута. Непонятно такое долготерпение
надзирающего за порядком «ока государева»: население этого города
замерзает не первую зиму, о чем центральное телевидение периодически
рассказывает всей стране.

— Да, в 2002 году в Усть-Куте тоже было очень серьезное положение с
теплоснабжением. Мы и тогда разбирались с этим вопросом: в тот период
основная проблема была в недостатке финансирования. Но с тех пор городу
выделено более 300 миллионов рублей для нормального функционирования
системы теплообеспечения. Налицо неэффективное их использование. Я сам
туда ездил. Там вопиющая безответственность и бесхозяйственность, никто
из управленцев не знает толком, чем он должен заниматься. Считаю, что на
сегодняшний день мэр действительно заслуживает, чтобы его привлекли к
уголовной ответственности за халатность как высшее должностное лицо
муниципального образования. Идя на выборы, он осознавал, что на него
будет возложена ответственность за обеспечение жизнедеятельности города.

— Но почему прокуратура не пресекла эту бесхозяйственность раньше?
Недоглядели?

— Знаете, сколько мер прокурорского реагирования принималось по Усть-
Куту? Мэр только трижды привлекался к административной
ответственности, 28 руководителям выносились предостережения, в адрес
органов местного самоуправления и предприятий ЖКХ ушло 44
представления, более тысячи исков в суд было предъявлено в отношении
жителей, имеющих работу, но не оплачивающих коммунальные услуги.

С нашей стороны сделано, я считаю, все возможное, чтобы исправить
положение, заставить администрацию принимать управленческие решения,
контролировать их исполнение, одним словом, работать. А уголовные дела?
Да ведь ими котел не натопишь, и проблемы ЖКХ не решишь. К уголовной
ответственности мы можем привлечь только тогда, когда преступление уже
совершено и тяжелые последствия уже наступили. К сожалению, некоторые
руководители органов власти, заняв кресло, считают, что теперь они могут
вздохнуть спокойно — главная для них проблема
решена…

— Выходит, перед прокуратурой стоит еще и задача подталкивать
руководителей, учить их, как надо работать?

— Да ведь и некому больше особо-то заниматься этим. Контролирующих
органов много, но какие у них полномочия? Правовые возможности
воздействия, вплоть до уголовного преследования, имеются только у
прокуратуры.

— Мы все время возвращаемся к мысли о могуществе вашего ведомства.
Наверное, от желающих у вас работать отбоя нет?

— Это действительно так. В очередь выстраиваются — просятся на службу в
прокуратуру. У нас приличные условия труда, высокая зарплата, хорошая
организация работы. И кадровый отбор поэтому сейчас очень жесткий. Я с
уверенностью могу сказать: в прокуратуре работают сегодня в своем
большинстве лучшие профессионалы, честные, верные долгу и присяге.

Пользуясь случаем, хочу поздравить всех своих коллег, ветеранов и
молодых сотрудников с профессиональным праздником. От души желаю
вам, дорогие, доброго здоровья, успешной карьеры, мира и понимания в
семье.