В Петербурге Альберта Филозова настигло известие о присуждении ему ордена Дружбы
народов. Все его поздравляли, все хотели взять у него интервью…

Экскурс в историю

Будущий знаменитый актер родился и вырос в Свердловске. В детстве запоем читал
книги. Ходил в хоровую студию при Дворце пионеров, где, между прочим, успешно спел
партию Медведя в детской опере. О том, чтобы поступать учиться на актера, даже не
мечтал, не верил, что с его внешними данными это получится. Но однажды на гастроли в
Свердловск приехал МХАТ. Был объявлен набор в Школу-студию. Альберт, только что
окончивший среднюю школу, с ходу поступил. И поехал учиться в Москву. Его
однокурсниками стали Вячеслав Невинный, Евгений Лазарев, Александр Лазарев, Алла
Покровская, Татьяна Лаврова…

В провинциальных театрах Филозов не работал никогда. Долгие годы он выходил на
сцену Московского театра им. К.С. Станиславского. Позже перешел в Театр им. М.Н.
Ермоловой. А в 1989 году в его жизни появился новый театр — «Школа современной
пьесы».

Театр умер? Театр жив!

— Альберт Леонидович, вас называют отцом-основателем «Школы современной
пьесы». Но ведь это театр Иосифа Райхельгауза, он основал его!..

— Дело в том, что Райхельгауз начинал тогда со спектакля «Пришел мужчина к женщине»,
в котором играли я и Люба Полищук, мы его репетировали еще в «Современнике». Это
наше общее детище.

— Замечательные партнерши рядом с вами!..

— Да, и у каждой — свои достоинства. С Любой мы начинали этот театр. Первые наши
гастроли были в Израиле. В течение 20 дней мы играли каждый вечер. И не было ни
одного похожего спектакля! Она такая «гибкая» актриса, такая разная, что с ней можно по-
разному играть каждый спектакль.

Ирина Алферова — актриса непредсказуемая. В ее игре бывают какие-то неожиданности.
Ее очень любит зритель, она сразу подкупает его своей красотой. Когда выходит на сцену,
в зале мгновенно ощущается особая атмосфера…

— Говорят, вы — ученик знаменитой Кнебель…

— Нет. С Кнебель я работал в ее последнем спектакле «Тени» по Салтыкову-Щедрину.
Встретившись с ней, я многое пересмотрел в своей театральной практике, поэтому считаю
себя очень обязанным ей. В свое время я написал Марии Иосифовне письмо, что хотел бы
считать себя ее учеником. Она мне ответила: «Да, это так. Хотя жалею, что поздно
встретились». Такой вот частный разговор.

— Вы — актер мхатовской школы. Что это значит?

— Сегодня? Вообще ничего не значит. В наше время между школами было резкое
различие и сразу было видно выпускников разных школ. Но и тогда практика показала,
что школы еще ничего не обозначают. К примеру, одна из моих самых лучших и любимых
партнерш Лида Савченко была выпускницей Вахтанговской школы, мы с ней работали в
спектакле «Взрослая дочь молодого человека», где она играла мою жену, замечательно
общались, никогда не было никаких проблем. И, наоборот, у меня не было контакта с
выпускниками нашей школы, МХАТ, которые работали в нашем театре.

— Как вы считаете, куда движется современный театр?

— Об этом лучше спросить критиков, режиссеров. Я всего лишь актер. Но одно могу
сказать с очевидностью: мне кажется, что русский психологический театр в том виде, в
котором он был, когда мы были молодыми артистами и когда делали теперь уже
знаменитые спектакли «Взрослая дочь молодого человека», «Серсо», — тот театр умирает.
Если уже не умер… Что сейчас происходит? Мы живем в переломную эпоху, зрителей
никоим образом в театр не заманишь. Привычной театральной публики теперь нет. Те
люди, которые раньше ходили в театр, сегодня не могут в него ходить — у них нет на это
денег. Пришла совершенно другая публика. Нельзя предугадать, как, что «едят» эти люди,
как воспитаны… У нас одни и те же спектакли проходят совершенно по-разному. Скажем,
акунинская «Чайка» иногда проходит при оживленном участии публики, полном
понимании, гомерическом хохоте. А иногда зрители в недоумении почти до последней
сцены, потому что они просто не знают чеховскую «Чайку», не знают, с чем сравнивать, а
это — антитеза, надо, по крайней мере, знать первоисточник, чтобы понять некоторые
акунинские шутки, его юмор.

Театр стремительно движется в сторону шоу, и спектакли без музыки, без танцев уже не
воспринимаются. Не знаю, что будет с театром дальше. У меня впечатления самые
тяжелые. Хотя… Мы уже 16 лет играем «Пришел мужчина к женщине». Пьеса Семена
Злотникова довольно живая и узнаваемая. Наверное, уже третье поколение зрителей
приходит к нам! Приходят и 16-летние, и они смеются, живо воспринимают спектакль,
там есть за чем следить. Тема, очевидно, вечная. Мужчина вечно будет приходить к
женщине…

За себя и за Будрайтиса

— В кино последние два сезона были у меня довольно бурными. Не все картины выходят
на экран, к сожалению. Была очень интересная работа в прошлом году — «Апокриф»,
фильм о Чайковском, где мы играли с Дашей Михайловой, актрисой нашего театра. Потом
была «Бедная Настя». До этого — «Пятый ангел» — сериал, который мне нравится. Мы с
Ахеджаковой сыграли там мужа и жену. Мне было интересно и легко работать с
режиссером Фокиным. Он снимал не так, как сейчас снимают сериалы, мы никуда не
торопились, снимали сценами, как нормальное кино. Играли актеры, которые не
привыкли халтурить: Юрский, Ахеджакова, Князев…

Была также картина на студии Горького, в объединении, которым руководит Вячеслав
Тихонов, — «Глазами волка». И еще один новый сериал, условное название «Покушение»,
где у меня большая роль следователя по особо важным делам. Впервые в моей жизни!

Озвучил недавно Будрайтиса в «Пенсионном романе».

— Не обидно было заниматься такой работой?

— Нет. Я вообще мало озвучивал, совершенно не умею это делать. Но однажды в Киеве
меня попросили озвучить Будрайтиса в фильме «Грешник». У меня это получилось. Более
того, когда не было фонограммы, я точно попал в его интонацию! Будрайтис — несколько
меланхоличный, закрытый человек, я тоже не очень жизнерадостный… Вот и сошлось.
Потом была еще одна картина — сериал «По ту сторону волка» (он выйдет к Новому году),
где я опять его озвучивал. А после этого меня позвали уже в третий фильм, там Будрайтис
играет литовца. Я делал литовский акцент. И местами просто не отличить, где он говорит,
где — я.

— Помню, в «Тегеране-43» вы играли немца. В «Пятом ангеле» ваш герой — еврей. А
какие национальности еще доводилось играть?

— Да, немцев я поиграл! А вот в «Сыщике Петербургской полиции» сыграл австрийского
посланника. Ко мне тогда приставили специального педагога. И потом для меня было
большой радостью услышать от зрителя, который хорошо знает язык, что это было очень
точно, что это австриец, а не немец. В «Пятом ангеле» мы с режиссером искали точную
интонацию, произношение, присущее именно харьковским евреям, а не, скажем,
одесским. Была задача не впасть в карикатуру, а с другой стороны — сделать образ
полнокровным, узнаваемым, чтобы люди, которые родились в Харькове или жили там,
точно угадали…

Вообще раньше я не прибегал к речевым характерностям, а в последнее время меня это
стало интересовать. В нашем театре Александр Гордон поставил недавно спектакль
«Бесы», я там играю старика Верховенского, либерала. И намеренно беру говор нашего
первого президента Михаила Сергеевича. Некоторые критики ополчились против этого:
«Это же Достоевский!..» А мне нравится эта характерность, я нахожу в своем герое черты
характера Горбачева.

— А членов правительства вы не играли?

— Нет. И военных — тоже. Единственный начальник, которого я играл, это начальник
МУРа в «Осени в Сокольниках». Да еще был фильм «Новогоднее приключение», где
сыграл какого-то министра. Во время перестройки предлагали роли олигархов. Недавно
мне дали сценарий, в котором явно имелся в виду Березовский. Я сказал: «Вы знаете, я
никогда миллионов в руках не держал, не знаю, что это такое. (Смеется). Поэтому не
смогу это сыграть».

Вообще, как сыграешь какую-то заметную роль, так, естественно, начинают предлагать
аналогичные. Я с удовольствием сыграл недавно следователя в «Покушении», мне было
интересно, но вряд ли соглашусь на это еще, хватит…

— И на роли идеальных мужчин вас, наверное, много раз звали?

— Да. И неприятных героев было много. Половина на половину. Поскольку с самого
начала у меня было такое «двойственное» амплуа, то мне предлагали играть роли как
очень отрицательные, так и очень положительные. А хотелось бы что-то посложнее
сыграть. Как, например, роль в «Пятом ангеле». Она неоднозначная, не одной краской
написана, разнообразная.

Про меня сразу сказать нельзя, хороший я или плохой. Непонятно. Это вот
«двойственное» амплуа появилось у меня и стало использоваться в кино после фильма,
одного из первых моих, «Вид на жительство». Меня начали приглашать на роли для того,
чтобы обмануть зрителя. Поэтому я и попал в сериал «Сыщики» (на роль нумизмата) и во
многие другие картины. Повезло мне или нет — не знаю.

Вообще я давно мечтаю о классике. Очень мало в своей жизни играл ее. Говорю об этом
режиссеру Иосифу Райхельгаузу. Но поскольку наш театр называется «Школа
современной пьесы», думаю, классика мне не светит…

Не идеальный муж

О каком мужчине мечтает женщина? Как поется в одной песне, «чтоб не пил, не курил и
налево не ходил, тещу мамой называл и зарплату отдавал…». Однажды в сентиментальной
женской компании, «между нами, девочками, говоря», вдруг выяснилось: Альберт
Филозов — вот она, мечта! По телевизору как раз накануне старый фильм «Ночные забавы»
с его участием показали. Спокойный, романтичный, положительный, всегда понимающий
жену и дочь, все им прощающий. Надежда и опора. Подкаблучник. И фильмы, в которых
он снимался, назывались «Тихоня», «Рыжий, честный, влюбленный», «Идеальный муж».
Понятно, что это лишь имидж, образ, амплуа. Но все же, считали дамы, уж очень похоже,
что Филозов и в жизни такой! А вот мы сейчас его об этом и спросим…

— Нет, подкаблучником никогда не был! — не согласился Альберт Леонидович. — Я часто
менял свою жизнь. С моей нынешней женой мы живем 10 лет, одной нашей девочке 10
лет, другой — 5.

— Жена не актриса?

— Нет. Я никогда не был женат на актрисе. Не представляю себе, как два таких
эгоистичных характера могут ужиться! Потому что актерская профессия очень
эгоистична. А если кто-то из двоих менее удачлив или менее талантлив, то как себя
чувствует другой? Я не верю в актерские семьи. Бывают счастливые исключения. Но это
крайне редко. Скажем, Александр Лазарев и Светлана Немоляева. Оба удачливы, оба
знамениты. Театру Маяковского повезло. Еще там работает Миша Филиппов, который
женат на Гундаревой. До болезни Наташи они оба много играли…

— Вы покладистый в семейной жизни?

— Нет, не очень. Я меняюсь, конечно. Мне кажется, что с годами стал более терпимым.
Тем более что нынешняя жена моложе меня на 20 лет.

— Можно сказать, что вы — идеальный муж?

— Нет. Для этого надо заниматься другой профессией, больше бывать дома, иметь больше
денег, чтобы были няньки, горничные, чтобы жена была освобождена от всего. Я же
никуда не могу пойти с ней — скажем, на какой-то прием или в театр, в кино. Моя жена не
работает, занимается домашним хозяйством, воспитанием дочерей. Она даже не видит
моих спектаклей, потому что детей оставить не с кем. Так редко бывает, когда мы куда-то
выбираемся вдвоем, можно по пальцам пересчитать! Так что, думаю, ее жизнь —
сродни жизни жены военнослужащего.

— Вы готовить умеете?

— Могу приготовить, если надо, например, кашу дочери утром. Не проблема.

— Домашними делами занимаетесь?

— Нет, когда мне? Я ухожу утром на репетицию, прихожу после спектакля поздно. А то на
гастроли уезжаю. Единственное, что успеваю, — позаниматься со старшей дочерью,
проверить уроки. Она учит два языка — английский и французский. На школьном уровне
еще могу ей помочь.

— А каких мужей пожелали бы в будущем своим дочерям?

— Никаких! В том смысле, что чувствую: этот момент буду очень остро переживать. Как
все отцы. Как матери переживают уход сына из семьи к другой женщине, так, очевидно, и
отцы — уход дочерей к другим мужчинам. Биология…

Самые известные фильмы с участием Альберта Филозова (в его актерской копилке
около 80 работ в кино и на ТВ)

«Тихоня», «Тегеран-43», «Вам и не снилось», «Никколо Паганини», «Ночные забавы»,
«Рыжий, честный, влюбленный».