Виктор Зырянов менял одну работу за другой, нигде долго не
задерживался. Как потом
расскажет Светлана, у него был злой характер, Виктор с товарищами по работе
всегда конфликтовал. Потом он стал пить. Кому нужен на
работе пьяница?

Вследствие этого материальное положение в семье Зыряновых было весьма шатким.
Светлана работала на хлебозаводе на должности далеко не денежной. К тому же часто
находилась в декретном отпуске. Соседи и даже родственники не одобряли новую
беременность Светланы. «Мало вам, что ли, двоих пацанов? Живете в однокомнатной
квартире, жрать нечего, а тут еще один рот появится, — говорила родная сестра
Виктора, которая жила в Первомайском, — вы хотя бы этих ребят подымите…»
Но мамаша на аборт не пошла.

Леночка Зырянова появилась на свет 10 июля 1994 года. Ребенок родился
здоровым. Теперь можно только догадываться, была Леночка
желанным ребенком или супруги Зыряновы просто «плыли по течению»:
если беременная — надо рожать. И неважно, как и в каких условиях будет жить новый человек. Сейчас таких
семей пруд пруди — живут почти растительной жизнью, вот только размножаются
отнюдь не почкованием. Рожают детей, получают детские пособия, а дети
«украшают» и без того унылый быт.

А быт семьи Зыряновых уже был не только унылым, но и убогим. У табуретки отвалилась
ножка, дверь у посудного шкафа перекосилась и свисала, бачок унитаза протекал,
старенький холодильник все чаще морозил пустоту. У «отца семейства» руки не
доходили отремонтировать все это, да и не было денег.
Через неделю после рождения Леночки Виктора уволили с его последней работы — с
завода металлоизделий, где он занимал «должность» разнорабочего.
Даже на этой «должности» с крошечной ответственностью и такой же зарплатой
Зырянов не мог удержаться. Он запил, разругался с начальством и с гордо поднятой
головой хлопнул дверью.

Заботливый отец постарался бы не потерять работу, хватался бы за любую возможность
наполнить скудный семейный бюджет. Но не таков был 37-летний Виктор Зырянов.
Вместо поисков хлеба насущного для семьи он стал искать водку насущную для себя.
Сердобольные родственники — Анна, сестра Виктора, Мария Семеновна, его мать,
живущая в Зиме, — подкидывали Зыряновым кое-какие продукты. Добрую половину Виктор
уносил из дома и менял на водку. Ему было плевать, что домочадцы сидят
голодные.

Пик пьянства Виктора Зырянова пришелся как раз на первые месяцы жизни Леночки. Он
говорил Светлане, что идет искать работу. После его ухода пропадало то растительное
масло, то крупа, а вечером Виктор приползал домой на бровях. Светлана разнообразием
поведения в таких ситуациях не отличалась: начинался скандал.

Пил папаша по три-четыре дня подряд. Кончались в доме продукты
— кончался запой.
Два дня мучился жестоким похмельем, на третий день отправлялся на поиски зелья и
находил. Наше общество устроено так, что на хлеб деньги не дадут, а на водку…

Вскоре словесные дуэли в семье Зыряновых переросли в потасовки. Виктор инстинктивно
чувствовал, что Светлана права, что нельзя так пить, ведь у них маленькая дочь. К
тому же у отца по пьянке появлялась привычка воспитывать сыновей. Воспитывал
он их и словом, и делом, то есть лупил. Лупил тяжело, безобразно, будто срывая на
восьмилетнем Сергее и семилетнем Виталии всю свою злобу и обиду за неудавшуюся
жизнь. Светлана тоже стала прикладываться к бутылке, но
все же кидалась защищать мальчишек. В ноябре 1994 года на лице Светланы расцвели
синяки. Одна пьяная драка была особенно страшной…

— Это было в декабре 1994 года, — рассказывает сосед Зыряновых по лестничной
площадке Вадим Струков. — Витька тогда был пьяный сильно, ну и как обычно гонял
жену. Светка постоянно бегала по соседям, пряталась от него. В этот раз она убежала
к соседям наверх — к старикам Яхонтовым. Отсиживалась там. Я как раз в это
время покурить вышел на лестничную клетку. Смотрю, а
у меня под дверью лежит дочь
Зырянова, Лена. И ничего на ней нет, вернее, есть только пеленка одна.
Да, еще распашонка была. Девочка плакала. Я понял, что Витька опять своих гоняет.
Светка, видать, оставила дочку с отцом, а он выбросил ее на лестницу. Ну, я решил, что
домой Леночку нести не нужно. Взял ее и поднялся к Яхонтовым. Светка домой не пошла,
пока не вызвали милицию. И только когда приехала милиция, она вернулась с ребенком
домой.

Усталый лейтенант, командир экипажа ГБР (группы быстрого реагирования) втолковывал
Зырянову, оформляя протокол:

— Ты, дурья твоя башка, будешь жену гонять — два года заработаешь. Ну
чего молчишь, будешь еще выступать?

Зырянов трусливо мотал головой, а милиционер продолжал:

— Так вот, сейчас ты ляжешь спать, и если еще раз такое повторится, поедешь у меня куда
подальше.

Надо сказать, что «кухонного боксера» (так на милицейском жаргоне называют пьяниц-
мужей, которые тиранят домочадцев) на самом деле посадить довольно сложно. И сложно
вовсе не от того, что трудно доказать сам факт. Ведь и свидетелей куча, и жертва вот она —
испуганная побитая жена, тут же заплаканные дети. Снимай побои в судмедэкспертизе,
записывай показания свидетелей, дело — в суд и отмеряй «боксеру» пару годков общего
режима. Но не тут-то было. В 90 процентах случаев сердобольные жены даже если и
пишут заявления на своих горе-мужей, то впоследствии отказываются от своих показаний
и забирают назад эти самые заявления. В дураках остается милиция. Вот и не любят
связываться «гэбээровцы» с этим контингентом, толку никакого. Ограничиваются
в таких случаях профилактическими беседами. Так и пишут в протоколе: «семейная
драка,.. проведена профилактическая беседа». А себя в таких случаях милиционеры
иронически называют «попугаями» — от слова «попугать». Дежурный по рации сообщает
экипажу: «Там «семейка» — езжайте, попугайте».

Лейтенант, уходя, как-то неуверенно сказал Светлане: «Оставайтесь, больше он вас не
тронет».

Наступил 1995 год. «С новым годом, с новым счастьем» — поздравляли люди друг
друга. В семье Зыряновых ничего нового не наступило, тем более новое счастье. Счастье
теперь для домочадцев Виктора было только в одном: когда отец и муж был трезвый. А
этого уже почти не случалось.

9 января Виктор с утра отправился «искать работу». «Искал» он ее у соседа, Вадима
Струкова. Выпили на двоих две бутылки водки. Отяжелевший Виктор открыл дверь своей
квартиры и приготовился.

— Опять нажрался, свинья, — встретила Светлана мужа, — куда в тебя только лезет?

— Заткнись, Светка, сказал же, что найду работу, значит, найду, — слабо парировал выпад
жены Виктор.

— Полгода уже ищешь, — щелкнула по горлу Светлана.

В словесной битве Светлана побеждала пьяного мужа. Тот взбеленился. Сережа и Виталя
в который уже раз расширенными от ужаса глазами смотрели на разъяренного отца. Они
никак не могли привыкнуть к этому. Отец, матерясь и брызгая слюной, налетел на мать,
ударил ее по лицу, мать закричала и упала. Отец стал пинать ее ногами, метил в голову
и попадал.

— Ой, все, больше не буду, хватит, — истерически визжала мать, — хва-а-а-тит.
Ее визг обрывался на самой высокой ноте.

В семь утра 10 января в дверь соседки, Зои Николаевны, позвонили. Сорокапятилетняя
женщина открыла дверь. На лестничной площадке стоял Сережа Зырянов:

— Тетя Зоя, можно от вас позвонить, «скорую» вызвать?

— Заходи, звони. — Зоя Николаевна уже привыкла, что к ней постоянно старший сын
Зыряновых ходит звонить то в милицию, то еще куда. Женщина торопилась на работу и
не спросила, что случилось. А случилось то, что и должно было случиться. Зырянов так
избил Светлану, что ее стало рвать, очень разболелась голова.

— Серега, — сказал наутро отец, увидев состояние жены, — сходи,
позвони, вызови «скорую».

«Скорая» прибыла довольно быстро. Еще не было восьми часов, а Светлана уже находилась
в Кировской больнице, в отделении травматологии. Зыряновых в
квартире осталось четверо.
Пятимесячная Леночка, Сергей, Виталик и страдающий отчаянным похмельем глава
семейства.

Вадим Струков в эти дни был не только соседом, но и самым близким собутыльником
Виктора Зырянова. Все утро 10 января Виктор промучился похмельем. Пробовал
спать, пил чай без сахара, курил дешевые сигареты, опять пил чай. Дети в
отсутствие матери притихли и бросали боязливые и затравленные взгляды на
раздражительного и злого отца.

В четвертом часу дня Зырянов позвонил в дверь Струкова:

— Слушай, сосед, голова раскалывается, давай, что ли, сообразим на
бутылку!

Струков вытащил последнюю заначку. Зырянов сбегал за водкой. Выпили бутылку.
Струков опять вытащил деньги, Зырянов опять сбегал за бутылкой.
Виктор напрочь забыл, что жена его в больнице, и у
него трое голодных детей. Поздно вечером он вернулся в свою однокомнатную и убогую
квартиру, рухнул на диван и забылся тревожным, не приносящим облегчения сном.

Утром 11 января опять раздался звонок в дверь соседа. Тот открыл дверь, там опять стоял
Зырянов:

— Здорово, есть курить? А выпить?

Но сегодня у Струкова заначки уже не было. Но был целый мешок сахара. Сахар купили
сын и жена Вадима, которые в это время были на работе.

— Витька, бабки кончились, но есть сахар.

Струков сам мучился похмельем и выпить
ему хотелось не меньше Зырянова.

Вадим отсыпал из мешка сахар и подал Виктору. Через полчаса Зырянов притащил две
бутылки водки.

— Я пошел к нему домой, — рассказывает Струков, — чтобы распить водку. Жены не было.
Где она была, не знаю. На диване лежали его дети: Виталя, Сергей и Лена. Сережа кормил
Лену из бутылочки молочной смесью, которую сварил Витька. Мы распили бутылку
водки, и я ушел. Утром 12 января, около 7 часов утра, сосед пришел и сообщил, что
Леночка умерла. Он не сказал, от чего. Лицо ребенка было все синее, и были царапины…

Набравшись как следует, Зырянов лег спать. Сквозь сон он услышал, как кричит его дочь.
Это была адская пытка для его отравленного алкоголем мозга. Папаша сел на диван.
Мутным взглядом обвел квартиру. Сережа сидел в кресле, Виталя спал у стенки на том
же диване. А грудная девочка кричала очень громко. Она хотела есть, но
накормить ее было нечем.

Сережа сидел и смотрел, как отец закрывает сестренке рот.
Но она только сильнее кричала. Тогда родитель поднял крохотное
тельце дочери и бросил на деревянную спинку дивана. На какое-то мгновение наступила
тишина, младенец набрал в грудь воздух, и раздался нечеловеческий вопль, полный обиды и боли.
Мальчик видел дикий и почему-то страдальческий взгляд
отца. Он взял Леночку с дивана, поднял повыше и кинул на пол.
После этого сестренка перестала плакать. Тогда отец
положил ее на диван рядом с собой и лег спать.
Леночка сначала хрипела, потом затихла.

Зырянов проснулся среди ночи, потрогал лежащее под боком тельце дочери. Оно было
холодным. Отец разбудил Сережу и попросил его:

— Серега, скажи, что это ты убил сестру…

Милицию Зырянов вызвал сам. Еще в квартире он рассказал оперативникам, что
произошло. В Ново-Ленинском ГОМ Виктор 12 января написал явку с повинной. На этом
все его раскаяние кончилось. Когда Виктор протрезвел, он очень испугался за свою
никчемную жизнь, стал менять показания и путать следствие. Со своим адвокатом они
придумали версию, по которой выходило, что Виктор нес на руках Леночку из кухни в
комнату и упал вместе с ней. Девочка ударилась о спинку дивана,
он стал вставать и упал еще раз, и опять Леночка ударилась, но уже об пол. Пока шло
следствие, у Зырянова обнаружился туберкулез в открытой форме. Виктора долго лечили,
потом дело направлялось на дополнительное расследование.

Когда процесс над убийцей дочери возобновился, Светлана
просто тупо молчала в ответ на все вопросы судьи и
прокурора. Поведение матери удивило и покоробило участников процесса.
Судья даже хотела признать потерпевшей стороной органы опеки Ленинского района, раз
матери было наплевать на смерть своей дочери. Но, так или иначе, приговор был вынесен:
10 лет изоляции от общества. Срок за подобное преступление по старому Уголовному
кодексу максимальный, не в пример нынешнему УК РФ.

В зоне Виктор Зырянов вел себя хорошо, участвовал в художественной
самодеятельности, посещал кружки, режим не нарушал. 4 августа нынешнего
года Ангарский городской суд, по ходатайству администрации ИК, постановлением об
условно-досрочном освобождении выпустил Виктора Зырянова на волю. Ему «скостили»
1 год 7 месяцев и 15 дней. Говорят, что он уехал к матери в Зиму. Сейчас ему 47 лет.