— Да, это правда. Людей преклонного возраста, в том
числе и тех, кто остался без призрения
родственников, становится все больше. Такова
демографическая ситуация не только у нас в области
или в России. Так складывается она в мире.
Человечество стареет быстрее, чем мужает.
Сейчас нет смысла подробно анализировать
причины этого феномена. Давайте примем за
данность: старость на земле обгоняет молодость;
смерть, к сожалению, превышает рождаемость. Скажу
лишь, что в Сибири, в частности, и в нашем регионе,
темпы старения выше, чем в европейской части
страны. Я полагаю, это происходит потому, что у нас
тут многое сошлось: и суровость климата, и
недостаточно высокий уровень здравоохранения, и,
конечно, не в последнюю очередь, неуравновешенность,
зыбкость экономики. Но, даже учитывая все эти
неблагоприятные моменты, исполнительная власть
Иркутской области, разрабатывая программу
социально-экономического развития Приангарья на
перспективу, поставила задачу: к 2010 году очередей
в наши дома-интернаты быть не должно.

— А велика ли очередь?

— В наши дома-интернаты общего типа — 452
человека; в психоневрологические социальные приюты
— 164 инвалида. Ясно одно: число мест необходимо
увеличивать, расширяя уже имеющиеся дома-интернаты и
строя новые. Что мы и делаем. В прошлом году мест в
психоневрологических интернатах стало на сто больше.
Был открыт в Тулунском районе Баракшинский дом-интернат.
А нынче в том же Тулунском районе в очень
живописном месте мы вводим в строй новый
дом-интернат общего типа. Вообще-то он рассчитан на
200 мест; к концу нынешнего года он примет сто
одиноких ветеранов и в следующем году — ровно столько
же. Мы расширяем Саянский дом-интернат. Жизнь нас
подталкивает: приюты для одиноких стариков строить
необходимо. Но в связи с этим мне хочется рассказать
о любопытном факте, с которым я недавно столкнулся в
Чувашии. Казалось бы, и демографическая ситуация в
этой республике почти такая, как у нас, а вот
очередей в дома-интернаты там вообще нет. И не
потому, что в Чувашии больше, чем у нас, таких учреждений.
Я бы сказал, даже меньше. Но тогда почему? А потому что
зима в Чувашии — всего три месяца, а у нас в
Приангарье, мягко говоря, в два раза длиннее. Так
вот, на три холодных месяца люди, нуждающиеся в
уходе, переселяются во временные дома-интернаты, где
им обеспечен должный комфорт — никаких забот о
топливе, о хозяйстве; живи на полном государственном
пансионе. Но как только приходит тепло, все спешат
под родной кров. У кого-то свой огород, у кого-то
еще что-то свое, привычное, домашнее. И никакого
принуждения! Хочет человек — он выбирает именно
такой сезонный график, хочет — переселяется в
дом-интернат навсегда. Большинство выбирает сезонный
режим проживания. Мы себе такую роскошь позволить не
можем — у нас куда сложнее пожилым одиноким людям в быту
самостоятельно обихаживать себя. Зато у нас другие
регионы могли бы позаимствовать опыт организации
«домашних хосписов». Ведь, действительно, и Иркутский
хоспис, и отделения по уходу за тяжелохворыми в
больницах других крупных наших городов невелики.
Всех, кто нуждается в специфическом уходе, они
принять не могут. Ну так вот: пока в Иркутске, а
вскоре везде, где есть наши социальные учреждения, подчеркиваю,
не муниципальные, а именно областные, мы открываем
такие «домашние хосписы». Идея такова: к тяжелобольному
человеку по его просьбе или просьбе его родственников
приходит наш медработник. Опытная медицинская сестра
или фельдшер. Выполняет все необходимые манипуляции;
учит близких, если таковые есть, приемам,
облегчающим уход за постельным больным.

— Идея-то хороша, но ведь для больного человека или
для его семьи влетит в копеечку…

— Да ничего подобного! Наша социальная помощь на дому,
в отличие от оказываемой Красным Крестом, не стоит ни копейки.

— Семен Викторович, но в публикации шла речь и о
людях, особенно жестоко и подчас несправедливо
обделенных судьбой: о тех, кто лишен и близких, и
своего угла, и даже нередко, будучи россиянином,
российского гражданства. Мне сдается, что у этих
людей обстоятельства особенно трагичны.

— Смею заметить, что в хосписах, как и в
домах-интернатах, вообще нет благополучных людей. У
всех у них должна быть одна опора: служба социальной
защиты. У тех же, кто оказался на самом дне, кроме
нашей службы должен быть, как бы парадоксально это
ни звучало, еще один опекун — милиция. Потому что, по
идее, органы правопорядка должны не только карать,
но и нести гуманную миссию. В частности, только милиции
под силу вести розыск, помогать в оформлении новых
документов или восстанавливать старые.

— Главный врач Иркутского хосписа Александр
Петрович Бессонов сетует на то, что с недавних пор
приемник-распределитель перестал активно помогать.
По крайней мере, как помогал хоспису и потерявшим себя
людям прежде.

— Насколько мне известно, приемники-распределители
никто не расформировывал. Правда, при прежнем
составе правительства, когда премьер-министром был
М. М. Касьянов, заходила речь о передаче их под
крыло социальной защиты. Не знаю, как в других
регионах России, но мы были не против. Однако,
объездив область, посмотрев, в каком состоянии
находятся приемники-распределители в городах
Приангарья, вынуждены были отказаться. Социальная
защита не может содержать людей в таких неподобающих
условиях, почти везде без элементарного
обустройства. Но мы и сегодня готовы взять на себя
эту ношу. При условии, если все помещения
приемников-распределителей будут отремонтированы.
С приходом нового состава правительства о
том, к кому должны относиться приемники-распределители,
кажется, вообще не вспоминают.

— Может быть, стоит напомнить?

— Зачем? Они по-прежнему в органах внутренних дел, и
их никто не закрывал.

— У вас такие изгои все-таки получают приют…

— Да, у нас для такого контингента есть специальный
дом-интернат в Заларях…

— По своему финансированию он как-то отличается от
других?

— Нет, все нормы в Заларинском доме-интернате такие
же, как везде. Отпускаемые на питание каждого
опекаемого деньги одни и те же. В домах-интернатах
общего типа это 53 рубля 38 копеек в сутки; в
учреждениях для психохроников — 55 рублей 98
копеек; в реабилитационных центрах для
детей-инвалидов — 75 рублей. Скромно, конечно, но
столько, сколько позволяет сегодня бюджет.
Не до разносолов, но и не голодает никто. В Заларинском
доме-интернате другая проблема: его здания очень
стары. Но у нас сейчас появились средства на его
капитальное обустройство. 7 миллионов выделены
федеральным и еще 7 миллионов — региональным бюджетом.
Они будут реализованы на возведении нового жилого корпуса,
который мы надеемся ввести нынче, и на строительстве столовой,
которую введем здесь в будущем году. Однако я хотел
бы заметить: бездомные, социально неблагополучные люди —
это, в первую очередь, проблема муниципалитетов. В Иркутске,
в частности, ею должен заниматься департамент социальной защиты
при городской администрации да и сам мэр. Но, на мой взгляд,
ей в областном центре должного внимания не
уделяется. Хотя возможностей здесь намного больше,
чем в других городах и районах области. Тем более
что в областном центре лиц этой категории несоизмеримо больше.