Дальше становится уже совсем не смешно. Сам черт ногу сломит в хитроумной сельской
бухгалтерии. Оказывается, что телята до полутора лет числятся как оборотные средства и с
ними можно делать все, что угодно. А вот есть еще племенное стадо и это уже
основные фонды, их просто так под нож не пустишь.

Правда, другой мой собеседник из числа сельских бизнесменов внес побольше ясности в этот
расклад. На банковские кредиты в деревне не разгуляешься. Чтобы, к примеру, взять деньги на
покупку комбайна, надо заложить стадо не менее 250-300 голов. Учитывая, что по области с
грехом наскребется 100 тысяч, можно предположить, что в условиях слаборазвитого лизинга, техническая революция деревне не грозит.

Ответ на вопрос, будет ли коммерческий банк в нынешних экономических условиях
предоставлять кредиты сельхозпредприятию или фермеру, очевиден. Конечно же нет,
разве что за
редким исключением. Потому что банки работают с деньгами своих вкладчиков, которым они
должны вернуть их с процентами. Значит, нужен залог, который будет дисциплинировать
заемщика и заставит его принять все меры, чтобы выполнить условия кредитного договора, а
банку даст гарантию, что он выполнит обязательства перед своими вкладчиками и клиентами.
Следовательно, прибегнуть к банковскому займу могут не многие предприятия.

Хотя, казалось бы, сегодня, когда узаконен оборот сельскохозяйственных земель, с точки
зрения обывателя, нет ничего проще, чем фермеру взять кредит. Ведь у него в распоряжении
самый ценный залог — земля. На практике реализовать это право не представляется
возможным. С одной стороны, чтобы оформить в собственность выданные давным-давно наделы, необходимо
серьезно потратиться. С другой, кому нужна сельхозземля в Катанском районе? В общем, это тема отдельного разговора.

Тогда как же финансировать агропром, который вместе с прочими издержками имеет еще и
сезонный характер производства? Оборачиваемость средств в этой сфере не менее года. Пока
селяне по старинке надеются на государство. И не всегда напрасно. Только в бюджете
Иркутской области на поддержку агропромышленного комплекса в текущем году заложено
360 млн. рублей — в два раза больше, чем четыре года назад. Сегодня предприятия области
получают помощь из бюджета в размере от 5 до 12 копеек на рубль произведенной продукции.
Причем преимущество, как правило, получают менее успешные хозяйства. Справедливость
такого расходования казенных денег можно поставить под сомнение. Зачастую из
популистских соображений государство попросту зарывает деньги в землю.

Взять хотя бы данные ГУСХ прошлого года. 22 предприятиями региона на 8,3% от общего объема
возделываемых в регионе земель произведено 20% зерна. Эти же хозяйства, имея 9,6% общего
поголовья крупнорогатого скота и 4,7% свиней, поставили около 40% произведенного в
области мяса и 12% молока. Стоит ли тут говорить банальные вещи о том, что развивать было
бы целесообразнее эффективное производство. На деле сегодня жизнеспособность приличной
части сельхозпроизводителей поддерживается искусственно. Государство с завидной
настойчивостью противников эвтаназии не дает им спокойно помереть и перераспределить их
активы в пользу здоровых предприятий.

В случае с сельским хозяйством власти демонстрируют свою неизобретательность, как и в
целом в отношениях с хозяйствующими субъектами. За исключением прямой бюджетной
поддержки сельхозпроизводители помещены в абсолютно российское экономическое
пространство. Однажды услышала словосочетание «растаможка цыплят» и сначала ушам
своим не поверила. Оказывается, это вполне рядовой случай для птицеводов области. За
неимением отечественного высокопродуктивного поголовья птиц, они вынуждены закупать
их не где-нибудь, а в Голландии.

Одно из крупнейших птицеводческих хозяйств два раза в год организует чартер для суточных
курочек из Европы. Каждый раз по 30 тыс. цыплят. Один рейс обходится в пять миллионов
рублей. Миллион из которых необходимо заплатить государству в виде таможенной пошлины.
Не могу не удержаться, чтобы не помянуть протекционизм рыночных государств. В
Евросоюзе субсидии фермерам составляют в среднем 30-40%. В Японии протекционистские
меры государства в 1990 году обходились в среднем 3 тыс. долларов на семью.

Одни считают причину создавшейся ситуации в отсутствии у селян эффективного лобби. Мне
бы хотелось с этим согласиться, но как-то не получается. Ведь было мощное лобби у
агропрома. Напомню, чем это закончилось. В начале девяностых многотриллионные
бюджетные средства на финансирование сельского хозяйства месяцами «прокручивались» в
коммерческих банках, принося хороший «урожай» конкретным чиновникам.

Сегодня влияние чиновничества на ситуацию принимает уже иные формы. Взять, к примеру,
задекларированное намерение государства компенсировать часть ставки по кредитам для
сельхозпроизводителя. При этом проблемы с предоставлением залога у этой категории
заемщиков широко известны. Зачем, спрашивается, нужна компенсация ставки по заему, если
сам заем получить практически невозможно. Мы видим, что важен не только объем выданных
из бюджета средств, но и порядок предоставления финансовой помощи. Очевидно, что
сельское хозяйство требует адресного подхода, который бы определялся понятными
правилами игры государства и сельхозпроизводителя.