У каждого времени свои идолы. Они возводятся на
пьедестал толпой, и толпой же свергаются в прах.
Мраморные ли, бетонные, в медь ли отлитые,
склепанные из нержавейки, они как вехи на людском
пути. По ним, как по дорожным указателям, легко
понять, куда влечет массу очередная «идея
вдохновения». Не способные отдавать тепло,
вылепленные то искусными ваятелями, то бездарью, они
напоминают мне увеличенные в разы фигурки на
шахматной доске эпохи. Их легко сложить в футляр
памяти и так же просто достать из него. Шахматная
доска без особого труда разбивается то на
черно-серые, то на бело-красные, то еще на невесть
какого оттенка квадраты. Деревянным или мраморным
«Ферзям» и «королям» не все ли равно, на каком
стоять? Сегодня — на светлом, завтра — на темном…

Вечное и самое горькое заблуждение: будто они,
идолы, подвластные чьему-то изощренному уму и
чьим-то сильным, умелым пальцам, владеют магией
объединять живых.

Вечная, самая жестокая правда: каждого, кого удалось
притянуть к себе, они обращают в пешку, лишенную
интеллекта и воли.

Наконец, вечный, фатальный промах: не пускать
жаждущего к источнику, способному его напоить;
насильно отвращать взгляд от кумира, зовущего к
поклонению.

Никогда насилие, какой бы светлой целью оно ни
оправдывалось, не служило взаимному доверию и
пониманию. Если и есть в обществе что-либо не
повинующееся ни грозному приказу, ни сладкому
посулу, так это личные убеждения, поколениями
предков выстраданные, и жертвами, которые приносились
разным богам, оплаченные.

Какая наивность — полагать, будто одним росчерком
пера легко заставить мысли течь в другую сторону, а
чувствам велеть молчать! Можно изъять из алфавита
устаревшую буквицу, чтобы легче усвоилось
правописание. Можно официально назначить иную дату
всеобщего «Дня примирения», что вскоре и случится с
нашим календарем. Только грамотности не прибавится,
и убивать в нашей стране с сегодня на завтра не
перестанут. Потому что не по указу, а по душевному
порыву люди, если, конечно, они не пешки, могут
тянуться друг к другу. И порыв этот никак не
может быть мгновенным. По крайней мере, России не
хватило фактически века, чтобы боль взаимных утрат и
обид стала глуше. У каждого по-прежнему болит
по-своему. Вы можете убедиться в этом, прочтя здесь
два стоящих рядом письма, под одной
рубрикой: «Прошу слова!»

Ну а идолы? Что ж, если суета вокруг них кому-то
приносит облегчение, тешит чьи-то иллюзии, то и пусть
себе. Вчера на Лубянской площади в Москве свергли
красного «рыцаря революции»; сегодня в Иркутске
возле храма возвели на пьедестал белого адмирала.
Кто и надолго ли вознесется над нашими городами
завтра?