Семь лет размышлений потребовалось России, чтобы ратифицировать
документ, под которым еще в 1997 году на состоявшемся в Киото (Япония)
международном саммите под эгидой ООН «должным образом на то
уполномоченный» представитель нашей страны поставил свою подпись.
Могли бы думать и спорить дольше, если бы в конце сентября
президент России В.Путин, не поручил федеральному правительству
одобрить документ, а затем не внес проект соответствующего федерального
закона в Государственную Думу для рассмотрения и принятия.

Напомню, что «Киотский протокол к Рамочной Конвенции ООН об
изменении климата» представляет собой соглашение развитых стран об
ограничении к 2012 году на 5,2 процента (по отношению к объемам 1990
года) выбросов парниковых газов в атмосферу планеты, чтобы
предотвратить возможность возникновения парникового эффекта и
глобальное изменение климата. Правда, по каким причинам началось на
Земле потепление и действительно ли виноват в том человек или это
очередной и естественный климатический цикл в жизни планеты (были же на
Земле ледниковые периоды) — достоверно никто не знает. Вот и спорят
ученые друг с другом, не имея достаточных научных фактов и аргументов
для однозначного вывода. Только в любом случае сокращение вредных
выбросов я склонен рассматривать как благо для планеты: может, нам и не
удастся остановить потепление, но дышать-то все равно легче станет. В
приложении к Киотскому протоколу указывается шесть наименований
парниковых газов, расчет объемов которых ведется в эквиваленте к диоксиду
углерода, или, чтобы всем понятнее было, — к углекислому газу.

Получается, что изначально и по форме, и по содержанию Киотский
протокол является экологическим документом, способным, правда, оказать
заметное влияние на экономическое развитие стран. Если говорить коротко и
примитивно, то для промышленно развитых стран, «выбравших свою квоту»
на выбросы парниковых газов в атмосферу, он является фактором,
сдерживающим дальнейшее наращивание промышленного потенциала. Зато
для стран, извините, «недоразвитых в промышленном отношении» — он,
скорее, экономическое благо. Такие государства могут, условно говоря,
продать причитающиеся им «квоты на выбросы» любой заинтересованной
стране. Россия, в связи с отсталостью используемых технологий, относится
ко вторым. После 1990 года, в связи с падением промышленного
производства, у нас значительно сократились и атмосферные выбросы. В
настоящее время мы, в соответствии с Киотским протоколом, имеем право
увеличить объем выбросов парниковых газов еще аж на 25 процентов, а
можем и «продать» свою долю, если «покупатель» найдется. Более того, по
расчетам экспертов, даже к 2012 году, несмотря на наше стремление к
удвоению ВВП, запас квот на выбросы составит в России не менее 20
процентов от объемов, «отпущенных» нашей стране Киотским протоколом.

Киотский протокол для России хоть и не бесспорное, но, скорее, благо. А
вот для Соединенных Штатов Америки — совсем наоборот. Они по объему
выбросов на пределе. При вступлении Протокола в силу США должны
будут либо ограничить строительство новых предприятий, либо сокращать
выбросы на имеющихся за счет совершенствования технологий (сколько
сократят в одном месте — столько могут выбросить в другом), либо…
«покупать» квоты на выбросы у третьих стран.

Думаю, что именно экономическая составляющая Киотского протокола
породила вокруг него политические интриги, превратив документ в круто
замешенное политическое месиво. Изначальные экологические мотивы
оказались отодвинутыми на самый далекий задний план и политиками
государственного уровня практически не принимаются во внимание. Но они
никуда не исчезли. Они есть, хоть и представляют собой теперь не более чем
положительный «побочный эффект» горьких «политических пилюль».
Впрочем, для нас, для населения, это неважно. Для нас важно, чтобы воздух
на планете действительно стал чище.

124 страны уже ратифицировали (присоединились или одобрили) Киотский
протокол. Но до ратификации Государственной Думой России он оставался
не более чем декларацией о намерениях, поскольку в статье 25 указано, что
документ вступит в силу лишь на 90-й день после того, как его
ратифицируют страны, «на долю которых приходится в совокупности как
минимум 55 процентов общих выбросов диоксида углерода». Чтобы
Протокол начал действовать, необходима его поддержка хотя бы одной из
двух крупнейших промышленных стран планеты: США, на долю которых
приходится четверть совокупного объема выбрасываемых парниковых газов,
либо Россия, доля которой в мировых выбросах — 17 процентов.

Принято считать (по крайней мере, это утверждали политики высшего
государственного уровня), что наша семилетняя пассивность в отношении
Протокола вызвана тщательным взвешиванием всех «за» и «против»,
просчетами всех возможных последствий вступления
протокола в силу. Как-то не очень верится. Склонен думать, что это было не
более чем умышленное затягивание времени в угоду Америке: в одиночку,
без наших 17 процентов от мировых объемов выбросов парниковых газов,
США не могли сдержать вступление документа в силу. И мы им «помогали».
А сейчас политическая ситуация изменилась. Очень уж похоже, что Россия, в
лице высших государственных чиновников, поняла, что Европа нам ближе не
только географически, но и по экономическим, политическим интересам и
даже по духу. Что она более выгодный и, главное, более надежный партнер,
чем США, игнорирующие ООН, использующие в политике двойные
стандарты, целенаправленно формирующие однополярный мир и решающие
сложные мировые проблемы с помощью военного «кулака». Мы стремимся
вступить в ВТО, и Европейское сообщество готово содействовать нам в этом
при условии выполнения некоторых обязательных условий. Одно из них —
ратификация «Киотского протокола к Рамочной Конвенции Организации
Объединенных Наций об изменении климата». Так уж сложилось, что
именно Россия способна превратить его из благого пожелания в реально
действующий международный документ.

Ну, да ладно, Бог с ними, с мировыми политическими интригами. Нам
интереснее, скажется ли хоть как-то вступление Киотского протокола в силу
на экономике и экологии Иркутской области? И если скажется, то как?

Олег Будилов — заслуженный энергетик России, кандидат технических наук.
В свое время он руководил несколькими крупными и крупнейшими
энергетическими предприятиями в нашей области, а сейчас является
директором Сибирского филиала ООО «ЕвроСибЭнерго-инжиниринг».
Ратификацию Киотского протокола Государственной Думой России Олег
Иванович принял положительно.

— Даже больше, чем положительно, — говорит О. Будилов. — Выгода для
России в целом большая и разносторонняя. У нас очень выгодные стартовые
позиции. Теперь российская промышленность будет дышать той же
атмосферой (имею в виду не столько качество воздуха, сколько отношение
государства к природе), что и весь цивилизованный мир. В технологическом
плане мы серьезно отстали от Запада, и Киотский протокол поможет нам это
отставание преодолеть. Думаю, что наш энергетически и промышленно
развитый регион от ратификации Протокола тоже выиграет. В Иркутскую
область наверняка придут новые экологически чистые технологии. Не только
в энергетику, конечно, а на различные производства. С вступлением
Киотского протокола в силу промышленно развитым странам будет
экономически выгодно вкладывать средства в экологизацию наших
предприятий, потому что это даст им право наращивать промышленный
потенциал своей страны. А доводы противников ратификации
международного документа меня не убеждают. Их «опасения» слишком
политизированы.

Анатолий Малевский, начальник департамента по охране окружающей среды
областной администрации, в отличие от Будилова, к производственной сфере
прямого отношения не имеет. Он в первую очередь кандидат наук и эколог.
Но к Киотскому протоколу тоже относится с оптимизмом.

— Ратификация — это, конечно, политическое решение. — Соглашается А.
Малевский. — Но не это важно, а то, что с помощью Киотского протокола
достигается существенный экологический и, одновременно, экономический
эффект. Почти уверен, что мы, Иркутская область, почувствуем это довольно
быстро. Пару лет назад, опережая события, на нас уже выходили
представители голландских и американских фирм (да, даже американских —
из штата Вашингтон), чтобы определиться, в совершенствование каких
технологий в Прибайкалье они смогут вложить деньги. Им это выгодно,
потому что в соответствии с условиями протокола, сократив количество
выбросов у нас или в любой другой точке планеты, они получаю право
увеличить выбросы в своей стране на такой же объем, то есть расширить
существующее производство или построить новый завод, новое
энергетическое предприятие. Для Киотского протокола не имеет значения, в
какой точке планеты происходит выброс парниковых газов. Для него важно,
чтобы их суммарный объем уменьшился на пять с небольшим процентов по
отношению к 1990 году, который принят в качестве точки отсчета. И под
расхожей фразой о торговле квотами подразумевается не буквальное
«продал-купил», а инвестиции в природоохранные проекты, направленные на
снижение выбросов парниковых газов.

По словам Анатолия Леонидовича, очень важен и тот факт, что
взаимоотношения по Киотскому протоколу будут строиться не на уровне
государств, а на уровне заинтересованных хозяйствующих субъектов. Не
Москва будет решать, кого из иностранных инвесторов оставить в столице, а
кого отправить в Иркутск. Инвестор сам будет определять точку приложения
своих средств и сам договариваться с нашей фирмой о формах, объемах и
условиях делового сотрудничества. Полагаю, что наш регион не будет
обделен вниманием, поскольку он интересен инвесторам еще и с имиджевой
стороны: Байкал — Участок мирового природного наследия. Сократить
количество выбросов здесь не только выгодно, но и почетно.