Он был и остается, пожалуй, одной из самых ярких и
загадочных фигур научной элиты Академгородка. Немногим
в СЭИ, других институтах филиала удавалось сблизиться
с ним. Александр Алексеевич практически не «выходит»
на публику, предпочитает делать свое дело, не привлекая
к себе внимания.

Несмотря на наши мимолетные встречи я мысленно отнес его к
типу людей, которых давно знаю и которым симпатизирую.
Природный ум, трудолюбие, разносторонность увлечений и
недюжинные организаторские способности — вот их сильные
стороны. А слабинка — уж очень любят они держать все ключи
в одном кулаке, бразды правления крайне редко и
неохотно передают ближним (не напортачили бы чего).

Как-то Кошелева спросили:

— Какой у вас характер, Александр Алексеевич?

— Трудный. Неуступчивый. Какой и полагается иметь
ученому-энергетику. Вам это подтвердят сослуживцы.

Подтвердили. Правда, в более обтекаемых формулировках.
Вот, к примеру, как охарактеризовал своего научного
сотрудника директор института Николай Воропай:

— Одержимый, все свои разработки доводит до железа. А
еще весьма оригинален, со своеобразным стилем
разговорной речи, которую синхронно на английский не
переведешь. Кошелев — весь в двухтомнике «Траектории
СЭИ», который вышел под его редакцией.

— В нем до сих пор сидит какой-то инфантильный
максимализм, какая-то детскость, — вторит зав.
институтской библиотекой, неизменная участница
кошелевских турпоходов Инна Цветкова. — С ним трудно,
зато надежно.

С дотошностью и скрупулезностью юбиляра не раз
приходилось сталкиваться строителям, проектировщикам и
заказчикам при возведении энергетических объектов. В
последний раз размолвка случилась по поводу электрификации
острова Ольхон, когда встал вопрос о выборе варианта
прокладки трассы. Заказчики нашли три причины, чтобы
уйти от подводного варианта: отсутствие материалов,
технологии и опыта работы. Кошелев привел пример
блокадного Ленинграда, когда под обстрелом фашистских
орудий был проложен 40-километровый кабель по дну
Ладожского озера. При этом сам кабель изготовили
женщины и пацаны в разбитых цехах завода блокадного города.

— Убедили, — усмехнулся Александр Алексеевич. —
Конечно, подводный подороже обойдется, зато
100-процентная гарантия надежности, а социальный
эффект вообще неоценимый.

Его карьера — из сотен других. Родился в Касымовском
уезде на Рязанщине. А с начальных лет жил в Иванове,
городе, привечавшем на своих ткацких производствах
голодных крестьян, которые бежали из разоренных войной
деревень. На одном из таких производств и устроился
его отец — обслуживал порученные его женской бригаде
ткацкие станки. Александр наведывался к нему
мимолетом. Его и других ребят больше интересовала
творимая на глазах новь. Главная примета послевоенного
времени — строительство и реконструкция
производственных гигантов. Таганрогский
металлургический, Маккеевский, Закавказский
им.Сталина… Имя каждого из этих заводов звучало как
пароль!

И хотя Александр больше тяготел к гуманитарным наукам,
вместе с чертовой дюжиной медалистов своей 30-й школы
пошел в самый престижный в Иванове энергетический
институт, который окончил с золотой медалью по
специальности «Промышленная теплотехника».

А потом сверхответственная, интересная и трудная
работа в Ростовской пуско-наладочной организации.
Приходилось и сооружения новые изучать, и за
качеством строительно-монтажных работ следить, и
законченные объекты принимать. Главным в его деле было
довести до кондиции оборудование, запустить его в
работу, сдать заказчику.

Особо досаждали пароперегреватели на промышленных
теплостанциях. При переводе котлоагрегатов на
газ без взрывов и пожаров не обходилось. «Нечаянно
прислонишься к трубопроводу — фуфайка спичкой
вспыхивает, — вспоминает Александр Алексеевич.
Помедлил секунду другую и добавил: — Это был хороший
ад, настоящая мужская работа, когда без различного
рода новаций не обойтись.

Так что вряд ли
случайно, что именно в ту пору он и пристрастился к
исследовательской работе, почувствовал ее нужность и
важность.

Тем более не случайным было приглашение академика
Мелентьева поработать в открывающемся в Иркутске
Сибирском отделении энергетического института (СЭИ).
Александр Алексеевич давно мечтал об этих краях и
принял предложение с благодарностью. А когда воочию
увидел заснеженные гольцы гор, необъятное море тайги,
Байкал, то понял, что очутился в своей стихии. Позже на
одном из привалов очередного туристского маршрута он
скажет: «Я был создан для Сибири, а Сибирь — для меня».

Туризмом, походами по заповедным местам, по «славному
морю» увлекся сразу и навсегда. Правда, в первые годы,
когда еще возводились корпуса СЭИ, застраивался
Академгородок, было не до турпоходов. А тут еще
Мелентьев задумал провести в Иркутске Всесоюзную
конференцию по энергетике, так называемый симпозиум,
который Кошелев тут же перекрестил в «помпезиум».
Тогда чуть ли не всему институту пришлось подключаться
на помощь строителям, чтобы навести маломальский
марафет на сдаваемом объекте. В канун открытия
конференции, считай, всю ночь шлифовали полы и
вставляли стекла. Или, как выразился юбиляр, «мыли шею
под большое декольте».

Успели, разумеется. В России всегда все успевали.
Съехались энергетики со всей страны и провели памятную
до сих пор конференцию. Впрочем, тогда и отношение к
науке было не чета сегодняшнему. И отдача — тоже.
Сотрудники СЭИ трудились не считаясь со временем.
Новейшие разработки, эффективные предложения сыпались
на производства словно из рога изобилия. Успевай
только внедрять.

Исследования Александра Кошелева касались в основном
объектов топливно-энергетического комплекса, их
взаимодействия с природной средой. И посвящены были
строительству северных газопроводов. Точнее, методике
тепловых расчетов при выборе технических решений для
их прокладки в мерзлых грунтах.

— К чему эти методики? — улыбнется непосвященный
читатель. — Бросил в землю трубу, и вся недолга.

Оказывается, еще как нужны. Представьте велосипедное
колесо, которое вы накачиваете обыкновенным насосом.
Качнули раз, другой, десятый, и насос в руках потеплел,
а дальше и вовсе стал горячим. При перекачке газа
происходит то же самое. С земли его взяли при 40
градусах, а когда прогнали через компрессорную,
температура поднялась уже до ста и выше градусов.
И если по дороге к следующей станции он не успеет
остыть, то, пройдя через вторую, третью насосные,
температура поднимется значительно выше расчетной, и
уже никакая труба не выдержит.

Представляете, что произойдет в подобном случае в
мерзлых грунтах? Земля начнет протаивать, и труба
провалится или уйдет в сторону. О последствиях
подобного для окружающей среды и говорить не
приходится.

— Чтобы не допустить катаклизмов, есть только один
выход — охлаждение газа с помощью теплообменных
вентиляторов, — рассказывает Александр Кошелев. — Для
этого используется энергия холодного воздуха. Как
говорится, дешево и надежно, хотя и не так просто.

Результаты методических наработок Кошелева нашли свое
применение при реконструкции газопроводов Бухара —
Урал и Средняя Азия — центр, а также при строительстве
газопроводов от северных регионов России до Лиссабона.
После всесторонних проверок и обсуждений методика была утверждена
техническим управлением Мингазпрома и стала
применяться повсеместно. Александр Алексеевич считает
методику теплового расчета газопроводов самим главным
достижением в своей научной карьере и в душе безмерно
гордится этой работой.

— Мне кажется, что в этом направлении сделано все
что можно, — говорит он. — Проблема по газопроводам
была снята, и мне захотелось чего-то другого.

Это другое уже стояло в повестке дня — КАТЭК. К тому
времени Мелентьевым уже была создана лаборатория
экологических проблем энергетики. С задачей не просто
охранять бабочек, а находить такие решения для
энергетики, которые бы позволили ей развиваться не
нарушая природной среды. А возникла она при
обосновании стратегического развития Канско-Ачинского
топливно-энергетического комплекса. Там планировалось
построить мощные электростанции, суперзаводы по
переработке угля в жидкое и газообразное топливо,
другие производства. Проектировщики предлагали даже
создание некой «мертвой зоны» с укрытием куполами
предприятий и жилых поселков, а людей перевозить в
герметизированных поездах. Эта фантастика
закончилась с приходом перестройки. Но в памяти
Александра Алексеевича и его коллег осталась навсегда.
За участие в разработке долгосрочной программы «КАТЭК»
они были удостоены дипломов и премий СО АН СССР.

С середины 80-х одним из основных объектов научно
-прикладных исследований становится зона Байкала.
Александр Алексеевич участвует в исследованиях по
пректам ТАСИС «Экологически чистое энергосбережение
Байкальского региона», «Повышение энергоэффективности
в Бурятии». В последнее время активно занялся
нетрадиционной энергетикой — солнечными и ветровыми
энергетическими установками. Многие знакомы с его
солнечными теплоснабжающими установками (солнечные
коллекторы), которые можно встретить на побережье
Байкала. И, конечно же, много публикуется. Он автор
двухсот печатных работ, в том числе замечательного
двухтомника «Траектории СЭИ», над которым, по словам
окружащих, «работал с одержимостью».

Об одержимости, дотошности Кошелева ходят легенды.
Особенно если дело касается его туристских походов по
Байкальскому хребту и сделанных при этом краеведческих
исследованиях. Одно лишь открытие ледников в горах Байкальского
хребта, которым он посвятил многие годы, чего стоит.
Его статья «Ледники, которых не должно быть»,
опубликованная в журнале «Вокруг света», произвела в
научном мире настоящий фурор.

И эта одержимость, дотошность стали явлением
повседневным. Бывшие его студенты, теперь взрослые
люди, профессора, Элина Тюрина и Александр Клер,
вспоминая лекции Александра Алексеевича, которые он
читал, работая по совместительству в ИПИ,
рассказывали: «Лекции его всегда были иллюстрированными,
красочными, прекрасно запоминающимися. И слова-то он
как будто бы обычные говорил, но такое место находил
каждому слову, что до сих пор многое помнишь». Вот
так же и на лекциях в Байкальском институте экономики и
природопользования, юридическом колледже,
сельхозакадемии он разговаривал со студентами,
преподавателями. Он умеет найти точное место слову. И
время, когда оно «сработает» лучше. В итоге:
требования его всегда справедливые — это общее мнение
бывших учеников.

Сижу напротив человека, который умом своим и сердцем
привел в движение немалый кусок нашего сибирского
региона. Давно не встречал столь любящих и верящих в
свое дело людей. И вдруг ловлю себя на мысли: кто же
передо мной — ученый-энергетик, краевед-первопроходец,
журналист или педагог?

— Александр Алексеевич, а какое самое памятное
событие произошло в вашей жизни? — задаю наводящий
вопрос.

— А не памятных не было, — не задумываясь отвечает
Кошелев. — Везде было трудно и интересно. Никогда
никакого застоя не было. Всю жизнь крутился на работе
и получал удовольствие. Надо только жить с интересом.

Для Кошелева служить энергетике — значит служить людям.
В этом видит он смысл жизни. Не только созерцает,
но и творит своим трудом красоту. Помогают ему в этом
институтские коллеги, друзья и прежде всего его
супруга Валентина Владимировна, человек большого
сердца.