Прогнозируя Россию-2008, стоит учесть два
достаточно существенных урока, которые дал нам
опыт последнего пятнадцатилетия нашей жизни.

Урок первый: даже самое стабильное может рассыпаться в одночасье.

Урок второй: при этом возможно все, даже самое страшное.

Исходя из этого и можно, не покидая почвы реальности, рассматривать самые
невероятные версии.

В качестве исходных установок субъективного порядка, которые также стоит
учесть, прогнозируя будущее, выделим следующие:

1. Путин демонстрирует, что не намерен продлевать срок своих полномочий на
посту президента РФ, а, следовательно, способствовать принятию
конституционного решения о продлении срока полномочий главы государства с
4, скажем, до 7-8 лет.

2. Путин вообще подчеркивает, что не намерен трогать Конституцию РФ в
части, касающейся структуры и полномочий власти.

3. А потому, как следствие, Путин отрицает возможность установления
третьего президентского срока.

4. Путин весьма щепетильно относится к сохранению репутации жесткого
руководителя, приверженного однако цивилизованной политической системе. По
крайней мере, для внешнего мира он старается блюсти эту репутацию, и его
действия формально проводятся в рамках классической демократии. Если,
конечно, не принимать во внимание, что, определяя степень приоритетности
между становлением вертикали власти и формированием гражданского общества,
он практически безоговорочно отдает предпочтение первому процессу. А также
не принимать во внимание его специфическую державную «любовь» к
оппозиционным СМИ.

Учитывая эти посылки для анализа, теоретически можно предположить, что к
2008 году могут быть реализованы следующие схемы дальнейшего
трудоустройства Владимира Путина:

Вариант N1. Уход Путина как действующего политического лидера.
Самая маловероятная версия. Путин — не император Диоклетиан и вряд ли
сможет сказать, подобно мудрому римлянину, когда его призвали вернуться
к власти: «О, если бы вы могли посмотреть на выращенные моими руками в
Салоне овощи, вы бы сказали, что этого никогда не следовало бы делать!»
Для этого он слишком энергичен, слишком амбициозен и достаточно одержим
здравым желанием наставить Россию на путь истинный. Кроме того политика —
естественная среда самореализации Путина, которую он вряд ли променяет на
выращивание капусты или занятия восточными единоборствами.

Вариант N2. Проведение референдума по продлению полномочий Путина.
Конечно, можно предположить, что будет разыграно веление народа —
обращение в Думу с требованием референдума, продления полномочий и т.д. Но
это будет явно не путинский ход в силу его банальности (ВВП свойственно
делать изящные и достаточно неожиданные ходы), а также в силу его
несоответствия принципиальной позиции Путина. Кроме того, Владимир Путин
вряд ли захочет опустить себя до лукашенков, назарбаевых и, упаси, Боже,
ниязовых. Это было бы проявлением «дурного тона» в компании мировых
лидеров, где не приняты такие «дикарские» приемчики и где Путину
немаловажно сохранить лоск демократического аристократизма.

Вариант N3. Путин становится генсеком партии власти и контролирует высшие
органы госуправления. Этот вариант считают вероятным многие политологи, и
как некий признак того, что к нему готовятся, можно рассматривать
предлагаемые изменения в избирательной системе. По крайней мере, отказ от
индивидуальных округов превращает партии в реальные политические элементы
госсистемы и делает реалистической схему партийного контроля над высшими
должностными лицами государства.

Кстати, в этом случае изменение Конституции в части «прописывания»
механизма партийной ответственности за политическое руководство
государством при сохранении принципа многопартийности будет казаться
вполне естественным и не противоречит ни внутренним установкам Путина, ни
демократическим традициям.

При этом не обязательно, что место генсека Путину будет сделано в «Единой
России». Логика отечественного партийного строительства и экспертные
мнения свидетельствуют, что, скорее всего, в течение ближайшего времени на
политическом небосклоне России зажгут еще одну партию. Партию, которая
смогла бы подхватить роль
консолидатора общества и подстраховать пропутинские силы на предмет
подходящей партии власти. Поговаривают, что ею может стать
Социалистическая единая партия России, проявляющая сейчас заметную
активность. И в свете таких прогнозов, по-иному начинаешь смотреть на
нынешнего лидера СЕПР Василия Шестакова, который «случайно» тоже питерец и
тоже увлечен единоборствами.

Вариант N4. Введение в стране ЧП и соответственное продление полномочий.
Учитывая последние события, а также упорную приверженность Путина
«политесной» политкорректности (нежелание признать, что корни терроризма в
конфликте цивилизаций, и что проблема терроризма имеет все же вполне
определенные национальные и религиозные аспекты), этот вариант не менее
реалистичен, чем предыдущий.

По крайней мере, мы должны четко отдавать себе отчет в том, что в
действиях террористов нет пределов ни морально-этического, ни
масштабно-разрушительного аспекта.
Не стоит ожидать, что на террористов можно воздействовать, взывая к
морали. Их цель как раз и заключается в демонстрации того, что в
противостоянии экспансии «западной» цивилизации у них нет никаких
моральных ограничений.

Не стоит также тешить себя иллюзиями, что террористическую войну можно
остановить воздействием общественного мнения цивилизованного сообщества,
включая официальную позицию руководства исламских государств. Действующие
террористы представляют фундаменталистское начало в конфликте
культурно-исторических типов сообществ, для которых как прямой оппонент,
так и «свои», сотрудничающие с «иноцивилизацией», — враги одного порядка.
А потому, как это ни печально, но с большой степенью достоверности можно
прогнозировать, что оснований для введения чрезвычайного положения вполне
будет достаточно. К тому же после Беслана президент уже недвусмысленно
заявил, что нам объявлена война.

Вариант N5. Глава нового союзного государства.

Пожалуй, это был бы самый предпочтительный и политически изящный вариант,
который, с одной стороны, лишен недостатков предыдущих и, с другой,
полностью согласуется не только с принципами демократии и личными
установками Путина, но и с ожиданиями общества.

Схема довольно проста. Объявленное введение с 2006 года единой валюты на
территории России и Белоруссии обеспечивает экономический аспект союза.
При принятии конституции союзного государства вполне логично предусмотреть
введение должности главы, полномочия которого бы фактически обеспечивали
единство политического руководства объединения.

При этом все конституционные изменения вполне были бы вписаны в логику
объединительного процесса и носили позитивное начало как для России, так и
для Белоруссии, а потому их проведение не встретило бы серьезной
оппозиции.

Вполне ожидаемо, что референдум в обеих странах даст подавляющее
однозначный ответ на вопрос о необходимости и формах создания союзного
государства, которое, кстати, вполне по праву могло бы и сохранить старое
название Российской Федерации (ведь и Бело — тоже в конце концов Руссия!).
А это даст возможность уже независимо от того, что конкретно имел в
виду каждый, голосуя за объединение, провести ту схему, которая бы
соответствовала реализации замысла реальных делателей политики, которыми
на сегодняшний день являются именно Владимир Путин и его окружение.

На пути реализации этого варианта есть только одно серьезное препятствие,
которое, впрочем, в определенных условиях может обернуться и благоприятным
фактором — батько Лукашенко, который, судя по всему, вознамерился стать
пожизненным владетелем белорусского народа. В конце концов, с ним может
быть заключено и соглашение, по которому в союзном государстве Белоруссия
останется на определенное время вотчиной Александра Григорьевича. При этом
амбиции Лукашенко могут быть удовлетворены не только этим, но и обретением
статуса федерального политика. Чего-чего, а почитателей батьковской хватки
в России вполне достаточно, чтобы возвести его в ранг весьма значимого
оппозиционера, вокруг которого с удовольствием сплотятся наши
разбежавшиеся левые.