И сады у нас зацветут!

Год назад состоялся этот разговор.

— Вот здесь у нас плодовый питомник расположен, —
сказал тихим голосом Франтенко. И начал рисовать кружочки,
квадратики, рассказывая о своих планах. — Разведем большой
сад. Будем выращивать яблони, вишню, грушу, сливу, смородину, малину. Видели, как сады цветут?
Станем из плодов делать соки, чтобы на их основе свой йогурт изготавливать, а не на каких-то завозных
порошковых, будем обеспечивать города, села свежими фруктами, ягодой…

Я знаю его двадцать с лишним лет. Жесткий прагматик, суровый. В обиду себя никогда не даст.
Отношения с ним складывались у меня непросто. Взаимное уважение менялось на взаимную
неприязнь. Но потом снова и снова возникал большой интерес к нему и к тому, что делалось на
предприятии, а позже в объединении.

Однако даже при таком уже устоявшемся положительном отношении к Гавриилу Степановичу
Франтенко, во время той беседы я с трудом воспринимал его слова о том, как разобьют они свой
сад. Какой сад?! Какая вишня?! Уж точно хотелось иронически заметить: «Не смешите меня. Это
вам не Липецкая область». Да на всей огромной территории Приангарья нет ни одного
промышленного сада. А главной причиной моих сомнений по поводу проекта Франтенко было то,
что «Белореченское», став головным предприятием агрохолдинга, почти одновременно приняло в
свои объятия несколько хозяйств соседнего, Черемховского, района. А что такое современный
аграрный сектор, много говорить не надо. Сел в электричку или междугородный автобус
— и вскоре за окном увидишь такое…

Впрочем, «такое» Франтенко не торопился брать. Сначала приглашал в объединение тех, у кого еще не
до конца истончился запас прочности. Обращал внимание на те предприятия, которыми руководили
талантливые вожаки. Благодаря воле, честности, ответственности таких лидеров сами предприятия
более-менее держались на плаву, и именно такие руководители могли стать опорой генеральному
директору. Это уж потом дело дошло до тех, кто «лежал на дне». Но процесс формирования
агрохолдинга шел все-таки непросто. На первых порах люди
к нему относились настороженно, и их можно
понять. Вон сколько было обманов по стране за десять лет. Поэтому дискуссии
на собраниях
затягивались. Случались отказы. Сегодня собрание проголосовало «за», но послезавтра руководитель
заявлял: «Против!». Такие вот сложности и трудности…

Как-то мы вместе с начальником главного управления сельского хозяйства Николаем Эдуардовичем
Эльгертом и Гавриилом Степановичем Франтенко попали на ферму ОАО «Узкий Луг»
— хозяйства,
которое месяца два назад было принято в Белореченское объединение. Увидев на выгульном дворе
животное пепельного цвета, с огромными рогами, что совершенно необычно для местного породного
состава, генеральный грозно спросил узколугского директора Петра Герасимова:

— Это что такое!?

— Корова, Гавриил Степанович.

— Убери!

— Не могу. Она стельная, — возразил Петр Михайлович, искоса поглядывая на руководителя из Иркутска,
явно памятуя жесткое требование ГУСХа больше живность не сокращать.

— А это что?! — столь же сурово вопрошал Франтенко, показывая на невозмутимо лежащее животное, по
размерам своим и поведению напоминающее то ли козу, то ли ослицу.

Ответа не последовало. Но для меня оставалось загадкой: откуда, как набрали сюда коровушек самых
различных и невероятных мастей, давным-давно утративших свои родовые и племенные свойства?!
Впрочем, не то же ли самое происходит с землей, когда ее не пашут, не обихаживают?
В общем, впечатление складывалось скверное.

Однако после знакомства со стадом уже в основном корпусе фермы Гавриил
Степанович стал рассказывать о том,
какой цех по приему молока намерены они построить здесь, как выложат все кафелем и установят
импортное оборудование. Я слушал и думал про себя: неужто для стада времен колчаковских будут
закупать швейцарские доильные установки? Фантасмагория какая-то.

Еще ранее, при создании агрохолдинга, беседуя с
Федором Жернаковым, который возглавляет ОАО «Нижне-Иретское», я спросил: «Какая порода у вас на
ферме?»

— Беговая! — не моргнув глазом, ответил Федор Иванович.

— Ну и как они, беговые да лохматые? — попытался
попасть в тон ему.

— А никак. Хоть шоколадом корми, но больше двух литров молока зимой не дадут. В позапрошлую
зиму тридцать голов потеряли. Помещений не было, на улице минус тридцать, минус сорок, а им
приспичило телиться. Столько еще украли у нас…

— Вообще-то шоколадом коров не кормят, кормят сеном. У вас, я помню, была огромная оросительная
система.

— Была. На 580 гектарах. Да сплыла. Теперь ни одного гектара не поливаем. Будем распахивать.

Итак, Узкий Луг с выродившимся скотом, Нижняя Иреть, где дохнут телята, а коров воруют.
Хайта — это вообще пародия на сельское хозяйство. То она принадлежала военным, то была отделением
совхоза, затем подсобным предприятием завода, потом началась вроде бы самостоятельная жизнь. И от
этой самостоятельности была прямая дорога на кладбище. Коров начали резать, мясо выдавали вместо
оплаты, ферма годами не вычищалась… Такая вот жизнь и стояла у меня перед глазами, когда
Франтенко рассказывал мне про сад, который он со своими товарищами намеревался разбить. Было от
чего усомниться.

Страсть к поиску

Вообще-то о Гаврииле Степановиче Франтенко уже давно сложились различные мнения. Не хочу
втягиваться в ту дискуссию, принимая что-то или отвергая. Но есть в нем такое, без чего вряд ли
«Белореченское» выглядело бы столь значимо, без чего оно не занимало
бы лидирующие позиции в рейтинге 300 лучших и наиболее эффективных крупных хозяйств России.
Это, прежде всего, какая-то непреодолимая страсть к поиску у генерального директора, сильнейшее
чутье на новое, самое передовое, почти революционное. Больше того, если поверит в то новое, решит
внедрять, то уже ничто не остановит его. Хотя вместе с тем, когда начинает он учиться у более
знающих людей, то удивляешься тому, как исчезают его самолюбие, гордыня, честолюбие. В
смиренного и упорного ученика превращается генеральный директор, имеющий самые высокие
регалии.

Не знаю, долго ли Гавриил Степанович со специалистами искали пути резкого увеличения
продуктивности птицы, значительного роста производства яиц, но сегодня он с большим уважением
вспоминает директора и главного зоотехника Боровской птицефабрики Тюменской области, не
стесняясь, называет их своими учителями. Именно они посоветовали обратить внимание на
зарубежный кросс (породу) Хайсекс белый, заявив при этом:

— Займешься им — рекорды будешь ставить. Но знай: это нежная птица, чуткая, сложная. Даже мы не
решились перейти на нее и поэтому занимаемся Хайсексом коричневым.

Несмотря на столь серьезные предупреждения, Франтенко все-таки рискнул. Хотя слово «риск» тут
мало подходит. Он сознавал, что поставил чрезвычайно сложную задачу. Надо было переходить на
куда более жесткие правила и нормы, повышать не только трудовую, но и технологическую
дисциплину. Многое было сопряжено с какой-то психологической ломкой. Начинали смену птицы в
одном цехе, потом по всей фабрике произошло обновление. И теперь «Белоречка» имеет лучшие
результаты по стране.

Порою кажется, что сам Гавриил Степанович испытывает какую-то потребность в преодолении.
Преодолеть те или иные трудности, сложности, резкостью своих заявлений вызвать огонь на себя, хотя
вместе с тем и в гибкости ему не откажешь, и дипломатическим даром не обделен. Но если говорить о
преодолении…

Непроторенные пути

В начале 90-х развалились совхозы, которые специализировались на производстве картофеля и
овощей. (Тому, заметим в скобках, в немалой степени способствовали непродуманные реформы,
поскольку те предприятия были самыми высокорентабельными, платили солидные налоги.) И вот в
такой ситуации Франтенко принимает решение заняться картофелем и овощами. Додуматься до
такого… Прежде всего нужна хорошая земля. Земля-то есть, но, правда, такая, что на ней даже осина
не растет. Вопрос с кадрами не менее сложный. Всю жизнь белореченцы занимались курами да
яйцами, а тут давайте картошку сажать. Проблем море. С чего начинать? Франтенко приглашает из
соседнего падающего овощеводческого совхоза «Заря» молодого и талантливого агронома Андрея
Щуплецова. Казалось бы, с последующими действиями генерального директора должно быть все
ясно. Помните, как после уничтожения специализированных совхозов решалась овощная проблема?
Приглашали китайцев, заключались с ними договоры, и работа закипала. Они поднимались с зарей и
на закате покидали поля. Многие из наших директоров восхищались трудолюбием, мастерством и
старанием посланцев Востока. Казалось бы, вот он, проторенный путь к овощному изобилию. Но
Франтенко все-таки человек ХХI века, а тут чуть ли не во времена феодализма тянут. Нет, восточный
вариант не по нему. Что делает «Белоречка»? Заключает контракт с опытнейшим голландским
фермером. Генеральный приставляет к нему молодого Щуплецова. «Андрюха, впитывай каждое его
слово, каждое замечание. Будь как промокашка». И по мере выбора будущей технологии, под нее
заказывается самая современная техника. Машины из Голландии, Франции, Германии. Так
начиналась картофельно-овощная эпопея «Белоречки».

Осенью 2002 года удалось побывать на плантациях, расположенных в Сосновском отделении.
Картофель осыпной. Под неярким осенним солнцем тянулись и серебрились ленты репчатого лука.
Нигде в Приангарье, в Сибири ничего подобного не видел. По массиву двигалось несколько громоздких
машин. И ни одного человека с корзинкой или ведром. Ни русского, ни китайца. А ведь еще не столь
давно картофель и овощи были едва ли не самыми трудоемкими культурами. Урожайность поражает. В
среднем по 400 центнеров получали картофеля, лука-репки, моркови, свеклы и т.д.

У него все получается

Пытаясь понять некоторые причины столь стремительного роста СХОАО «Белореченское», я
вспоминаю патрирха сибирского земледелия А.Ф.Вепрева, который когда-то руководил знаменитым
совхозом «Назаровский», что расположен в соседнем Красноярском крае. «У нас в России только яйца
реализуются по мировым ценам», — говорил Аркадий Филимонович на встрече с иркутскими
аграрниками.

В его словах как будто ответ на некоторые вопросы. Вот, мол, откуда денежки у «Белоречки» на другие
сферы производства. Так-то оно, может, и так, только почему не воспользовалась той возможностью
куда более современная, технически лучше оснащенная Мельниковская птицефабрика, расположенная
под боком у областного центра? Да и некоторые другие…

— Проходило на днях общее собрание акционеров, и первым был вопрос о том, что будем делать с
дивидендами: выплатим каждому акционеру или пустим на развитие производства, — давным-давно
рассказывала мне заместитель Франтенко Татьяна Семеновна Пухмахтерева. — Акционеры все как один
заявили: дивиденды вложить в производство.

Хотя в те годы заработок у рядовых тружеников был невелик, но люди понимали: будет развиваться
предприятие — будет работа, будет заработок. Впрочем, они живут не только заработком и
материальными интересами. Есть еще внутренние скрепы, стержни. Этой зимой состоялся ХV
фестиваль художественной самодеятельности тружеников «Белореченского». Проводятся здесь такие
мероприятия. Каждый цех, каждое подразделение, а теперь и каждое хозяйство готовит свою
программу. В течение нескольких дней проходит смотр. Песни, пляски, сцены из «нашей жизни»,
драматургические произведения классиков, розыгрыши, пародии. Надо видеть реакцию зала, как
болеют «за своих». Причем раз от раза повышается культура исполнения, номера становятся более
насыщенными духовно. Подобные фестивали растягиваются чуть ли не на неделю, а сколько
последующих разговоров, обсуждений! Начинается лето
— и приобретают особую популярность
спортивные состязания. Молодежи много, а тяготение ее к физической разрядке общеизвестно.

— Проводили мы однажды дружескую встречу по футболу с одной из команд, — вспоминает Сергей
Павлович Овчинников, ответственный за спортивную работу. — Не клеилось что-то у нас,
проигрывали. Смотрим, подъезжает Гавриил Степанович. Как, что, почему? Да вы что, ребята, почему
сдаете позиции? В общем, приободрил, настроил. И пошла игра. Выиграли. У него все получается…

Крестьянская философия

Да, рубль сейчас очень многое значит, но не будем забывать, что не рублем единым жив человек. К
сожалению, часть общества путает принципы рыночной экономики с рыночными принципами. Как-то
Иркутское телевидение проводило «круглый стол», на котором обсуждался вопрос о том, надо
продавать землю или не надо. Я резко возражал одному из депутатов Законодательного собрания, доктору
юридических наук, который рьяно выступал за продажу. При случае поведал о том
Франтенко.

— А вы не могли пригласить на передачу такого человека, который еще дальше отстоял бы от земли? — с
иронией спросил Гавриил Степанович. — Да если хотите знать, я сам только теперь начинаю понимать, что
такое сельское хозяйство.

Речь, конечно, шла о системе хозяйствования на земле, о постижении крестьянской философии.
Головное предприятие, т.е. птицефабрика, в то время только начинало брать под свою опеку деревни,
хозяйства, их земли и скот. Прошло совсем немного времени, и иные перемены вызывали удивление и
восхищение. Закупили племенных телок для ОАО «Сибирь», и по первому отелу они поразили всех
высочайшими надоями: до 38 литров молока давали некоторые из них. Таких рекордов у нас по области,
по-моему, не было. Оживали фермы, распахивались заброшенные поля, радуя хлебороба тучным
колосом. В этом году, например, более 31 тысячи гектаров засеяли зерновыми. Выращен прекрасный
урожай, по 24-27 центнеров получают различные хозяйства. Да, разительные перемены происходят
сейчас на черемховской земле, где находятся в основном предприятия агрохолдинга. До прихода сюда
«Белоречки» его будущие филиалы имели 1310 коров, сейчас их 4200. Только в этом году агрохолдинг
ввел в оборот почти десять тысяч гектаров заброшенных земель. Безусловно, на все это нужны деньги, но
высокие надои, рекордные урожаи уже с лихвой окупают многие затраты. И уж, конечно, разумнее
вкладывать средства в производство на земле, чем использовать ее как товар, на чем настаивают иные
законодатели с высокими учеными степенями.

— За производством на земле, на ферме стоят
деревни, села, люди, — напоминает Франтенко. — Ну, умрет сельское хозяйство — кто им воду привезет,
кто дрова поможет заготовить? Как старикам в больницу попасть?
Школу отремонтировать? Вы знаете, сколько здесь проблем?

Вопросы, вопросы. И они отражают мировоззрение человека, который взялся решать вроде бы чисто
производственные проблемы — производство зерна для птицефабрики. А в результате —
социальная философия. Буквально на днях СХОАО «Белореченское» отмечало свое тридцатилетие. Со
всех хозяйств приехали люди. Надо было видеть их лица —
радостные, оживленные. Настоящая жизнь
приходит в села, оказавшиеся под опекой агрохолдинга.

…В разгар нынешней посевной я побывал в агрохолдинге. Целый день вместе с заместителем
генерального директора Степаном Степановичем Спешиловым колесили по хозяйствам
Черемховского района, которые входят в объединение. Под вечер заехали в ОАО «Сибирь». Встретил
своего старого знакомого, агронома Анатолия Щуплецова, который без долгих разговоров повез
меня за околицу села. А там на огромной площади, со всех сторон окаймленной лесополосами,
тянулись рядки саженцев. Груша, яблоня, слива, абрикос, орех, вишня, а далее кусты смородины,
малины, крыжовника. Через несколько лет зацветут здесь вишневые и яблоневые сады.

Оплачено из избирательного фонда кандидата в депутаты
Законодательного собрания Франтенко Г.С.