«Сердце» бьется ровно

Несмотря на солидный стаж работы в журналистике, я
как-то не удосужился прежде побывать на
Ново-Иркутской ТЭЦ. И все жалел об этом. Как-никак,
флагман региональной теплоэнергетики. А когда зашел
недавно первый раз в котельный цех, то очень
удивился. И чистоте вокруг, и образцовому порядку, и
четкому, удивительно слаженному ритму работы
огромных котлов.

Сопровождал меня молодой, но уже ведущий инженер
производственно-технического отдела станции Денис
Холодилов. Выпускник Иркутского государственного
технического университета. Ответственный, как он сам
с гордостью сообщил, за техническое перевооружение.

Как и положено, ходили мы по цеху в касках. Денис к
тому же — в синей ведомственной куртке. А я
— без куртки, в одном пуловере.

— Запылится пуловер, — поосторожничал я.

— Не запылится, — успокоил Денис. — Угольной пыли
тут нет. Она вся — внутри оборудования. Уголь
измельчается в мельницах и подается через
герметичные пылепроводы в котлы.

— Транспортерами?

— Нет, сжатым воздухом. Ленточные и иные
транспортеры используем только на пути от угольного
склада до мельниц. Дальше весь процесс закрыт от
глаза. Контроль ведется только приборами.

Как оказалось, ручного труда на пути от склада до
цеха нет. На самом складе — тоже. Поступающие
вагоны с топливом опрокидываются с помощью
специального агрегата. Да и дальнейший его путь по
ТЭЦ механизирован или и вовсе автоматизирован.
Используется только бурый уголь. Под него вся
технология сжигания разработана. Он, конечно, ниже
качеством, чем каменный, но значительно дешевле и
для теплоэнергетики вполне годится — азейский,
мугунский, ирша-бородинский из Красноярского края.

— Много сжигается за сутки?

— Зимой до 200 вагонов. Это примерно 12 тысяч
тонн.

Прошли весь пролет котельного цеха длиной 380
метров. Встретили лишь двух рабочих. Да и те
оказались ремонтниками. Спустились с площадки
обслуживания 9,6 метра на нулевую отметку.
(Подниматься выше, на 30-40 метров, по узким крутым
железным лестницам мне расхотелось). Но и внизу было
так же безлюдно. Посмотрели четыре барабанных котла
БКЗ-420, т.е. производительностью 420 тонн пара в
час, которые были смонтированы самыми первыми еще в
1975—1980 годах. Три — БКЗ-500 (последний вступил
в строй в 1987 г.) под станционными номерами 5, 6,
7. Головным в этой серии был пятый. Его освоение шло
очень трудно, поскольку иркутянам пришлось первыми в
стране иметь с ним дело. Некуда было поехать, чтобы
посмотреть и поучиться. Но в конце концов трудности
преодолели.

Ново-Иркутская ТЭЦ обеспечивает до половины суточной
потребности города. Сегодня даже трудно представить
ситуацию, что ее бы не построили. Город мог запросто
утонуть в дыму сотен котельных — грязных,
низкоэффективных.

Мало кто из рядовых граждан знает: решение о
целесообразности
ее возведения принималось не просто.
Яростный и порой драматичный спор между Иркутском и
первопрестольной решился, к счастью, положительно.
Во многом благодаря твердой и бескомпромиссной
позиции тогдашнего председателя Иркутского
горисполкома Николая Салацкого. 25 июня 1968 г.
Совет Министров СССР утвердил своим распоряжением
задание на строительство в районе поселка Марково
под Иркутском новой ТЭЦ тепловой мощностью 1450
Гкал/ч и электрической 520 тыс. кВт. В следующем
году оно началось, а 31 декабря 1975 года уже был
сдан в эксплуатацию первый блок, состоящий из котла
БКЗ-420 и турбины ПТ-60. К 1996 г. удалось ввести в
строй все восемь котлоагрегатов, в том числе
смонтировать последний, опытно-промышленный и
уникальный во многих отношениях котел БКЗ-820. В
итоге паропроизводительность котельной вышла на
проектную отметку — 4000 т/ч, а электрическая
мощность турбин достигла 655 МВт.

«Сердце» Ново-Иркутской ТЭЦ и сегодня, спустя 29
лет, бьется ровно, бесперебойно. В 2003 г. она
выработала более 2 млрд. кВт-ч электроэнергии (всего
лишь на 1 млрд. меньше Иркутской гидростанции) и
отпустила городу 3,8 млн. Гкал. тепла.

Легендарный паровоз

Начальник производственно-технического отдела
Валерий Сеннов, большой патриот своего предприятия и
знаток энергетического производства, отправляя меня
в котельный цех, успел за короткий отрезок времени
рассказать, что все восемь котлоагрегатов
изготавливались на Барнаульском котельном заводе по
самой передовой в 70-х годах технологии. И были, в
сущности, головными образцами. Стоит ли говорить, с
какими невероятными сложностями и неожиданностями
пришлось столкнуться при их монтаже и пуске.

Меня особенно подкупил его рассказ про паровоз.
Когда возвели главный корпус, значительное число
вспомогательных зданий и сооружений, принялись
делать первую дымовую трубу. Это только
непосвященным кажется, что взметнуть ее ввысь проще
простого — ставь опалубку и лей бетон. На самом
деле строительство трубы на ТЭЦ — едва ли не самое
сложное, тонкое и ответственное дело. Ее «тянули»
ввысь в течение трех лет. Чтобы при строительстве
было тепло и зимой, проложили рельсовую дорогу и по
ней подогнали… паровоз. Он-то и вырабатывал самую
первую тепловую энергию.

— Где теперь этот паровоз? — спросил я. — Поди, не
сохранился?

— Отчего же, — нарочито обиделся Валерий Павлович.
— Паровоз целехонек. Стоит в тупичке рядом со
станцией. Как памятник. Как наша история… Мы свою
историю ценим и бережем.

— А вы сами давно на ТЭЦ?

— Давно, с 1974 года. Тогда тут, в распадке, была
шикарная березовая роща. Росли грибы, ягоды, цветы.
Много цветов. Особенно жарков. От них все вокруг
полыхало. Первый директор Павел Фомич Жесько в
обеденный перерыв любил их собирать. У него в
кабинете они стояли в вазах и на столе, и на
подоконнике, и на тумбочке. Он был уже в годах, а по
полянам бегал как молодой. Я его на всю жизнь
запомнил. Уникальная личность. Сильная. Был
несправедливо осужден, сидел, потом реабилитировали.

Единственный и неповторимый

Мы долго осматривали с Денисом Холодиловым котельный
цех. Дошли, наконец, до самого большого котла —
БКЗ-820. Уникален он не только и не столько тем, что
вырабатывает пара больше своих «соседей» — 820 тыс.
тонн в час, а тем, что имеет кольцевую топку. Вместо
обычных камерных, присущих всем барабанным котлам.
Специалисты подробно и всесторонне пытались мне
объяснить, что это такое — кольцевая топка.
Рисовали даже на бумаге схемы. Скажу одно: их
рассказ меня впечатлил.

Судите сами: котел с кольцевой топкой меньше
размером, чем, скажем, БКЗ-500 и даже БКЗ-420, но
пара производит за час больше. Тут даже и
неспециалисту ясно, что он более эффективен. Требует к
тому же меньших затрат при строительстве. Более
экологичен. Температура горения топлива в нем на
100-200 градусов ниже, чем в обычных. А значит, и
меньше выделяется в атмосферу окислов азота. Очень
вредного для человека и живой природы ингредиента.

БКЗ-820, изготовленный АО «Сибэнергомаш», не только
самый крупный, но и пока единственный в России
барабанный котел с кольцевой топкой для сжигания
бурых углей. Самый первый в практике отечественного
энергомашиностроения.
Да, говорят, и зарубежного. Ну как тут не
порадоваться за иркутян и за державу.

Возраст Христа — самый продуктивный

Походили мы с Денисом вокруг чудо-котла, похлопали
его даже уважительно по корпусу, дескать, молодец,
но людей и здесь не было. Машинисты, как оказалось,
работали выше, на отметке 9,6 метра, и мы опять
поднялись туда. Зашли в центральный тепловой щит
управления. В просторном светлом помещении за
небольшими столами поодаль друг от друга сидели
двое: машинист 7 и 8 котлов (БКЗ-500, БКЗ-820) Игорь
Рекун и машинист 5 турбины (Т-185/220) Сергей
Тричев. В сущности, это один энергетический блок, и
они совместно им «рулят». Блок, кстати, самый
крупный и на Ново-Иркутской ТЭЦ, и среди
теплоэнергетических станций ОАО «Иркутскэнерго».

Я присел к столу Игоря. Спросил, как работается.

— Без замечаний. Все идет согласно режимной карте,
— ответил он «строго по уставу».

У него открытое, крупное и доброе лицо, коротко
стриженные русые волосы. Вид спортивный, подтянутый.
На столе два телефонных аппарата. На первый взгляд,
работа, как говорится, «не пыльная» — смотри,
записывай, докладывай вовремя. Но это не так.
Должность у Игоря очень ответственная, сложная,
напряженная. Тут без высшего образования и делать
нечего. Но даже и с высшим берут не каждого. Готовят
человека не менее пяти лет. Надо еще, чтобы имел
крепкое здоровье, быструю реакцию, хорошую нервную
систему. Потому что не каждый может выдержать такую
напряженную нагрузку в течение 12 часов. Столько
длится смена.

Игорь выдерживает ее уже четыре года. На
Ново-Иркутской ТЭЦ он девять лет, а вообще в
энергетике и того больше
— 13. На машиниста выучился быстрее других, всего
за четыре с небольшим года. У него жена, две дочери
— одиннадцати и полутора лет.

— Бракодел? — вспомнил я избитую шутку.

— Ну-уу… не скажите. Вот Сергей Тричев — тот
бракодел. У него двое мальчиков.

Сергей, подойдя, весело улыбается. Чувствуется, что
они друзья, хорошо ладят друг с другом,
подшучивают. Мне они сразу понравились — открытые,
простые, честные мужики, до самозабвения любящие
свое дело, своих жен и детей. На таких вот,
неприметных с виду, без бравады, без крика «Я
лучший!», и держится любое серьезное производство.

… Зазвонил телефон. Машинист соседнего щита (у
него 5 и 6 котлы) Вадим Баев интересовался: какая
паровая нагрузка в котлах Игоря? Игорь ему подробно
ответил и положил трубку. Пояснил мне:

— Вадим заполняет журнал наблюдения за дымовой
трубой. Хотя котлы у нас с ним разные, но труба
одна, и приборы по наблюдению за ней находятся у
Вадима. Сделано это, чтобы мы не дублировали друг
друга.

К среднему классу Игорь Рекун себя не относит.
Говорит, что зарплата в 10-11 тыс. руб. все-таки для
такой сложной и ответственной работы недостаточная.
Надо бы тысяч 20 иметь.

— Но трехкомнатную квартиру, слышал я, ведь купил?

— Купил, — подтверждает он. — В основном на
деньги родственников жены. А своих «деревянных» и за
50 лет накопить бы не удалось…

Что еще сказать об Игоре и Сергее? Обоим по 33 года.
Возраст Христа. По подсчетам одного серьезного
международного института, «самый продуктивный» в
работе, творчестве и бизнесе. Оба имеют высшее
образование. Оба страстные автолюбители. Вдвоем они
управляют режимом работы четвертой части всего
оборудования станции.

«Золотой» фонд

Целую неделю кряду я вставал в 6 утра и ездил на
Ново-Иркутскую ТЭЦ как на работу. К среде, побывав
почти во всех основных цехах, спросил директора ТЭЦ
Анатолия Еремина:

— Что главнее для ТЭЦ — котлы или турбины?

— Люди всего главнее, — ответил он. — Без людей
все это, — он обвел взглядом вокруг, — лишь
железки.

«И то верно! — спохватился я. — Пора всерьез
заняться рассказом о людях». И тут же встал вопрос:
о ком именно? Замечательных работников,
высококлассных специалистов, патриотов своего
предприятия здесь большинство. Если даже не все…
Они, как говорится, на собственных плечах поднимали
предприятие до уровня флагмана сибирской
теплоэнергетики. Например, Виталий Филиппов,
нынешний главный инженер. Он пришел в Иркутскэнерго
еще в 1971 г. по распределению, после окончания
Иркутского политеха. Трудиться начал на рабочей
должности — такелажником. На месте будущей
Ново-Иркутской теплоэнергоцентрали
только-только начинались земляные работы. Вспоминает,
что в дирекции строящейся станции тогда работало
всего шесть человек. И ведь успевали!

В 1972 г. Виталия назначили замначальника ПТО. В 1974
г. он уже был начальником смены, которой в 1975-м выпала
честь запускать в эксплуатацию первый энергетический
блок, состоящий из котла БКЗ-420 и турбины ПТ-60.
Говорит, что первые годы работы станции были самые
тяжелые. Сутками не отходил от пусковых объектов.
Порой и поесть толком не успевал. Ремонтников не
хватало, было гораздо меньше от требуемого
количества, поэтому приходилось уговаривать их
поработать сверхурочно.

Приехал как-то на стройку министр, увидел 27-летнего
Филиппова и спрашивает: «Где взяли такого молодого
начальника смены?». А ему кто-то отвечает: «Нигде не
взяли, он сам тут у нас вырос…»

Приведу рассказ еще одного ветерана «новоиркутки» —
начальника цеха тепловой автоматики и измерений
Владимира Прогонова, который пришел работать сюда в
1974 г. Тогда в цехе было всего два десятка человек.

— Тем не менее даже таким малочисленным составом
пуск первой турбины был подготовлен основательно,
прошел без срывов, без нервотрепки, — рассказывает
он. — А вот что запомнилось, так это пуск третьей,
головной турбины (Т-175/210) в 1979 г. Вводили ее в
строй в очень сжатые сроки в первых числах января.
Руководителем треста «Востокэнергомонтаж» был тогда
Юрий Абрамович Ножиков, и вот с ним мы на станции
дневали и ночевали в то время. Графики работы были
предельно жесткими, но мы их серьезно ни разу не
сорвали. Высокий темп выдержали до конца
строительства.

Завидный авторитет и у начальника
топливно-транспортного цеха Гавриила Ананьева.
Сегодня этот цех представляет из себя мощное
технически современное производственное
подразделение с опытными и высококвалифицированными
кадрами. На каждую зиму они заготавливают до 450
тыс. тонн угля. Имея такой солидный запас, станция
уверенно проходит осенне-зимний сезон. Жители
Иркутска в этом убедились и во время прошедшей зимы
— тепло в домах было в норме.

Я мог бы долго рассказывать о заместителе директора
ТЭЦ Валерии Белянине, который «заступил» на эту
ответственную должность еще в 1992 г. О бывшем
руководителе цеха централизованного ремонта Алексее
Котельникове (выросшем ныне до главного инженера
центральной энергоремонтной фирмы ОАО
«Иркутскэнерго»), который начинал свой трудовой путь
здесь слесарем. О начальнике отдела кадров Геннадии
Михно, которого называют «живой историей
теплоэнергоцентрали». О десятках других
новоиркутцев. Они все — достойные люди.
Самобытные. Но остановлюсь на одном — нынешнем
начальнике турбинного цеха Якове Иккерте. Очень уж
оригинальным человеком он мне показался.

«У меня немецкие корни и цыганская натура…»

— Энергетик не может быть плохим человеком! —
таким вот безапелляционным и неожиданным
утверждением он меня огорошил, когда я попросил его
назвать лучших работников цеха, «хороших людей», как
я выразился. — Потому что энергетик — это человек
с большим чувством ответственности и достоинства, —
пояснил он. — У нас все хорошие… И вообще, наш
цех — самый лучший, — добавил он под конец,
немного помолчав.

В декабре 1975-го, будучи начальником смены, Иккерт
запускал первую смонтированную турбину ПТ-60. С
удовольствием рассказывает, как поднял стопорный и
регулирующие клапаны, подал пар в турбину. Не
верилось, что она крутится. А когда убедился, что
все в порядке, готов был заплясать от радости.

Турбина все больше набирала обороты и за 2—2,5 часа
они достигли нормы — 3 тыс. в минуту. Выйти вот так
сразу, с первого захода, на проектную отметку
скорости было большой удачей. Якову Сергеевичу, его
товарищам да и всем остальным определенно везло в
тот день.

— Чувство было необъяснимое, — вспоминает он. —
Как при рождении ребенка. Я много раз потом запускал
турбины, но таких волнующих, захватывающих моментов
не испытывал больше. Первый раз — он и есть первый.

Было тогда Якову Иккерту всего 28 лет.

По складу характера он, как сам говорит, цыган. Не
любит засиживаться на одном месте. Больше всего ему
по душе в молодые годы был ветер перемен и
странствий. Может, это у него в генах? Предки его,
правда, не цыгане, а немцы. Но они всю жизнь волею
судьбы переезжали с места на место. Появились в
России еще при Екатерине II. Тогда из Германии к
нам приезжали тысячами. Удивительно, но считали наше
Отечество лучшим, чем Европа, местом для проживания.

После пуска первой «ласточки» Яков Сергеевич
поработал в турбинном цехе немного, всего четыре
месяца. Его перевели в цех центрального ремонта на
повышение — заместителем начальника этого
производственного подразделения. Но там он
продержался недолго. Скучно ему там показалось. В
1978 г. он сорвался с насиженного места, поехал
строить Усть-Илимскую ТЭЦ. И снова — ни выходных,
ни праздников. Одни монтажи, авралы да пуски. Так он
нагонял себе в кровь адреналин. Ну, понятное дело,
жена следовала за ним. Правда? роптала: «Когда
наконец осядем на одном месте?!»

Потом возводил Березовскую ГРЭС в Красноярском крае,
отдал ей 10 лет. В конце концов вернулся снова в Иркутск.

Яков Сергеевич с любовью показывал свой цех — чистый,
уютный, если так вообще можно сказать о
производственном помещении. Но впечатление
складывалось именно такое. Особенно удивило, что
турбоагрегаты покрашены в… белый цвет.

— Почему именно в белый? — спросил я у Иккерта.
— Вам дизайнеры, специалисты по эстетике его
рекомендовали?

— Да нет, сами решили, — ответил он. — Вам разве
не нравится? Глаз радует, нервную систему
успокаивает. Надоели ведь «промышленные» — серый,
коричневый, зеленый. Мне даже за белый цвет от
вышестоящего начальства поперву влетело. А потом
оно, начальство, послушало рабочих, разобралось и…
похвалило. Вот такая у меня жизнь — то темная
полоска, то светлая, — улыбается он. — Вот так
«весело» и живу.

Маслосистемы и подшипники турбоагрегатов покрашены в
желтый, а переходы стен и конструкций кверху от пола
— в синевато-серый. Коричневого, зеленого и черного
я вообще не увидел. Похоже, эти цвета из цеха вообще
изгнали.

Удивительно еще вот что. Везде — на телефонных
справочниках, календарях, инструкциях,
распоряжениях, даже на листке графика выходов на
работу персонала — написано крупными буквами:
«Турбинный цех — лучше всех!»

— Это действительно так? Вы занимаете в
соревновании на ТЭЦ официальное первое место? —
спрашиваю Якова Сергеевича.
— Или это просто ваше пожелание? Мечта, так сказать?

— Мы действительно часто побеждаем в
соревнованиях… Ну, и немножко тут есть от мечты.
— Он хитровато щурится, размышляет. — А что в
таком стремлении быть первыми плохого? Люди
привыкают, что они лучшие, и стремятся
соответствовать этому на деле.

А сплавиться по верховью Илима слабо?

На Ново-Иркутской ТЭЦ любят спорт и активные виды
отдыха. Люди охотно занимаются волейболом,
мини-футболом, пейнтболом (эта команда не раз
занимала в городских соревнованиях первые места),
теннисом. Благо материально-техническая база для
этого есть: два футбольных поля, открытый теннисный
корт, тренажерный зал, спортзалы для игры в волейбол
и большой теннис. Молодежь (и не только она) в
последние годы увлеклась экстремальными видами
спорта. В частности, сплавом по горным рекам.

Нынешний директор, шестой по счету, 57-летний
Анатолий Еремин, пристрастился сплавляться по
верховью Илима, когда еще жил в Железногорске и
работал рядовым слесарем цеха КИПиА на ТЭЦ-16.
Вспоминает, как самую первую зарплату истратил не на
что-либо из одежды или обуви, а на покупку моторной
лодки. Вверх по реке они с друзьями поднимались
обычно «на моторе», а спускались своим ходом.
Лихачили.

Он и сейчас одержим. Ездит на Илим каждую весну.
Никаких крымов и теплых морей не признает. Имеет
тоже два высших образования. Говорит: для работы
надо.