У любого, кто имеет отношение к коммерции, сразу возникает
вопрос: «Ему что же — жить надоело?» Про то, что частный
бизнес контролируется у нас уголовными авторитетами,
известно даже малому ребенку. И всякий знает, что связываться
с мафией не просто опасно, но смертельно. Если ты имеешь
свое дело и получаешь доходы — обязан отстегивать «крыше»,
поставленной над тобой криминальной властью, платить
мзду, нечто вроде налога на прибыль. Не считаться с
законами криминального мира означает не считаться с
реальностью. А она сегодня такова: организованная преступность
контролирует все наши города и веси. В каждом районе
Иркутска, например, сидит свой «положенец» — исполнительная
власть, глава местной организации, назначенная верхушкой
преступного сообщества. В Ленинском районе несколько лет занимал Кощей, которого лишь недавно сменил Шипа.
Под его началом
работают различные криминальные структуры. Есть местный
бюджет — общак, есть и те, кто его пополняет: сборщики
податей, рэкетиры, вымогатели, «крыша». Годится любое
название.

Убитый сентябрьским днем 2000 года выстрелом из берданки Е.,
как показали на суде сотрудники
ОМ-1 Ленинского РУВД и как значится в милицейской справке,
представленной по запросу суда, согласно оперативной
информации, состоял с 1997 года в преступной группировке,
занимаясь сбором денег с торговцев наркотиками и владельцев
киосков. В тот день он явился к одному из своих «клиентов»,
Сергею Бутку, прямо домой и в изрядном подпитии, за
очередным взносом. Оставив в машине у подъезда подкрепление,
двух товарищей, Е. устроил владельцу киоска разборки
за несвоевременную уплату «налога» прямо при домочадцах.
Он потребовал отныне платить за «крышу» в двойном размере,
а когда услышал в ответ возражения, стал угрожать убийством
и самому предпринимателю, и его 17-летнему приемному
сыну. Строптивая супруга киоскера, которая тоже попыталась
было выступить в прениях по обсуждаемому вопросу, нарвалась
на кулак и убежала к соседям вызывать милицию.

К приезду оперативно-следственной группы все было кончено.
Криминальный бригадир лежал с дыркой в голове,
а мирный коммерсант с охотничьим ружьем в руках
находился в состоянии глубокого шока, из которого его
удалось вывести лишь «скорой». После уколов, пока криминалисты
осматривали труп и место происшествия, «герой сопротивления»
лежал на диване и плакал. Но слезами горю не поможешь.
Дело было сделано.

Предварительное расследование проводилось прокуратурой
Ленинского района. Следователь счел обвиняемого не опасным
для общества и в качестве меры пресечения избрал подписку
о невыезде. Это было лишь справедливо: Буток и не думал
скрываться от следствия, дисциплинированно являлся
по первому требованию, не делал никаких попыток помешать
производству по делу. Впрочем, расследование длилось
всего три месяца. Этого времени хватило, чтобы собрать
доказательства для обвинения Бутка в совершении умышленного,
заранее подготовленного убийства своего давнего знакомого
Е., зашедшего к нему домой с обычным деловым
визитом. Следователь не стал скрупулезно отрабатывать
версию о необходимой обороне, не счел нужным сделать
в милицию запрос о причастности жертвы к организованной
преступной группировке, несмотря на ходатайства обвиняемого
и его адвоката, не стал усердствовать, изучая личность
жертвы, и вообще не посчитал необходимым учитывать субъективную
сторону обстоятельств убийства, происшедшего в тот роковой
день. Обстоятельств, которые подсудимый в своем последнем
слове характеризовал так: «Меня обвиняют в убийстве
гражданина, случайно оказавшегося в моей квартире. Должен
пояснить: Е. оказался в моей квартире вовсе не
случайно, а с целью вымогательства результатов моего
труда. Я был поставлен в безвыходную ситуацию: либо
принять разбойные требования представляемой им
преступной группировки и постоянно отдавать свой трудовой
заработок, либо сопротивляться. Не думаю, что присутствующие
на судебном заседании, — добавил он, — одобрительно
относятся к позиции вымогателя».

Надо сказать, что дело рассматривалось судом первой
инстанции дважды. И первый приговор, вынесенный под
председательством судьи Н.М. Полкановой, был обвинительным.
Но поскольку по убойной статье срок оказался ниже низшего
предела — всего год лишения свободы,
можно согласиться,
что к позиции вымогателя у суда отношение действительно
одобрительным никогда не было. Родственники убитого
и их адвокат сочли такой приговор мягким и подали жалобу
в кассационную инстанцию. Это их право. Добились они
лишь того, что новое рассмотрение дела, уже под председательством
судьи А.В. Захарцовой, закончилось признанием невиновности
подсудимого. Суд пришел к твердому убеждению, что Буток
не совершил преступления, стреляя в Е., так
как защищал при этом себя и сына от опасного для жизни
посягательства, сопряженного с угрозой насилия. Его
действия признаны необходимой обороной, пределы которой
не были превышены, а вполне соответствовали угрозе.

Еще бы не соответствовали! Что значат угрозы мафии,
знают все — кто не испытал на себе, тому достаточно
включить телевизор. В этом свете позиция киоскера, который,
как он сам выразился на суде, вынужден был выбирать,
«либо становиться холуем у преступного сообщества, либо,
понимая бесполезность обращения в правоохранительные
органы, надеяться на свои силы, зная, что организованные
в банду преступники будут мстить», выглядела прямо-таки
геройской. Не каждый в состоянии проявить в такой ситуации
мужество, потому что всем известно (и даже фольклором
увековечено), что «против лома нет приема», «плетью
обуха не перешибешь», «себе дороже обойдется» и т.д.
и т.п. В нас крепко вбито нежелание отстаивать свои
права и собственное достоинство, смирение перед силой,
которая запросто может ломить нас, словно какую-то солому.

Как мы защищены от организованной преступности? Когда
впервые было создано подразделение по борьбе с мафией,
помню, рефреном звучал вопрос: «А почему милиция, зная
поименно воровскую элиту и кто за ней стоит, не упрячет
«авторитетов» за решетку?» И нам терпеливо объясняли:
«Не так-то просто привлечь их к ответственности. Одно
дело — знать о преступлениях, другое — доказать в
суде конкретный состав. Мы ведь строим правовое государство».

Конечно, посадить того, кто по пьянке убил собутыльника,
куда как легче. А от мафии в строящемся правовом государстве
мы, видимо, должны защищаться сами, если не желаем,
как выразился Буток, быть у нее холуями. Право на необходимую
оборону действительно прописано в законе, но воспользоваться
им, следуя примеру мужественного коммерсанта, вряд ли
будет много желающих.

С оправдательным приговором ему, конечно, повезло.
Но какая цена за это уплачена! Храбрец чуть не лишился
сына — в годовщину смерти Е. парнишка получил
удар ножом в сердца (слава богу, он оказался несмертельным).
Затем расправой стали угрожать жене — ей было прямо
заявлено: «Следующей будешь ты». Уж не говоря о такой
«мелочи», как невозможность заниматься бизнесом: участились
разбойные нападения на киоск, потом его вообще сожгли
«неизвестные лица», а после восстановления торговую
точку чуть ли не ежедневно стала проверять родная милиция,
выискивая нелицензионные товары и нарушения противопожарных
правил, а заодно не позволяя спокойно работать.

Кроме того, за нежелание быть
у мафии холуем, Буток, несмотря на оправдательный приговор,
провел в тюрьме три года (пока длился суд) в одной камере с уголовниками.
Его арестовали, когда предварительное следствие было
окончено, при предъявлении обвинительного
заключения: уж больно серьезной была статья — по ней
светило до 15 лет лишения свободы. И никакие ходатайства
и жалобы самого обвиняемого и его адвоката В. Старостина
не помогли смягчить меру пресечения. Даже кассационная
инстанция, областной суд, ответила: нет оснований —
убойная статья предполагает, что обвиняемый общественно
опасен.

Конечно, от ошибок не застрахован никто. Ни следователь,
не пожелавший видеть в обвиняемом и потерпевшем личности,
людей, а видел лишь статью Уголовного кодекса, под которую
объективные факты позволяли подогнать ситуацию. Ни прокурор,
представлявший в судебном процессе сторону обвинения.
Кстати, он поддержал не только обвинение в умышленном
убийстве, предъявленное следователем, но и мнение адвоката
потерпевшей стороны, что смягчать меру пресечения подсудимому
нельзя: а ну как, выйдя на свободу, опять начнет убивать!

Ошибкам «государевых людей» есть объяснения: в них
проглядывает не только неполнота исследования обстоятельств
дела, но и явный обвинительный уклон, которым грешила наша
уголовная политика многие десятилетия и от привычки
к которому не так-то просто оказалось избавиться, несмотря
на принятие качественно нового процессуального закона.
Законы законами, а приводят их в действие люди, и справиться
с силой инерции им, видимо, нелегко.

Но ведь от всех этих объяснений тому, кто может угодить
на нары за попытку защитить себя от криминала, легче
не становится. Стоит только представить себе, как было
обидно Бутку, когда раз за разом отклонялись ходатайства
об изменении ему меры пресечения и освобождении из
тюрьмы! Обидно не столько за громкое заявление адвоката
потерпевшей стороны об общественной опасности владельца
киоска. Защита — это частное дело, оплаченное из личного
кошелька. Куда обиднее позиция прокурора, государственного
чина, обязанного служить только закону.

Хотя, конечно, в зале судебных заседаний по процедуре
ему положена роль государственного обвинителя, но ведь
название сути не меняет: ничто и никто не может помешать
«оку государеву» быть объективным. К этому его прямо
обязывает закон о прокуратуре. Из него явствует, что
прокурор в любой функции — следователя, обвинителя,
сотрудника, осуществляющего надзор, — обязан, выражая
позицию государства и общества, обеспечивать верховенство
закона и защиту прав человека. Именно в этом его миссия.
Кстати, в 43 случаях в прошлом году прокуроры Иркутской
области отказывались в судебных процессах от обвинения.
Но этого не произошло в деле Бутка, пытавшегося защитить
себя и родных от посягательств организованной преступности.

Подсудимый в своем последнем слове сам бросил обвинение
правоохранительным органам: «Законопослушные граждане
не решаются оказывать должное сопротивление преступному
миру, потому что не уверены в защите со стороны закона.
На моем примере это видно достаточно ясно».

Такова цена ошибок (или избранной в борьбе с мафией
позиции?) блюстителей закона и порядка: недоверие к
правоохранительным органам, неуважение к суду и признание
власти криминала, от которой нет реальной защиты…