Вся моя жизнь связана с «Восточно-Сибирской правдой».
В редакцию я принес свои первые снимки мальчишкой, только
что окончившим среднюю школу. Первым моим наставником
в фоторемесле был фотокорреспондент редакции Михаил
Маркович Калихман. Я выполнял аккуратно и в срок все
задания редактора и заведующих отделами. Позже журналисты
стали приглашать меня с собой в командировки. Так что
я одновременно постигал и фотографию, и географию своего
родного Приангарья. Но даже своим старанием и прилежанием
я не мог добиться штатной должности в редакции, все
больше бегал, зарабатывал гонорар. Его в моей семье
принимали с радостью, как добавку к скудному бюджету
послевоенной семьи, оставшейся без отца.

Сегодня, когда пройден полувековой путь с фотоаппаратом,
я хочу вспомнить своих востсибправдовских учителей.
Это были опытные, известные журналисты: Евгений Бандо,
Иван Жолудев, Владимир Козловский, Роман Вайнер. На
моем веку сменилось много редакторов. Работая собкором
ТАСС с 24-летнего возраста и до ухода на заслуженный
отдых, я напечатал в «Восточке» более 20 тысяч своих
фотографий.

Редакция не может не гордиться своими журналистами.
Многие из них стали собственными
корреспондентами центральных газет, телевидения, информационных
агентств. Вспоминаю известных всей стране поэтов Юрия
Левитанского и Анатолия Преловского, писателей Игнатия
Дворецкого и Владимира Козловского. Мой друг Юрий Полухин
стал драматургом, журналистом-публицистом, автором многих
книг был Владимир Шорор. Светлую память оставил о себе
Владимир Ивашковский. Бывший востсибправдовец, он в
последние годы жизни работал собкором газеты «Советская культура».
Мы любили работать вместе: я фотографировал, он писал.
Иногда он делал мне текстовки к снимкам, которые я посылал
в Москву. Часто мы сочиняли их вместе. Сегодня этот
жанр — подпись к снимку — утратил свою силу. А жаль,
ведь изображение и подпись должны быть на равных.

Имя Владимира
Ивашковского связано у меня с очень забавной историей.
Мы с помощью райкома КПСС заехали в Саяны, в Белозиминск,
на только что открывшийся рудник по добыче редких металлов.
Никто и не подозревал, что это секретное, режимное,
закрытое предприятие. Нас хорошо приняли на руднике,
мы сделали отличный, иллюстрированный материал на целую
полосу «Восточки». Шума было много. Цензура случайно
пропустила эту публикацию в печать. Ее обвиняли больше,
чем нас, однако пришлось и нам оправдываться в органах
госбезопасности.

Многие из «Восточно-Сибирской правды» стали москвичами,
а патриоты до сих пор верны своему краю, своему делу,
своей газете. К сожалению, многих нет сегодня рядом
с нами. Это грустная волна воспоминаний.

Есть маленькое профессиональное чудо, о котором хочется
поведать. Начиналась великая стройка железнодорожной
ветки Тайшет — Абакан, очень нужной для народного хозяйства.
Открывался путь для нашей коршуновской железной
руды на Западно-Сибирский металлургический комбинат,
что в Новокузнецке.

В Тайшете только что стал базироваться строительно-монтажный
поезд. Еще не успели прорубить метр просеки, отсыпать
кубометр земли, как появляемся мы с Игнатием Дворецким.
Решили сделать вместе материал «Первый километр» (я
тогда уже был тассовским репортером). Находим в тупике
состав товарняка, в нем базировался штаб стройки, здесь
же принимали первых строителей с комсомольскими путевками.
Не успели мы занести в вагон полученные на ночлег матрацы,
как нас окликнул чей-то незнакомый голос: «Где вы там,
журналисты, давайте сюда!»

Нас привели в служебный супервагон, оборудованный для
четырех-пяти пассажиров, с салоном для встречи гостей,
кухней и ванной… Принял нас начальник Братского отделения
железной дороги Анатолий Яковлевич Дерунец, прибывший
для формирования отряда первопроходцев. Он с удовольствием
начал нам рассказывать о строительстве дороги Тайшет
— Лена. В создании ее он тоже принимал участие. Строителями
этой дороги с выходом на порт Усть-Кут
на реке Лене были политические заключенные. Разговор
затянулся за полночь и был очень интересным. Много разных
баек знал Дерунец из жизни политических.

Наутро предстоял
непростой съемочный день. Вдруг мой коллега мне
объявляет: «Больше ничего делать не буду, срочно уезжаю
в Иркутск и в Москву». Мы очень удивились. Но Игнатий
Дворецкий объяснил: «Есть материал не только для «Восточки»,
но и на целую пьесу». Через год я был приглашен в Москву
на премьеру спектакля. Он назывался «Мост и скрипка».
Рождение спектакля совпало как раз с политической оттепелью,
которую мы связываем с именем Никиты Сергеевича Хрущева.
Тогда тысячи людей были реабилитированы.

Драматургом стал и Юрий Полухин. Его успехам в Москве
можно было позавидовать. Я часто с ним встречался, приезжая
на разные совещания. Да, талантливые были ребята, прошедшие
школу «Восточно-Сибирской правды». Владимир Козловский
написал, работая в газете, два романа — «Верность»
и «Истребители». Это он поверил
в меня и дал мне, комсомольцу, партийную рекомендацию
при оформлении на работу в ТАСС.
Все эти годы я дорожу своей
школой и, надеюсь, оправдал доверие своих учителей.