Вот и сегодня ситуация в зоне непростая. После того,
как органам правопорядка удалось «закрыть» лидеров братского
преступного сообщества (тех, кто стоит у руля в мире
криминала), за колючей проволокой начались волнения. Туда
поступила команда с воли: привлечь внимание общественности
к «бедственному положению узников» и «зверству тюремщиков».

И команда была выполнена: в зоне начались акции протеста.
Страсти кипят в основном вокруг ангарской исправительной
колонии N 2, где якобы царит беспредел администрации.
После голодовки в СИЗО (см. статью «Голодовка по понятиям»
в «ВСП» за 13 мая с.г.), когда арестанты потребовали
сменить в «двойке» начальника, газета обещала проверить
жалобы и сообщить о результатах читателям «Тюрьмы и
воли».

Колонию N 2 в Ангарске за это время я посетила дважды
— с главным специалистом комиссии по правам человека
при губернаторе Инной Косенко и помощником начальника
службы исполнения наказания по этим же вопросам Александром
Самойловым. Все, кто пожелал побеседовать, пожаловаться,
передать заявления прокурору и начальнику ГУИН, смогли
это сделать.

Жалобы сводились к нескольким болевым точкам. Мы обсудили
их с начальником Главного управления исполнения наказаний
по Иркутской области полковником Павлом РАДЧЕНКО. Интервью
с ним и предлагаем вниманию читателей.

— Больше всего лишенные свободы недовольны тем, что
их заставляют ходить по территории лагеря строевым шагом.
Дошло до того, что некоторые в знак протеста стали глотать
гвозди. Они требуют отменить эту муштру. Мотивация такая:
в других колониях маршировать никого не заставляют.

— В одном они правы: порядок должен существовать для
всех. Я вообще-то и сам противник лишней муштры. Но
правила внутреннего распорядка в местах лишения свободы, введенные
Минюстом и согласованные с Генеральным прокурором РФ,
должны выполняться неукоснительно. Передвижение по зоне,
согласно параграфу 10 этих правил, допустимо только строем,
а это означает, что ходить отряды
должны в ногу и шеренгой, а не толпой, как принято сейчас
в некоторых наших колониях.

Это требование касается всех учреждений — как строгого,
так и общего режима. Так что отныне справедливость,
я думаю, восторжествует: если в каких-то колониях и
допускались послабления, то теперь порядок будет наведен
везде. И членовредительство тут не поможет. Тем, кто
к нему прибегает, после оказания медицинской помощи
грозит штрафной изолятор. По закону.

— Называется, за что боролись, на то и напоролись…
Другая проблема — с формой одежды. В «двойке» все одеты
в черную робу и кирзовые сапоги — так распорядился
начальник лагеря полковник Юрий Федоренко. Но осужденные
не желают париться летом в кирзачах и робе, причем от
подъема до отбоя.

— Что ж, их можно понять и посочувствовать. Но в колонии
должна быть единая форма одежды — так предписывают
те же правила внутреннего распорядка. А почему Юрий
Владимирович выбрал именно сапоги? Думаю, не из вредности
— просто ботинок на всех осужденных пока не хватает.
«Двойке» в этом плане как раз не повезло — сюда завезли
сапоги.

Однако обувной цех, выполняющий заказ для наших учреждений,
уже переориентирован на пошив ботинок, скоро они поступят
и в хозяйство полковника Федоренко.

А вот ходить в робе до отбоя, я считаю, ни к чему. В
свободное время, после 18 часов, на территории локального
участка можно разрешить более удобную одежду — например,
однотонный спортивный костюм, футболку, кроссовки.

— Считаем вопрос решенным? Я так и пишу: с четверга,
как выйдет газета, в колонии разрешается сменка.

— Так и пишите.

— Много заявлений от осужденных поступает с просьбой
перевести в другие регионы, поближе к родственникам.

— Это совершенно справедливое и законное требование.
Напишите: ни одно обращение подобного рода не остается
без внимания начальника ГУИН — а их в день на эту тему
ко мне поступает около десятка. Делается все возможное,
чтобы их удовлетворить. Но, к сожалению, из-за нехватки
мест в исправительных учреждениях других регионов решить
вопрос положительно не всегда удается. Это не значит,
что тема с переводом сразу закрывается. Я обещаю не
оставлять попыток, буду обращаться в Москву, в главк.

— Были также просьбы о медицинском освидетельствовании,
некоторые больные хотят получить инвалидность.

— Давайте сделаем так. Чтобы гарантированно ни одно
подобное заявление не осталось без внимания, мой заместитель
по лечебно-профилактическое работе Анатолий Дмитриевич
Константиновский ежемесячно будет сам проводить прием
по личным вопросам в каждом учреждении. Любой нуждающийся
сможет к нему обратиться.

— И самый больной вопрос: по зоне разошлись слухи,
что в колонии N 2 всех осужденных принуждают подписывать
заявления и вступать в актив, в так называемую секцию
дисциплины и порядка. А тем, кто живет «по понятиям»,
кодекс чести этого не позволяет. Они кричат о беспределе
администрации и требуют перевести их в другие колонии.

— Беспредела я не допущу ни со стороны осужденных,
ни со стороны сотрудников. Есть закон — и его будут
исполнять все: и те, кто сидит в колониях, и те, кто
их там содержит. В секцию дисциплины и порядка, как
и в другие общественные организации в местах лишения
свободы, осужденные должны вступать только добровольно,
по собственному желанию, без какого-либо давления со
стороны администрации.

Во второй колонии факты принуждения, к сожалению, были.
Мне о них стало известно, и я принял меры.
Сейчас порядок восстановлен. Активных общественников
в зоне хватает и без всякого принуждения. А тем,
кто думает жить за колючей проволокой
«по понятиям», придется смириться
с режимными требованиями. От этого они никуда не денутся: есть
много законных способов — и достаточно жестких, — чтобы
заставить всех «крутых» подчиняться нормам уголовно-исполнительного
кодекса.

— Как ни странно, на бытовые условия в этой колонии
не жаловался никто. А ведь живут в ветхих, тесных бараках…

— Ну жалоб мы дожидаться не собираемся. Сейчас как
раз первоочередное значение придается улучшению коммунально-бытовых
условий в зоне. В каждой колонии планируется открыть
кафе-бар, где можно посидеть с друзьями, попить чайку.
При банях в обязательном порядке будут работать парные,
монтируются душевые кабинки. Я добьюсь, чтобы спортом
люди занимались не только летом, на открытых площадках:
сегодня во всех колониях оборудуются залы с тренажерами.
И требую от начальников учреждений, чтобы не просто
поставили телевизор в каждом отряде, но провели кабельное
телевидение.

Да и внешне зона преображается. Вы видели, сколько нынче
посажено цветов, деревьев? Сооружаются фонтаны. Режим
режимом, но люди, лишенные свободы, должны жить в нормальных,
человеческих условиях. Это моя установка, и я этого
добьюсь.

Когда комиссар Совета Европы Хиль-Роблес посещал, например,
колонию N 4 в Плишкино, он отметил, что у осужденных
приветливые лица, нет мрачных взглядов. И условия содержания
в этой колонии он счел вполне нормальными.

— Так их и не сравнить с теми, в которых живет население
«двойки»…

— И в «двойке» в этом году начнется строительство кафе,
гостиницы, спортзала, клуба и двух общежитий, в том
числе и двухэтажный корпус. Ветхие бараки уже сносятся.
Тогда, может, и здесь люди станут доброжелательнее.
И жалоб будет поменьше.