У Саши Юрченко дома не живут ни собака, ни кошка, ни
даже какой-нибудь длиннохвостый грызун Склифосовский.
Во время его двухдневных дежурств в городской ветеринарной
поликлинике за ними просто некому было бы присмотреть, не
говоря уже о системном воспитании. Всю свою симпатию к братьям
нашим меньшим молодой врач реализует на рабочем месте.

Здесь, в нейтральной стерильной обстановке кафельных
кабинетов, Александр Михайлович в первый момент кажется
беспристрастным функционером. Говорит немного и негромко,
ровным голосом, не обнаруживающим эмоций. И только
обращаясь к лохматым пациентам, применяет тонкие оттенки
интонаций, чтобы успокоить, ободрить, похвалить за терпение.
Животные под влиянием стресса и боли способны на самые
непредсказуемые реакции. Александр Юрченко готов ко
всему.

Сиамский кот зрелого возраста, красавец Радж доставлен
к эскулапу хозяевами — пожилыми супругами. Он весь
напряжен, его княжеское достоинство оскорблено даже самым
бережным первичным осмотром, а уж процедура измерения
температуры — просто посягательство на святое. Чтобы
определить причину недомогания кота, надо взять анализ
крови.

— Держите ему задние и передние лапы, — командует врач,
— и голову тоже не давайте поворачивать, а то может
тяпнуть вас или меня.

Скрутить крепкого, брыкающегося изо всех сил Раджа оказывается
нелегко. Наконец, он механически обездвижен — и страшная
игла безошибочно вонзается в вену, шприц наполняется кровью.
Бессильное негодование строптивого сиамца находит все-таки
мстительный выход: он пускает в обидчика мощную дугообразную
струю — доктор едва успевает увернуться, не выпустив
между тем из рук инструмент и не выйдя из вены.

— Ну ты, приятель, накопил, — констатирует Александр
Михайлович, пережидая продолжительный протест «мученика».
— Ему не так уж больно, просто кошки не выносят насилия
над собой. Они все воспринимают в штыки… Да не переживай
ты так! Ишь, как сердце-то колотится.

Ражду приходится претерпеть еще несколько уколов в бедрышко
и холку, продемонстрировать металлический тембр недовольного
голоса и, наконец, освободить место для следующего больного.

Стаффордшир Сильва чувствует себя гораздо хуже своего
предшественника. Даже визуально можно догадаться, что
у нее жар, она тяжело дышит и дрожит, на ногах держится
нетвердо. Ветеринар выписывает лекарства для капельницы,
у собаки энтерит, с лечением нельзя медлить. Сильва послушно
и терпеливо переносит все врачебные манипуляции. Ей
предстоит выдерживать эту экзекуцию каждый день.

Пуделек Жора с отрывистым сухим кашлем вертится на смотровом
столе, как вьюн. Ни на миг не остается спокойным. Поползновения
врача обследовать ему горло встречает контратакой, комично
оскалив остренькие зубки.

— На, понюхай, — протягивает Саша металлическую лопаточку.
— Это совсем не страшно.

Но Жора непоколебим. Приходится завязать ему верхнюю
челюсть бинтом и держать на весу, пока инструмент прижимает
язычок и доктор осматривает зев. Все делается очень
быстро и ловко. Собака пытается даже с открытым ртом
издавать ругательные междометия.

— Ну, все-все, дружочек! Ты героический поступок совершил.
Теперь будем поправляться, — и Александр Михайлович
выписывает лекарства от трахеита и бронхита. Суетливый
пациент пострадал, составив компанию своему хозяину,
весь день в открытом гараже чинившему автомобиль. Коварные
сквозняки опасны не только для людей.

Мы, работники «Восточки», о докторе Саше узнали от своей коллеги,
когда ее пес угодил под машину. Травма была очень серьезная:
сложный осколочный перелом плеча и вывих плечевого сустава.
Ветеринар, у которого обычно наблюдался Джеймс, посоветовала
обратиться только к Юрченко, назвав его самым надежным хирургом.
И он оказался на высоте. Не только профессиональной, но и
человеческой. Операция была долгой и утомительной. Часть
кости пришлось удалить, конечность стала короче. Наложив
гипс, Александр Михайлович сам отнес собаку до машины.
Наша коллега пыталась протестовать. Но Айболит не принял
возражений, видя ее крайнее нервное возбуждение.
Давая подробные рекомендации
по уходу за псом в домашних условиях, он не преминул
и ей посоветовать лечение, убеждал сходить в поликлинику.
Встречаясь потом ежедневно с Джеймсом и его хозяйкой,
он всякий раз беспокоился и о ее самочувствии. Она удивлялась,
как голос Александра Михайловича, его доброжелательный
юмор быстро возвращали ей душевное равновесие, прогоняли
тревогу, вселяли надежду. Пес же, только завидя своего
костоправа, отворачивался и норовил ковылять к выходу,
но, услышав его подбадривающие слова, позволял
себя врачевать.

— Что, болит лапа-то? Болит. Всем больно, братец. Это
пройдет, — приговаривал доктор. — Ну, что так выпучил
глаза? Спокойней надо ко всему относиться.

— Мне удивительно было, что Александр Михайлович разговаривает
с животными совсем, как с людьми, — вспоминает моя
коллега, пережившая драму с Джеймсом. — И, что
характерно, звери на это адекватно реагируют. Слушаются.

…Доктор Саша старается не давать волю эмоциям: они мешают
точно оценить ситуацию и быстро выбрать тактику лечения.
Думать надо прежде всего о том, как лучше оказать животному
помощь. Ветеринару нужно уметь игнорировать многие отвлекающие
факторы: не поддаваться панике хозяев, подавлять сопротивление
их питомцев. Укусов он совершенно не боится. Это, говорит,
дело житейское, издержки производства. На мой вопрос,
часто ли он становится жертвой своих больных, с улыбкой
отвечает:

— Да это совершенно дежурный момент. Конечно, кусают
и собаки, и кошки. Время от времени. И не только медиков,
но и своих владельцев. Хотя мы стараемся этого избежать.
Кому же понравится принуждение? Особенно, когда не понимаешь,
для чего это нужно. Что собаки? У нас вот однажды удав
из зоопарка оперировался. Ему из-за какой-то травмы
ампутировали хвост еще до приезда в Иркутск. А тут у
него шов загноился, началась гангрена. Наталья Александровна
Глызина отрезала ему проблемный фрагмент. А несколько
человек — двое сопровождающих из зоопарка, мы, кто тут
были, ваш покорный слуга, конечно, в том числе, — на
нем практически лежали. Силища у него — ого-го! Попробуй
с таким справиться.

— Он поправился?

— Конечно. У нас все поправляются, кого вовремя доставляют.
Самое главное — не запустить болезнь. Наталья Александровна
его потом навещала.

— Как вы стали ветеринаром? С детства любили животных?

— Я очень любил медицину. А
закончил я Омский ветеринарный институт государственной
аграрной академии. Сначала учился очно, потом перевелся
на заочное. Практикую уже с 1993 года. Работал прежде
в частной клинике и вот около двух лет здесь, в городской.
Замечу, что животным «с иркутской пропиской» повезло.
Я бывал в аналогичных лечебницах в Омске, Новосибирске,
Красноярске: там условия заметно хуже. Нам вот разве
что рентгенологического оборудования не хватает, да
и УЗИ делает раз в неделю приезжающий специалист, ЭКГ
— по вызову. А в остальном мы не бедствуем, есть все
необходимое, что требуется для работы.

(Надо сказать, в самом деле, вся обстановка поликлиники
такая приличная, какую не во всякой человеческой сегодня
встретишь. — М.Р.)

— Ну а почему же, горячо любя дело врачевания, вы своим
объектом выбрали все-таки животных?

— Людей лечить не так радует, они — существа неблагодарные.
Ну, это, разумеется, шутка. Наверное, и тут — последствия,
что называется, «детской инфекции». Я рос в большом дворе,
где было много ребятишек, все друг друга знали, жили
как одна семья. И вся ребячья «коммуна» сообща присматривала
за живущей во дворе ничейной собакой. Она была наша
общая. Мы ее кормили, если надо было, выхаживали, опекали
и пристраивали ее щенков. Потом эта роль всеобщей любимицы
от нее по наследству перешла к ее дочери, а от нас —
к подросшим нашим сестрам и братьям, а потом и детям.
Так целыми поколениями поддерживалась у нас традиция
доброго отношения к четвероногим друзьям, заботы о них.
У меня в детстве были кошки и черепахи. Сейчас никого нет.
Соседкин кот Плюша ходит ко мне в гости, мы с ним любим
общаться. А вообще, ветеринар — профессия в самом
деле не слишком популярная. Нас не хватает.

— Вы помните животных, которых лечили?

— Пока работаю с ними, помню «в лицо», историю болезни
тоже помню, имен, как правило, не запоминаю. Слишком
большой поток пациентов. Сегодня вот относительно не
слишком напряженный день — всего 79 посетителей. Бывает
и больше ста. Чаще сами животные нас запоминают. Некоторые
с поцелуями встречают, пока шприц не увидят в руках.
Хотя один чудак-песик очень даже инъекции любил. Я его
еще в частной клинике пользовал. А он жил от нас неподалеку.
Потом, уже поправившись, взял моду во время прогулки
заглядывать к нам и выклянчивать укольчик. Мы уже его
причуду знали. Ну, возьмешь, поставишь какой-нибудь
витамин.

— Бесплатно?

— Ну, конечно, по любви. Наш гость довольный был, улыбался
до ушей.

— А вообще, сильно боятся уколов ваши клиенты?

— Чаще да. Но вот бультерьеру, например, укол — что
слону дробина. У него болевой порог почти безграничный,
так он на все наши действия реагирует, как Моргунов
в «Кавказской пленнице», когда ему «прививку» чуть не
литровым шприцем вкатили. Вообще, мы стараемся причинять
животным как можно меньше страданий. Операции делаем
только под общим наркозом.

— Беспризорных животных к вам приносят?

— И не так уж редко. Дети, живущие недалеко от меня, таскают
прямо ко мне домой. В поликлинику тоже приходят люди,
подобравшие прямо на улице котенка или щенка. Просят
осмотреть, оплачивают наши услуги. Потом, по-видимому,
берут на попечение. А бывает наоборот. Являются к нам
с пометом от кошки или собаки, просят усыпить. Мы не
усыпляем здоровых животных. Ни за какие деньги. В таких просьбах
категорически отказываем. Недовольные ходоки, как правило,
все равно возвращаются домой, избавившись от нежеланного
приплода. Они, не долго думая, оставляют коробчонку
с пищащим «товаром» под нашим порогом. И наши девчонки-санитарочки
берут шефство над малышами, кормят их, растят, пристраивают
в хорошие руки…

Из-за приоткрытой двери подсобного помещения в подтверждение
слов моего собеседника появляется шатко вышагивающий
едва ли месячный котенок, совершенно крошечный, с чуть
уловимым дребезгом голоска. Пух на нем торчит воздушным
дымком, как на цыпленке-желторотике.

— Вот, пожалуйста, — «новобранец». Сегодня подкинули
троих, — комментирует Александр Михайлович. — Не хотите
усыновить?

Беседовать с Александром Михайловичем Юрченко
приходится урывками. У него много
работы. Целый день он возится со страждущими. Осматривает,
ощупывает, ставит градусники, колет, мажет, бинтует,
гипсует, режет и вправляет «шарниры». И непременно внушает
оптимизм, утешает, поднимает настроение.

Среди клиентуры, конечно, больше всего кошек и собак.
Но встречаются и птички, мышки, свинки, реже — змейки,
ежики и прочая экзотика. По редким животным специализируется
Наталья Глызина. Обитателей подворья — свиней, коз, кроликов,
куриц — обслуживает на дому по вызову Наталья Ивановна Кобыльникова.
Работа в ветеринарке так и кипит. Как поведали нам здешние
служители, чаще всего животные страдают от неправильного
питания. Мы, не слишком грамотные в вопросах и собственной-то
диетологии, и своим любимцам наносим существенный вред,
давая им куски со стола, приучая к жирному, к сладостям
и копченостям. Не правы и те хозяева, которые скептически
относятся к специализированным готовым кормам, опасаясь,
что в них примешиваются присадки, вызывающие привыкание,
чуть ли не наркотические вещества. Это домыслы невежд.
Корма составляются очень продуманно, в них сбалансированы
все вещества, необходимые для здоровья адресата, они
содержат только полезные компоненты, да и к тому же
избавляют хозяина от труда ломать голову о меню питомца
и тратить время на приготовление. Так что всем, кто
проживает в компании со зверюшками, ветеринары рекомендуют
доверять сертифицированным кормам. И, конечно, вовремя
ставить прививки, чтобы уберечь своих друзей от инфекций.
За кошками глаз да глаз нужен в теплое время. Лето
— сезон, когда самыми популярными травмами мурлык становятся
переломы в результате беспарашютных полетов из окон
верхних этажей. Разомлев на балконной перекладине или
на оконном карнизе, они могут беспечно прыгнуть за пролетевшей
мимо птичкой — и ага!

— Наверное, с животными труднее работать, чем с людьми?

— Вот уж не сказал бы. Между прочим, самые большие
нервные издержки мы несем не из-за больных животных, а из-за
тех, кто их приносит. Некоторые хозяева ведут себя весьма
неадекватно. А к животным просто надо находить подход.
Они понимают разумные требования, умеют доверяться,
чувствуют искреннее желание помочь. Я на них никогда
не сержусь. И уважаю тех хозяев, которые ответственно
относятся к своему питомцу, не считаются ни с тратами,
ни с неудобствами ради его выздоровления. Были случаи,
что к нам привозили собак даже из Усть-Кута. Представляете,
какая верность со стороны человека! Иногда к нам приходят
бабушки и просят вылечить любимца в кредит, потому что пенсия
только через неделю, а бедняга страдает. Мы им верим и не
отказываем. Не помню, чтобы кто-нибудь из них потом не
рассчитался. Нельзя предавать живую душу, которая к тебе
привязана. Как вы считаете?

Мы с фотокором согласно киваем. А как считаете вы?