— У нас в диспансере на учете больше 5 тысяч
наркозависимых, — рассказывает доктор. — Разумеется,
это число далеко от реального количества наркоманов.
О действительных масштабах наркотизации населения можно
судить хотя бы по показателям центра СПИД, где на сегодня
зарегистрировано уже свыше 14 тысяч ВИЧ-инфицированных
(мы знаем, что больше 90% из них наркоманы). Не ошибусь,
если скажу, что в одном только Иркутске наркотики употребляют
самое малое 20 тысяч человек. К нам за помощью, как
видите, обращается только часть из них. Подавляющее
большинство наших пациентов — иркутяне. Но приезжают
и из других городов, чаще всего из Ангарска, Шелехова,
Усолья-Сибирского, Братска. Мы не отказываем никому.
Эффективность лечения, по нашим данным, составляет 3-4%.
Речь идет о тех случаях, когда наблюдается стойкая ремиссия
в течение трех-пяти лет, после чего пациент снимается
с диспансерного учета. Лучше сказать — наблюдения.
Не люблю слово «учет», «учитывать» можно болты и гайки
где-нибудь на заводе, а мы в каждом отдельном случае
имеем дело с человеческой судьбой.

— Процентные показатели успешного лечения удручающе
низки…

— Да, но они реальны. Если вас уверяют, что в каком-то
из реабилитационных центров они на порядок выше, это
означает только одно: там реабилитируются, что называется,
заведомо перспективные больные. Уже одно то, что они
остались на длительную реабилитацию, является обнадеживающим
фактором. Мы же работаем со всеми. И, как правило,
люди ждут от нас прежде всего помощи в состояниях острого
синдрома ломки, тяжелой интоксикации. К системному комплексному
лечению, которое мы предлагаем, они в большинстве своем
не готовы. Тут стратегия врача нередко вступает в противоречие
с волей пациента, а иногда, как ни странно, и его созависимых
близких. Доктор предлагает полежать в стационаре, пройти
курс медикаментозного лечения, нормализующего нервную
деятельность, функции сердца, печени. А больной просит
одного: дайте обезболивающее и снотворное. Через все
его мольбы и уговоры красной нитью сквозит одна, но пламенная
идея: «Делай со мной, что хочешь, но оставь за мной
право и возможность оставаться дома, в своей привычной
среде обитания.» А это как раз та среда, в которой доступен
наркотик и комфортен выбранный наркоманом патологический
образ жизни. До тех пор, пока человек изо всех сил цепляется
за все это, ни о каком выздоровлении не может идти речи.
Поэтому всегда, оказывая пациенту экстренную помощь,
снимая острые явления, мы уже стараемся начать с ним
и психотерапевтическую работу, хотя бы минимальную,
вызвать у него желание стать здоровым, сделать к этому
хотя бы первый шаг.

— Предположим, желание выздороветь окончательно у больного
есть. В каком случае он может надеяться на успех?

— Если он готов отречься не только от наркотика, но
и от всего привычного уклада жизни, а в каком-то смысле
даже от своей прежней личности. По большому счету,
чтобы преодолеть наркотическую зависимость, человеку
необходимо родиться заново. Полностью пересмотреть свою
систему ценностей, свое мышление, отношение к миру и
к себе. Это огромная и очень тяжелая душевная работа.
Она требует и длительного времени, и титанических усилий.
И, конечно, она возможна лишь в условиях реабилитационного
центра. Мы всем своим больным рекомендуем реабилитационные
центры, которые есть в нашей области. Предлагаем выбрать
тот, который для них наиболее приемлем. Но, к сожалению,
центры работают автономно, в отрыве от нас, между нами
нет никакой координирующей связи. Это неправильно. На
практике нет эффективной единой государственной системы
реабилитации, в рамках которой велась бы политика борьбы
с наркоманией. Вот в Польше она есть. Там комплексная
реабилитация проводится под эгидой государства, финансируется
из бюджета. Направляясь в реабилитационный центр, наркоман
там получает и кров, и одежду, и питание. С ним работают
нарколог, психолог, терапевт, его обследуют все «узкие»
специалисты. У нас же профессионалов-врачей, психологов
в реабилитационных центрах нет вообще. Всю работу ведут
волонтеры. Никто не ставит под сомнение ценность их
практического опыта, но все же его недостаточно. Вообще,
каждый центр работает как монастырь со своим уставом,
которому никто не указ. И нередко не последнюю роль
в этом «уставе» играет коммерческая сторона дела.

— Реабилитация наркоманов — дело дорогое. Всегда ли
ее результативность зависит от затрачиваемых средств?

— Нужны условия для кропотливой индивидуальной работы
с больными. Создать их в рамках общего здравоохранения,
финансирующегося по остаточному принципу, практически
невозможно. Ну, какую, к примеру, серьезную психотерапию
можем проводить мы с Александром Ивановичем, моим соседом
по кабинету, когда ведем прием пациентов и их сопровождающих
одновременно в одной тесной комнате? В Москве, в частных клиниках,
психотерапевт за бешеные деньги берет одного клиента
на целый день, чтобы работать с его сознанием, с его
эмоциональными реакциями и ценностными установками.
Месячное пребывание в психотерапевтической лечебнице
обходится минимум в 5 тысяч долларов. Одно время большой
популярностью пользовалась клиника Назарлиева, месячный
курс реабилитации в которой стоил до 30 тысяч долларов
(правда, если в течение полугода после выписки случался
рецидив, назначалось льготное повторное лечение). Все
это, как вы понимаете, не для простого смертного. Люди
состоятельные находят возможности лечить и реабилитировать
своих детей, отправляют их даже за границу. Но ведь
большинству наших пациентов это недоступно. К нам идут
совсем неимущие, те, кто зимой ходят в летних кроссовках,
без шапок, потому что теплую одежду «прокололи». Таких
малообеспеченных наркоманов становится все больше, и
общество не может, не должно сбрасывать их со счетов.
Для этих людей надо создавать некоммерческие государственные
реабилитационные центры. Скажу больше: назревает потребность
в организованных социальных поселениях для тех, кто
в обычных условиях уже никогда не смогут вести здоровый
образ жизни, в то время как, живя общинами, способны
трудиться и оставаться трезвыми.

— Что, есть и такая категория наркозависимых?

— Есть. Это люди, которые в условиях реабилитационного
центра могут легко справляться со своим заболеванием,
но, как только попадают в привычную «открытую» среду,
вновь становятся рабами наркотика. Их было бы целесообразно
поселять отдельно, чтобы использовать их остаточную
трудоспособность. Вообще, не следует забывать, что любой
человек с приобретенной зависимостью при каких-то обстоятельствах
может вернуться к ней спустя многие годы благополучия.
Был у меня один пациент, который лечился в Калининграде,
и успешно. Не кололся потом в течение пяти лет. Жил
он после реабилитации в Житомире. Потом поехал в Иркутск
навестить могилу матери. И вот, как он сам рассказывал,
подъезжая к родному городу в поезде, почувствовал непреодолимое
желание уколоться. Выйдя из вагона, он срочно побежал
к нам за помощью. Вот насколько коварна и непредсказуема
давняя, казалось бы, привычка. Психологическая готовность
вновь испытать удовольствие от отравы прячется где-то
в глубинах подсознания, но никуда не исчезает. Поэтому
реабилитационная инфраструктура, действенная и доступная
всем, совершенно необходима. Но это вопрос больших капиталовложений.
У нас в области разработана и принята хорошая программа
борьбы с наркоманией, в которой учтены все этапы лечения
и реабилитации. Но, чтобы эта программа начала реально
работать, нужны очень большие деньги, которых в бюджете
нет сегодня и не предвидится завтра.

— Что же делать в условиях такой безнадежности людям,
попавшим в капкан наркотика?

— Бороться за себя. Пока человек жив, всегда есть надежда
на спасение. Сколько я сам знаю случаев, когда мы считали
пациента совсем пропащим, а он вдруг, после десятилетнего
кошмара на игле, становился трезвым. Чаще такие «чудеса»
происходят там, где ведется работа с душой человека,
где достигается личностный, духовный рост. Чтобы вырвать
наркомана из рабства, надо увести его от всего, чем
он жил прежде, поменять все его жизненные представления
и ориентиры. Пока, как мы наблюдаем, это лучше удается
религиозным реабилитационным центрам, таким, например,
как центр евангелистской церкви «Путь к истине». Кстати,
в таких центрах и стоимость реабилитации невелика, а
при каких-то обстоятельствах человека могут принять
и бесплатно. Главное — желание обрести свободу, вернуться
к жизни. Наркотик — сильный и вероломный враг. Но капитулировать
перед ним не стоит. Каждый из нас — хозяин своей судьбы.
Свой ад и рай, свое спасение и погибель мы носим внутри
себя, и выбор всегда остается за нами.