Дорога в «пригород» начинается за Пивоварихой. 75
километров до Малого Голоустного и еще 45 километров
до Большого Голоустного: немного асфальта, а затем
гравий. Ландшафты сказочные, но любоваться ими
времени нет — дорога достаточно непростая.

Вкупе оба села образуют Голоустненский сельский округ,
который входит в состав Иркутско-сельского района. В
Малом Голоустном живет около 1400 человек, в Большом
— 600. Большое Голоустное находится на территории
национального парка.

До недавнего времени в этом
растянувшемся на 120 км «пригороде» Иркутска не было
электричества. «Питались» от дизеля. Когда
заканчивалась солярка и свет гас не только в жилых домах,
но и в школе и больнице, глава окружной
администрации Василий Матвеевич Мишуков решал
проблему энергоснабжения «рыночным» способом. Каким?
Рыночный способ на то и рыночный, чтобы была
коммерческая тайна. Тем более что дело прошлое.

В начале 2000 года «Восточка» рассказывала о проблемах
Голоустного. Вот тогда мы с
мэром и познакомились. Зимним вечером при свете
керосиновой лампы в доме врача сельской больницы
Василий Матвеевич рассказывал, как плохо живется
селянам без света и как воспрянут экономически
берега Байкала с приходом ЛЭП. Тогда казалось, что
все проблемы Голоустного решаются через
электрификацию. Об этом в то время не рассуждали
совсем уж ленивые СМИ. Дорассуждались и
«достучались». Областная власть выделила средства, и
летом, в последний год второго тысячелетия, в
Голоустненский округ протянули провода.

О том, что изменилось в сельском округе за четыре
года жизни в условиях электрического изобилия и как
«воспряли» берега, мы и разговариваем с Василием
Матвеевичем в «досуговом центре» Большого
Голоустного. Центр являет собой историческую по
внешнему виду, просторную избу, в которой мэр
принимает граждан еженедельно по средам. В
промежутках между средами на дверях «досуговой» избы
висит, как мне охотно рассказали голоустненские
старушки, большой замок. Но сейчас людно. Сегодня
здесь собралось народонаселение, чтобы честно
поделить сенокосные участки. По тому, как вибрирует
от дискуссий фанерная стенка крохотной комнатки, в
которой расположились мы с Мишуковым, легко догадаться,
что торжествует в этой дискуссии активная жизненная
позиция.

— Конечно, со светом жить стало легче, — соглашается
мэр Голоустного, — вот только наши надежды на
«байкальский экономический бум» не оправдались.
Проблемы с работой. На различных предприятиях и в
организациях работает 510 человек. Это в основном
бюджетники. 400 человек без постоянной работы, 380 —
пенсионеры.

При советской власти Голоустное жило за счет
леспромхоза, которым, кстати говоря, Василий
Матвеевич и руководил. В те времена на предприятии
работали 800 человек, сейчас — 200.

— А сколько мы тогда грибов и ягод собирали… —
мечтательно вспоминает Мишуков.

Затем, на одной из волн заботы о священном море,
леспромхоз был преобразован в лесхоз — комплексное
лесохозяйство, которое, по замыслу преобразователей,
должно заниматься исключительно лесоохраной и
лесоводством на территории «жемчужины
России». Оно и понятно, ведь прибайкальская тайга
составляет с озером экологическое единство.

— По дороге к вам мне
встретилось несколько лесовозов. Кто же лес рубит,—
спрашиваю я, — если леспромхоза нет?

— Кто-то рубит. Неизвестно, кто приезжает,
неизвестно, кто рубит. О том, кто это делает, у меня
данных нет, — признается Мишуков. — И власти у меня
нет, чтобы спрашивать.

Вернувшись в Иркутск, я попытался разгадать тайну
лесозаготовок на байкальском берегу с помощью главы
Иркутско-сельского района Сергея Зубарева. Но в
администрации, куда я позвонил после обеда,
трубку взяла сторож. Она мне объяснила, что Сергей
Федорович в отпуске.

На следующий день я позвонил с утра, застал
секретаря, которая подтвердила, что мэр отсутствует.
Она посоветовала обратиться в планово-экономический
отдел, где, возможно, на мои вопросы ответят.
В планово-экономическом отделе телефон молчал весь
день.

Продолжая лесную тему, Мишуков вспомнил пожары
прошедшего 2003 года:

— Такого у нас за 250 лет не случалось. Из 220 тысяч
гектаров лесных угодий сгорела 41 тысяча! Сгорели
молодняки, высаженные лесхозом лесные
культуры. Необходимы экстренные меры по
восстановлению лесных угодий. Нужно вложить средства,
чтобы выполнить огромный объем работ…

Четыре года назад предполагалось, что
с решением проблемы электрификации местное население
энергично займется развитием туристского сервиса.

«Сервис» в селе я увидел лишь в одном месте. К забору
усадьбы была прибита фанерка с корявой надписью:
«Рыба». Ее, как выяснилось, можно купить в любом
дворе у любого браконьера — соленую, копченую,
свежую…

А покупать есть кому. С туризмом я познакомился,
выехав на берег озера к большому деревянному кресту.
Из надписи на нем следовало, что именно в этом месте
в 1653 году высадился на байкальский берег атаман
Бекетов с казаками. Спустя 350 лет здесь толпами
высаживаются туристы, и не только с воды.
Представители этого энергичного племени обнаружились
в окрестностях в значительном количестве. Слева и
справа от села расположились палаточные лагеря —
экологические, спортивные, оздоровительные. О
«дикарях» и говорить нечего — автомашины и шалаши
чуть ли не под каждой кочкой. Туристы буквально
маршировали по берегу. Одна такая детско-
туристическая колонна прошла мимо меня с песней под
барабан. Аж сердце защемило от ностальгии по
пионерскому детству… Проследив направление движения,
я выехал к церкви. Симпатичная такая крохотная
сельская церквушка с голубыми куполами — на самом-
самом берегу. В ней, как мне объяснили, хранится
чудотворная икона, утерянная во времена гонения на
священнослужителей и недавно вновь обретенная.

К калитке в церковной ограде подошел батюшка, снял с
калитки серьезных размеров замок и впустил юных
паломников на церковную землю.

Мне тоже было любопытно, но я следом не пошел. Не
люблю заборов… А церковный частокол, отгородивший
несоразмерно большой участок береговой полосы,
наводил на мысли отнюдь не божественные. На
пространстве, ограниченном почерневшей корявой
изгородью, мог бы уместиться олимпийский стадион. Но
пока же я заметил там лишь два объекта: корпус
довольно большого судна, типа яхты, и останки то ли
грузовика, то ли иной техники. Не исключено, что
свободная территория ждала более богоугодного
применения.

Впрочем, этот забор на берегу оказался не
единственным. Я заметил еще несколько огороженных
участков. На иных уже шло строительство.

Интеллигентного вида местная жительница мне
объяснила:

— Весь берег продан. Приезжают новые русские,
покупают. А нам, местным жителям, участок купить
невозможно. Скоро, я чувствую, настанет время, когда
выйти к воде не сможем. Весь берег станет частной
собственностью.

Вопрос о заборах и участках я задал Василию
Матвеевичу.

— Участки на берегу были выделены раньше, до меня, —
— объяснил он. — Что же касается местных жителей, то
сказанное женщиной неправда. Она сама умудрилась
продать два участка.

В прошлом году для местных жителей было выделено сто
наделов. Я и близко к распределению не подходил. Они
сами все и поделили. И потом, мы здесь проводим такую
политику. Приезжает, скажем, предприниматель, просит
выделить участок под строительство турбазы. Мы
выделяем, но с условием, что он при этом найдет
средства для обустройства еще 10 гектаров земли в
интересах Голоустненского округа.

По словам Мишукова, в округе 30% земель — бросовые,
зарастают сельскохозяйственные угодья. Это тоже
является серьезной проблемой — земле нужен хозяин. И
такой хозяин, как полагает Василий Матвеевич,
появился.

— Мы организовали сельскохозяйственное товарищество.
Это позволит передать все земли юридическому лицу.

Мэр округа надеется на то, что товарищество позволит
решить многие проблемы, в том числе и с занятостью
населения. В прошлом году на грант, полученный от
Всемирного банка реконструкции и развития был разработан «Проект
устойчивого развития Голоустненского округа». В
«устойчивом развитии» много приоритетов:
скотоводство, рыболовство, туризм…

Для того, чтобы приступить к реализации этого плана,
нужны средства — инвестиции. Но, самое главное,
нельзя сидеть сложа руки.

И в этом мы с Василием Матвеевичем полностью
согласны.