— Вадим, как вы попали в кино? Сколько лет вам тогда
было?

— Девять лет, я учился в третьем классе. Родители, цирковые
артисты были в то время на гастролях в Минске. Я с
ними постоянно разъезжал (как сейчас всюду ездит с нами
наша младшая дочка). В той программе с родителями работал
популярный клоун Май (Евгений Майхровский). Его сын,
друг мой Борька, снимался в кино. По старым следам к
нему однажды приехали люди с Одесской киностудии: пригласить
еще на одну картину — «Про Витю, про Машу и морскую
пехоту». Детское навороченное кино. Борька был старше
меня на 2 года и по комплекции крупнее, пухленький
такой. А им был нужен ребенок, который мог делать акробатические
трюки, кульбиты. Кто-то подсказал: «Еще у Кузнецовых
есть мальчик».

— Хочешь сниматься в кино? — спросили меня.

— Конечно, хочу!

Поехали мы с папой на пробы в Одессу. И я тогда не прошел
на роль. Сказали, что высоковат. Родители рассказывают,
что я начал медленно, по стенке, съезжать, чтобы казаться
ниже ростом (я этого даже не помню!).

Дети есть дети. Не сидят на месте, крутятся, бегают.
И я тогда на одни съемки заглянул, на другие. Все же
интересно: я первый раз там, где снимают кино! Видать,
меня заприметили. Или те пробы мои посмотрели. И пригласили
на пробы в телевизионный трех- или четырехсерийный фильм
«Рассказы о Кешке и его друзьях». Детский фильм. Мальчишки
картинг собирают, в гонках участвуют, параллельно ловят
контрабандистов с бриллиантами. Там я снялся в роли
Кешки. Это было в 1973 году. И после этого уже автоматически
пошло: только один фильм заканчивался, сразу раздавался
звонок и — приглашение в следующий.

Потом был телесериал «Волны Черного моря» по роману
Валентина Катаева. Помните истории про Петю и Гаврика?
В первых четырех сериях — «Белеет парус одинокий» —
я играл Петьку Бачея, а в седьмой и восьмой — в «Катакомбах»
— уже сыграл сына своего героя.

Затем был «Волшебный круг». Это один из самых любимых
моих фильмов. Он о цирке. По повести Василенко «Артемка
в цирке». Время дореволюционное. Мальчишка, сапожник
на базаре, попадает в цирк. Продолжение фильма называлось
«Золотые туфельки». Тот же герой Артемка, только постарше,
уже другое время, революция, он в партизанском отряде…

— Какие воспоминания о тех съемках?

— Вспоминаю первые фильмы — такое еще детство! Мы,
пацаны, ведь ни о чем не задумывались. Иной раз устраивали
режиссеру истерики: «А-а, не дадите пострелять из нагана,
мы сниматься не будем!» Он хватался за голову, все вокруг
нас бегали: «Ну, ребятки, ну, пожалуйста…»
Нервы всем трепали, забастовки устраивали.

— А легко вам было играть?

— С актерской точки зрения — легко. Но в последнем
фильме, когда я уже повзрослел, было сложнее. Не
так естественно все получалось, как в детстве.
Почему в кино снимается много талантливых детей, а актерами
впоследствии становятся лишь единицы? Именно
по этой причине. Непосредственность детская пропадает,
а актерского мастерства нет. А если еще нет таланта…

В последнем фильме я уже играл с напрягом. Режиссеру
приходилось больше со мной работать. В детстве мне ничего не стоило,
например, заплакать перед камерой. Только что носился
с друзьями, играл или ковырял в носу и тут: «Так, быстро
в камеру!». Вспомнил о чем-то печальном (как мне запретили
купаться в море или не дали мороженое) — и сразу слезы
потекли. Сейчас мне было бы очень тяжело просто так
заплакать. У актеров действительно должны быть детские
души. Может быть, верно, как говорит Табаков, актер
— это женская профессия, у актеров-мужчин должно
быть женское нутро…

— А сниматься вам нравилось?

— В тот момент — нет. Это была действительно трудная
работа. Иной раз бывало по нескольку съемочных смен.
Уставали как проклятые. А после этого — еще тонировка.
Озвучивание фильма длилось целыми днями. С утра запирают
в черной комнате, перед тобой — экран и микрофон, и
стоишь, бубнишь текст. Вечером уже просто с ног валишься.
Ту усталость я прекрасно помню. Но, тем не менее, по сравнению
с цирком, это весьма легкий труд (не в обиду коллегам
из кино!). Потому что в цирке ты не только артист, но
и гример, и костюмер, и реквизитор, и что еще ты только
сам не делаешь! В кино за тебя все это выполняют специалисты,
много людей. Поэтому я уже в детстве сказал, что в цирке
намного сложнее.

— Вы тогда уже выступали на арене?

— Играл в
сказочных новогодних спектаклях. Делал небольшие трюки
с папой. Тем более, все у меня было ежедневно на глазах:
травмы, пот… Так что было с чем сравнивать. Помню,
на съемки приехал известный актер, народный артист (не
буду называть кто). Полдня ходил, слонялся. Потом —
несколько дублей, быстренько, на скорую руку, практически
ничего не сделал, получил очень приличные по тем временам
деньги и — в самолет. Для него это была халтурка.

— А вам, детям, платили?

— Конечно. До 14 лет я ездил на съемки с бабушкой (а
в 14-15 лет — уже сам). Ей в съемочной группе даже
кликуху дали — «внуковый продюсер». Она всех терзала:
«Почему суточные не платите?» Почему то? Почему это?..
Никому спуску не давала.

— Всего в вашей копилке…

— … шесть фильмов. Еще были «Алые погоны». Война.
Суворовское училище. Дети-сироты. А я играл избалованного
генеральского сынка. Мне там устроили бойкот. Роль не
очень большая. Роль побольше была у Лешки Серебрякова
(мы тогда подружились). У него — всего второй фильм,
а у меня уже о-го-го! Сегодня это довольно популярный
артист.

— На манеже кто-то из зрителей узнавал вас?

— Я уже был женат, девчонки прибегали, цветы дарили,
а там — записочки: «Ой, мы тебя узнали! Мы тебя любим!
Приходи на свидание…» Если город небольшой, ажиотаж…
Но прошло время. И фильмы те редко крутят.
Подзабыли… Да и как узнаешь в этом дядечке того мальчишку?
(Смеется).

— Сколько вам сейчас?

— 41.

— А как все закончилось?

— Я уже был артистом цирка. Как-то руководство направило
меня на гастроли в Одессу, чтобы я мог там параллельно
сниматься. Пару месяцев было так тяжело! После целого
дня съемок — в цирк. Это, я вам скажу, нагрузки…
Цирк все-таки «перевесил». Я ведь с детства твердо знал,
что буду работать там.

А когда мне было лет 25, я задумал сделать номер с медведями,
проходил стажировку у Луиджи Безано, известного дрессировщика
из знаменитой цирковой семьи. И тут поступило предложение
сняться. Нам же надо было ехать в Германию. Я извинился
и отказался от кино. А после отказа — все, «ваш поезд
ушел», как говорится. Но я не жалею, честно. Иногда,
правда, накатит ностальгия, особенно когда (я был помоложе)
посмотрел фильм «Фанат», где друг детства Лешка Серебряков
играет. Появилась мысль: если бы я остался тогда в кино!..
А позже увидел его в спектакле «Федра» в Театре на Таганке.

— И в институт вы не стали поступать?

— Нет. Ходил по всем институтам за компанию с Серебряковым
— он поступал. Увидел, как он дергался, переживал, и
подумал: «Да ну к черту!.. Я в цирке работаю, уже артист,
зачем мне еще что-то?»

А вот сейчас жалею о том, что не учился, не получил
профессиональное образование…

— В те времена, в 70—80-е, вас узнавали на улице?

— Тогда узнавали. Я проводил творческие вечера: рассказывал
ребятам, учителям, как все было… В школе проходу не
давали. Мы, цирковые, переезжали из города в город.
Месяц в одной школе, месяц — в другой. В то время это
так на руку мне было! В первую неделю меня не спрашивали,
потому что я новенький был, в последнюю — я уже уезжать
собирался, лишь в середине — чуть-чуть, пару вопросов
зададут, еще не успеют раскусить. И это меня очень устраивало.
(Смеется).

— Вы тогда уже ощущали, что рядом с вами на съемочной
площадке ходят такие звезды?

— Это сейчас я понимаю, какие маститые артисты были
рядом со мной, какое приятное окружение, тогда же ничего
такого и в голову не приходило.

Ада Роговцева играла мою тетю, а Олег Табаков был моим
папой (в фильме «Белеет парус одинокий»). Сергей Никоненко
играл матроса. Эпизод был у Романа Карцева. Действительно,
звездный фильм. Волчек играла мадам Стороженко, которая
торговала бычками на Привозе. Весник — шпика. Все
они были знакомы между собой. Радостно, весело встречались.
В свободные минуты на съемочной площадке сразу образовывалось
море народу вокруг Евгения Весника. А нам, мальчишкам,
это было неинтересно. И потом, иной раз он такие вещи
рассказывал, что нас просто оттуда выгоняли, чтобы мы
не слушали. Теперь, уже став взрослым, когда вижу по
телевизору Весника, я понимаю, почему вокруг него всегда
было много народу: он прекрасный рассказчик, столько
интересных случаев, баек может рассказать, что не оторваться!

В первом фильме — про Кешку — тоже был звездный состав:
Аросева, Рунге… Кстати, это Борис Рунге играл Петю
Бачея в первой экранизации романа «Белеет парус одинокий»
(в 1939 году). Уже позже его и меня Капралов пригласил
в «Кинопанораму» (хотел сюрприз нам устроить). Господи,
как давно это было! (Смеется). Столько лет прошло! А
все юным себя ощущаешь…

В «Рассказах про Кешку…» снимались пан Зюзя (Зиновий
Высоковский), пан Владек (Роман Ткачук) — из знаменитого
«Кабачка «13 стульев», их уже страна хорошо знала. И
Прокоповича из «Семнадцати мгновений весны». И Крачковскую.

В «Катакомбах» играли Петренко (Гаврика, который вырос),
Эрнест Романов (Петю Бачея, который тоже уже вырос,
а я — сына Пети). В «Волшебном круге» — Татосов, он
тоже любил травить байки, все вокруг заслушивались.
Режиссер Валентин Козачков снял еще несколько хороших
детских фильмов: «Мальчишки ехали на фронт»,
«Тигры на льду», «Топинамбуры»…

— Смотрите, сколько для детей фильмов раньше было!
А сегодня только американский «Гарри Поттер». Вы его,
кстати, видели?

— Конечно. Куда я денусь? Когда Дашка, наша 7-летняя
дочка, ранняя пташка, просыпается около семи утра (представляете?!),
идет к компьютеру, ставит диск, и с раннего утра у
нас слышен ее любимый фильм… Он уже до дыр затерт. Я
начинаю прятать диски, потому что мы все потихоньку
сходим от Гарри Поттера с ума.

— А доводилось ли вам встретиться с кем-то из звезд
несколько лет спустя уже в неформальной обстановке?

— Нет. Хотя… (Рассмеялся). Была одна история.
Родители все-таки заставили меня поступать в ГИТИС на
цирковое отделение. Честно скажу, очень не хотел учиться,
не готовился, пошел только затем, чтобы они отстали
от меня и больше не приставали…

С первого тура я вылетел. Никто не посмотрел на мой
длинный список «заслуг» (в кино снимался, в цирке работал),
и в общем-то правильно. Тогда действительно происходил
отбор, и талантливые люди из глубинки, не имея связей
и финансов, могли воплотить свою мечту в жизнь.

Сидели мы с друзьями на лавочке. Мимо проходил Табаков.
Ребята начали меня подталкивать:

— Смотри, Табаков! Подойди к нему. Ты же с ним снимался.

А я прекрасно понимал ситуацию: идут вступительные экзамены,
и тут к известному артисту подходит абитуриент. Я представлял
его ответную реакцию. Так оно все в принципе и произошло.
Олег Павлович как шарахнулся от меня после моего «Помните?»
— «Не помню!». И быстро удалился.

— Лена (вопрос к жене Вадима), а вы знали, что за киноактера
замуж выходите?

— Не знала. Как-то вспомнила «Кешку» (я его в детстве
смотрела, пела песенку: «Меня укусилгиппопотам, от страха я на веточку залез…»). Вадим сказал: «Я играл в этом фильме».
— «Не может быть!» — удивилась я.

— Ваши дети видели папу в кино?

— Старшая дочь (ей 19) видела по телевизору один фильм,
когда ей было лет 9-10. А младшая вообще ничего не
видела, даже не представляет. Когда их крутили постоянно,
у нас не было видеомагнитофона. Теперь не крутят. Мы
бы с удовольствием купили кассеты, но их нигде не продают.
Даже на Украине (почти все те картины снимались на
Одесской киностудии)…