— Где тут Петрович проживает? — спрашиваю у
прохожих.

— Да недалеко, в бывшем детсаде его квартира, —
отвечают мне.

Увы, таковы реалии сегодняшнего дня: детский сад селу не
нужен. Небось, сдают или продают за немалые
деньги, чтобы бюджетные дыры подлатать. Но вот и
веселые, в солнышках, ворота бывшего дошкольного
учреждения. Лает собака во дворе. А хозяин
появляется откуда-то сзади, догоняет меня и местного
режиссера народного театра «Радуга»,
публициста, поэта и вообще душевного
собеседника Иннокентия Семеновича
Пшеничникова. Пшеничников и представляет голуметского
жителя, человека в рабочем комбинезоне, видавшем
виды берете и старых очках: Георгий Петрович
Романенко, в народе — просто Петрович.

Да… на купца не тянет, и на бизнесмена тоже.
По виду, скорее, плотник пенсионного
возраста. Взгляд у человека вроде как со смешком, и
на губах улыбка. Росту невысокого, но
плотненький, собранный и в то же время
пружинистый, быстрый, как говорится, легок на
подъем. Зубов маловато, волос на голове — тоже.
Но глаза горят живым огоньком интереса и
понимания. Повел нас через усадьбу, где раньше
стояли детские качалки, лесенки, горки, а
сейчас разложены бревна, доски, щиты с картинами.

— Это ваша работа? — показываю на роспись в стиле
русского лубка.

— Да, выполнял заказы на масленицу.

— Значит, пишете маслом? И что-то из дерева
мастерите?

— Когда просят, все могу.

Проходим в помещение. Уюта, прямо скажу, не
обнаружилось. Самодельный мольберт с металлическими
ножками и кронштейнами, кисти и краски, а
главное, все стены завешены и заставлены
работами. Настоящая выставка открылась моим
глазам. Это были копии, но в каждой Петрович
что-то добавлял от себя. Были и оригинальные
работы. Пишет сельский художник в основном на
древесноволокнистых плитах или на картоне.
Здесь и виды Байкала, и бурные речки на фоне
снежных остроконечных вершин. Библейские
сюжеты перемежаются с лицами односельчан.
Хороши пейзажи окрестностей села,
умиротворенная атмосфера успокаивает.

— Георгий Петрович, говорят, вы приехали в
Голуметь недавно. Где же вы жили, где учились
живописи, откуда родом?

— Вообще-то я местный, родился и вырос в деревне
Верхняя Иреть, знаете такую? От Голумети
недалеко, километров пять. Там речка
Иретка из-под земли ключами вытекает,
красивейшее место. Вода в нашей Иретке всегда
студеная, чистейшая, почти дистиллированная.
Бочки с солеными огурцами хранили в ней зимой
и летом, прямо за огородом, плетень в реку
опускали. Мне 78 лет недавно
исполнилось, наверное, здесь доживать буду. А по
молодости усидеть долго нигде не мог. Работал я
в культуре, оформителем. Занимался и
организацией музыкальных ансамблей,
театральных кружков, концертов. Любил в людях
таланты открывать и развивать, чтобы на радость
им и публике. Учился даже в Москве, в
университете народного искусства имени
Крупской. Объездил всю Россию: Северный
Кавказ, порт Байкал, Казахстан — под Алма-Атой
работал. Видимо, моя натура, мои вечные
выдумки и фантазии шли вразрез с
установками чиновников культпросвета. Сначала
хвалят, удивляются, а потом начинают
доискиваться до источников доходов, начинают
смотреть подозрительно. И я сматываю удочки.

— Во всяком случае, нынешние времена для вашей
кипучей натуры самые благоприятные? Заработать можно,
если руки умелые. А вы, судя
по вывескам, еще и коммерцией занялись?

— Да вот сыну решил помочь, он частный
предприниматель. А мне много ли надо? Вот
краски все дорожают, кисти хорошие тоже
недешевы. Заказов пока хватает, администрация
села мои картины взяла, в Дом
культуры. Если людям нравится, отчего же не
делать добро?

В комнату вошла улыбчивая приветливая девочка
лет пятнадцати.

— Внучка моя из Иркутска,- представил
Петрович. — Так ей у нас понравилось, что живет уже
год и в здешнюю школу ходит. У нас весело, народ
добрый.

Где-то звенели ведра, жена художника занималась
домашними делами. А он с улыбкой рассказывал о
своих приключениях, как однажды собрал молодых
музыкантов и организовал вокально-
инструментальный ансамбль в клубе. Народ до сих пор
вспоминает те вечера. Ни до Петровича,
ни после него такого интересного коллектива не было.
И в порту Байкал его помнят по-хорошему. Есть у него
пейзажи, написанные в тех местах.

— Как перелетная птица, облетел я дальние края. А
притянула родина, земля отцов и дедов. Руки не
устали, ничего не забыли, люди смотрят на мои
картины и радуются. И мне хорошо, что ноги
быстрые, голова соображает, что приходит ко мне
вдохновение.