— Как вы думаете, выставка, посвященная 70-летию Союза
художников, отличалась от прошлых юбилейных выставок?

— На протяжении многих десятилетий менялись творческие акценты. Нынче
выставка была двуединой. Первый этаж художественного
музея был отдан под
ретроспективный показ. Не нужно объяснять, что это — работы ушедших
мастеров старшего поколения и молодых художников, безвременно
покинувших нас. Второй этаж — это современная жизнь, сегодняшняя творческая
тусовка, все достижения иркутского Союза. Наверное,
разговоры о ее значении, о том, какие незримые процессы
происходят в художественном мире нашей области, еще впереди. По крайней
мере, эти процессы не бьют в глаза, они спокойны.

По-прежнему мы радуемся, когда видим работы мастеров европейского
класса — Анатолия Костовского, Андрея Рубцова, Владимира Тетенькина,
Виталия Рогаля, Анатолия Алексеева. Мне кажется, художественная жизнь
стала тише. Но размышления на эту тему требуют серьезного анализа.

— В нашей иркутской школе преобладает сегодня реализм, а есть ли другие
направления?

— По поводу поставангардных направлений можно сказать просто и откровенно: у
нас авангард новой формации не приживается. Так сложилось исторически. В
1919 году в Иркутске была организована выставка с выступлениями поэтов,
концертами отца российского футуризма Бурлюка. Так получилось, что
футуристов в городе не оказалось, и группа художников уехала тогда на I
выставку русского авангарда в Японию. Если кто-то из молодых мастеров,
поддаваясь явлениям времени, начинает работать в области концептуального
искусства, он, как правило, уезжает. Наверное, подобное направление здесь не
совсем востребовано.

Я не хочу сказать, что Иркутск — консервативный город, мне кажется, он
достаточно критичен и умерен в своих новаторских позициях. С чем это
связано, сказать трудно, зависит это, может быть, от природной среды, а, может
быть, от равной отдаленности от Европы и от Азии. Тем более, кажется,
сегодня не существует проблемы концептуального творчества,
откровенно проявляется проблема не только русской, но и вообще, мировой
художественной традиции.

Наступил такой этап, когда необходимо оглянуться на прошлое, вспомнить, что
есть еще природа, что человек еще жив. Наверное, с этих позиций и творят
наши мастера: природа, человек, внимание к пластической стороне творчества,
академическому рисунку. Давно на выставках мы не видим полноценной,
полнокровной живописи, простых человеческих чувств, которые вселяли бы в
нас веру.

— Народный художник Виталий Смагин в Иркутске стоит особняком?

— Я бы не сказала, что его работы — это поставангард и концептуальное
творчество. Это своеобразные мифологемы, которые тоже имеют корни,
традицию, относятся к евразийскому эпосу. Его условные формы выражают не
просто абстрактные концепции и конструкции мира, через пластику
они выражают главные мифические представления о мире: солнце,
зодиакальные созвездия, дух Байкала, природе.

— На выставке бросился в глаза портрет Муравьева, выполненный в
компьютерной графике. Как техника вживается в изобразительное
искусство и в чем значительность этих работ?

— Имеется в виду серия фотопортретов работы Аркадия Лодянова? Началось с
того, что художник приобрел классный фотоаппарат и, поскольку он художник,
не мог пройти мимо своих собратьев по искусству, потому что это
выразительный народ. Выставленные портреты — его первый опыт в этом
жанре, который несколько отличен от работ профессиональных
фотохудожников. Мне кажется, они достаточно скептически относятся к
портретному фототворчеству Лодянова, а между тем, в его
работах есть взгляд
настоящего художника — простота, присущая живописному портрету,
углубленный психологизм, минимум эффектов. Зоркий, внимательный,
талантливый взгляд Лодянова делают эти портреты чрезвычайно похожими на
модели, не в смысле внешнего облика, скорее внутреннего содержания.
Прекрасен Рубцов, самоуглублен Костовский, неординарен и неоднозначен
Муравьев. Мне кажется, это только начало.

Когда художники делают фотопортреты, их менее всего интересуют проблемы
фактуры, более заботит, чтобы не было глянцевидного фона. Они пытаются
наделить свои работы категориями пластическими. И, тем не менее, живое
рукоделие, когда кисточкой, рукой — это что-то непередаваемое, другое,
оставляющее след не только в нашей сетчатке, но и в глубинах подсознания.
Фотопортрет, как кажется, дает больше информации, в то время как
художественные образы дают информацию другого толка — душевную,
более теплую, настоящую.

— Юбилей — это подведение итогов. Как выглядит сегодня наш Союз
художников по отношению с российским изобразительным искусством?

— Будем откровенны, те мастера, которые были в зале ретроспективы, еще на
протяжении многих и многих лет могли бы работать. Но, невзирая на сильно
поредевшие ряды иркутского Союза, он продолжает жить. Только сегодня
период не демонстрации достижений, а период раздумий. Тишина, а
за ней стоит
очень сложная внутренняя работа, которая так или иначе должна себя
проявить. Многие помнят, что на протяжении тех же 70 лет, именно иркутский
Союз был всегда в авангарде творческих достижений по всей Сибири. Сегодня
об этом говорят и, как кажется, ждут от нас многого. А период страшно
трудный.

Художникам нечем платить за мастерские и некоторые уходят из них. Сегодня
не существует так называемых госзаказов, государство бросило художников
на произвол судьбы, им очень трудно выживать. Наблюдая среднее поколение,
я как-то попыталась сделать выставку «Итоги в пути. От З0 до 40 лет»,
некоторые тенденции были заметны. Родилась идея сделать другую выставку,
которая будет называться «Живая традиция». На ней мы хотим выставить
художников-традиционалистов и проанализировать, что делают в этом
направлении молодые на фоне Новиковой, Вычугжанинова, Костовского,
Рубцова.
Что-то делают, и если искусство действительно болеет, эта выставка проявит,
насколько. Иркутск не простой город, что-то здесь происходит, может быть,
независимо от желаний и настроений вообще людей, что-то природа с нами
всеми здесь делает. Как кажется, она щедра на рождение талантов, а потом
очень сурово относится к дальнейшей судьбе этих талантов. Жить творчески в
нашем городе очень трудно, может быть, труднее, чем в других городах.

— Какие художники, на ваш взгляд, сейчас наиболее интересны?

— По-прежнему никогда не надоедает смотреть замечательные полотна Николая
Андреева, художника 20-30 годов, Алексея Жибинова, совершенно по-
новому смотрится сегодня искусство Владимира Томиловского. Когда-то он
казался наивным, простым, а теперь его символика приобрела глубину
необыкновенную. Этот художник еще будет востребован, о нем надо писать, как
и о Галине Новиковой, Аркадии Вычугжанине. Нынче будет 90 лет со
дня рождения Ефтихия Конева. Какой замечательный мастер
— яркий, традиционный, живой! Никогда не станет старым искусство таких мастеров, как
Закиров, Зудинов, Юшков. А какими были представители «потерянного
поколения» — Боря Десяткин, Светлана Гаращук, Сережа Коренев, Саша
Шпирко. На выставке «нижний зал» был особый — абсолютно музейного
уровня. Разумеется, яркие образы есть и на «верхней палубе» нашего искусства.

— А кто особенно привлек вас на «верхней палубе»?

— Прекрасно работает Антон Лодянов, Женя Монохонов, Яна Лисицина. Они не
совсем молоды, приближаются к матерому возрасту в искусстве. Вообще,
экспозиция выставки была достаточно ровной. Может быть, эту ровность
специально выстроили замечательные экспозиционеры, которых возглавлял
Анатолий Алексеев. Может быть, в этой ровности при внимательном
рассмотрении как раз и можно разглядеть значительное и отличное от
вчерашнего дня.

Во всяком случае, работу нашего Союза художников можно определить как
нормальный, здоровый, рабочий ритм искусства.