Командный состав нашего батальона в основном был из
Сибири, из Иркутска. Мужественные, сильные и стройные,
словом, красивые молодые люди. Командиры взводов и рот.
За давностью лет не вспомню по имени каждого, простите.
Это Иван Пахомов и Моисей Брамбург, Мызников и Титов,
Дмитрий Олейников и братья Литвинцевы, Никита Шарапов
и Антон Доценко, Леонид Кочетов.

Трагическое начало войны разбросало нас. Буквально в
первые дни батальон потерял треть своего состава. Штаб
был разбит и оказался перед угрозой утраты своего названия.
Благо, помначштаба Мясников сумел сохранить боевое
знамя части. По мере отступления мы пополнялись
вышедшими из окружения, батальон жил и действовал. Нам
суждено было отступать, обороняться и прошагать через
Курскую дугу, Белоруссию, Польшу, Восточную Пруссию
до Берлина, не только преодолевая естественные препятствия
— реки, озера, болота и каналы, но и прорываясь через
огненные котлы, в которых плавились и сталь, и земля,
и люди.

Немного о себе. Военную форму я надел 24 мая 1941 года
и сразу выехал в Ровно. Получил назначение в 232-й инженерно-саперный
батальон в качестве старшего фельдшера. В приграничной
зоне личный состав готовился по курсу молодого бойца
инженерно-саперному делу и всем видам средств защиты.
Подготовка была весьма насыщенной и ускоренной. Чувствовалось,
что грядет что-то важное. И оно грянуло 22 июня. На
рассвете нас подняли по тревоге. Не стану перечислять
события первых дней. Все перемешалось тогда.
Всякая связь с частями была нарушена, взаимодействия
никакого. Немецкие танки и мехчасти вклинивались и углублялись,
замыкая в кольцо окружения наши соединения. Мне памятны
многие боевые эпизоды…

Лучше напомню некоторые из наших наступательных боев.
В день прорыва я был во второй роте капитана Ивана
Пахомова. К исходу дня мы прошли около 20 километров.
Капитан вынул карту: «Вот здесь, — сказал он, — будет
отдых. Это бывший совхоз». Но на месте никаких строений
не оказалось, зато мы увидели подземные блиндажи с ходами
сообщения. Погода к вечеру ухудшилась, вот-вот пойдет
дождь. Появились повара с термосами, пахнувшими вкусной
кашей. Капитан Пахомов вдруг изменился в лице, заметив,
что сидящий на перекладине блиндажной двери сапер черенком
ложки выковыривает из щели красный шнур. Подав команду
тревоги и выведя роту в безопасное место, капитан принял
меры к обезвреживанию толовых зарядов, которые, как оказалось,
немцы заложили под каждой дверью, а их было десять.
Часовой зажигатель был установлен на взрыв в 4 часа
утра. Сколько же таких мгновенных озарений было у капитана!

А это было в Белоруссии, на берегу реки Березина. Наша
пехота, танки, «катюши» сосредоточивались на противоположном
берегу для развития наступления. Я был в третьей роте
капитана Брамбурга. Наш комбат майор Балашов распорядился
оставить дежурную группу на переправе, а остальным приказал
отойти от полосы артиллерийского обстрела и принять
запоздалый обед.

Только начался послеобеденный перекур, как прогремел
разрыв вражеского снаряда. Убит связной, ранение в височную
область у командира батальона. Пока оказываю ему первую
помощь, рядом стонет Моисей Брамбург. Ротный тяжело
ранен — осколком перебит тазобедренный сустав. Адская
боль не дает Брамбургу пошевелиться, он умоляет меня
написать его жене, сыну Саше и поддерживать с ними связь.
Просьбу я выполнил и после войны переписывался с ними.

Наш 232-й отдельный батальон после освобождения Минска
был переподчинен и вошел в состав 36-й инженерно-саперной
Брестской ордена Александра Невского бригады 28-й армии.
Комбригом был полковник Антонов. Мы участвовали во взятии
городов Восточной Пруссии, затем в срочном порядке прибыли
на Берлинское направление. Форсировали последний, с мощными
укреплениями, немецкий водный рубеж — Тельтов-канал.

Теперь нам предстояла последняя и самая радостная операция
— совершить «марш на родину». Это было сложно.
Какую массу войск и техники нужно было равномерно по
нагрузке распределить по всем дорогам!..

В майские и июньские дни мы скорбим по погибшим в боях,
по тем, кто умер от ран в госпиталях и в последующие
послевоенные годы, вспоминаем и надеемся, что, пока живы,
наша связь не прервется. Жду писем, боевые друзья-однополчане.
Мой адрес: 230012, Белоруссия, г. Гродно, 38, кв. 32.
С уважением Хиль Петр Тимофеевич, инвалид войны, подполковник
в отставке.

Спасибо за газету «Иркутский ветеран». Удивительно,
что мы с Л.К. Шарым, оказывается, воевали рядом. Наверняка
встречались и ходили одной дорогой между городами Ливны
и Елец, когда была передышка: чинили оружие и обмундирование,
долечивали раны и учились воевать в наступлении (это
было весной сорок третьего!).