Николаю Соболеву в сорок первом, 15 мая, исполнилось
18 лет. В июне на второй день войны он стал курсантом
Смоленского пехотного училища. Сегодня пехотинцев Великой
Отечественной почти не встретишь.

— Учиться долго не пришлось, — говорит Николай Федорович. —
16 октября из курсантов была сформирована 19-я стрелковая
курсантская бригада. В ней сначала был пулеметчиком,
а с февраля сорок второго и до конца войны — разведчиком.
После четвертого ранения воевал на 2-м Украинском фронте,
закончил войну на реке Влтава…

Слушаю своего собеседника, и меня не покидает мысль
о том, что Николай Федорович сказал в начале нашего
разговора: «Не знаю, подвиг ли это?» (Рассказанная им
история опубликована в мартовском выпуске «Иркутского
ветерана» «ВСП» за 18.03.04). Как оценить поступок разведчика
Соболева, пытавшегося спасти своего командира? Конечно,
Николаю Федоровичу нужно низко поклониться в ноги за
чистоту его души, за выполненный до конца
долг, за мужественное преодоление семикилометрового
пути. Пройдя войну, он совершил много боевых подвигов.
Но тот, у села Брынь на калужской земле в середине марта
1942 года, остался в его памяти навсегда. Письмо семье
лейтенанта он отправил полевой почтой на другой день,
но еще много дней вся эта страшная картина стояла перед
глазами.

Он вспоминал свое сиротское детство. Детдомовец, рано
потерявший отца и мать, познавший горечь черных
дней жизни, Николай научился бороться с трудностями.
Конечно, иначе он поступить не мог. Он не заслонял собою
амбразуру дота, не бросался с гранатой в руке под танк.
Его подвиг — это подвиг любви и преданности. Мы знаем
немало примеров тому, как командир ценою своей жизни
спасал своих солдат и как солдаты прикрывали собой
командиров.

Как закаляется сталь, все знают: в огне. А люди? Наше
старшее поколение хорошо помнит Николая Островского
и героя его книги Павку Корчагина. У Николая Соболева
были иные трудности.

— Когда я заканчивал третий класс, — вспоминает он,
— к нам в детдом пришел интеллигентный человек, стал
знакомиться с нами. Ребятишки с мольбой тянули к нему
руки — «возьмите, возьмите меня». Я стоял у окна, вижу
— он обернулся в мою сторону, мое сердце екнуло. Сейчас
или никогда! И я согласился. Но мысль, что это не мой
отец, не давала покоя всю дорогу. Решив, что буду искать
маму, спросил: далеко ли отсюда до села Русско-Тимкина?
Это моя родина. Короче говоря, я убежал, выбрав удобный
момент. Долго плутал, плакал, молил господа, чтобы нашлась
мама. Но все было напрасно. В селе я узнал, что после
смерти бабушки дом продали чужим людям, ничего не знающим
о моих родителях.

Николай остался в селе. В лесу собирал ягоды, грибы,
орехи, а зимой стал ходить в четвертый класс, и ребята
приносили ему кто что мог. Потом местный пастух пригласил
его к себе в помощники.

— Бич, который он мне вручил, — говорит Николай Федорович,
— был длинным, я не мог с таким справиться, он часто
путался у моих ног. Мне нравилось, как им управлял пастух.
И я решил: научусь пускать бич вдогонку за коровой.

Слова «научусь», «добьюсь», «сделаю» стали для Николая
внутренним законом его жизни. И за лето он многому научился:
самостоятельно останавливал стадо и направлял его туда,
где корм, один возвращал убегавших из стада коров.

Зимой ему помогли добрые люди. Как-то весь день шел
снег. Коля остановился у старенького дома, крыша которого,
наличники и ворота были укрыты белым снегом. Вышла пожилая
женщина: «Ах, это ты, Коля! Проходи, сегодня ночуешь
у нас, — сказала хозяйка, — завтра пойдем к моей сестре.
Они с мужем на базар собрались — подомовничаешь…»

Настал тот весенний день, когда Коля-пастушок уже сам
выгонял стадо из села. Это была победа.

— На пастбище я знал, — у моего собеседника глаза
вспыхнули огоньком, — каждый холмик, каждое дерево на
лугах, а также травостой…

Лето клонилось к концу. Однажды ближе к закату он заметил
две фигуры вдали. Вроде к пастбищу идут. Кто они? Собрал
поближе стадо. Подошли две незнакомые женщины. Поздоровались.
Справились — не трудно ли одному? «А как же школа,
— спросили, — может, продолжишь учиться?» Коля обрадовался.
Это же его мечта! Но где жить? Учительницы успокоили.
И он жил в школьной столярной мастерской, спал на стружках,
но зато каждый день сидел за партой и учился только
на пятерки. Так он вырабатывал в себе с ранних лет стойкость,
упорство и волю.

А когда Николай закончил среднюю школу, его самым заветным
желанием было стать морским офицером. И он был принят
в Бакинское военно-морское училище. Шел 1940-й год. После
1-го курса, в силу сложившихся обстоятельств, на второй
день войны Николай Соболев и его сокурсники прибыли
в Смоленское пехотное училище.

После войны Николай Федорович окончил институт культуры
в Москве, получил направление в Таджикистан и работал
в республиканской библиотеке города Душанбе, заведовал
абонементным отделом и по совместительству преподавал
литературу в культпросветучилище. Инвалид войны не пал
духом, как и в юности, жадно учился, обрел хорошую профессию
и посвятил себя этой работе. В 1956 году вместе с семьей
приехал в Иркутск и здесь возглавил абонементный
отдел областной библиотеки им. И.И. Молчанова-Сибирского,
затем работал в научной библиотеке Института травматологии и
заведующим библиотекой сельскохозяйственного института.

Инвалиду войны пенсия была положена в 55 лет, и он стал
пенсионером, но от общественных дел не отошел. К сожалению,
здоровье подводит, да и супруга Лидия Васильевна тяжело
больна, нужны уход и помощь. Почти 60 лет совместной
жизни и хорошее воспитание сына, дочери и внуков —
все они закончили Иркутской госуниверситет — говорят
о том, что Николай Федорович хороший семьянин. И здесь
иначе поступить он не мог.