О перспективах профсоюзного движения в России размышляет
руководитель политологического департамента Центра политических технологий Алексей
ЗУДИН.

— Чем объясняется то, что такая масштабная акция протеста инициируется именно
сейчас? Почему подобные акции не проводились раньше?

— Прежде всего, профсоюзная акция представляется мне логичным событием. Во второй
срок президента Путина реформы вступили в новый этап: раньше они больше затрагивали
элиты, теперь же начался курс на реформы социальной сферы, которые затрагивают
проблемы массовых групп населения. Естественно, что эти реформы будут порождать
протест.

Одна из особенностей нынешней реальности — крайне невысокий уровень коллективных
действий. С самого начала 90-х реформаторы опасались волны протеста в связи с
социальными реформами. Но эта волна не поднялась. С точки зрения коллективных
действий, общество было крайне индивидуализировано, люди приспосабливались к
новым условиям в одиночку. И в то же время в обществе накопился очень большой спрос
на социальную справедливость. Большинство понимает политическую и социальную
систему после реформ как несправедливую, и, таким образом, объективный
общественный запрос на коллективные действия в социальной сфере существует. Но до
недавнего времени наблюдалась очень низкая способность организовывать и
осуществлять коллективные действия.

Сегодня наблюдается перелом. Социологические опросы пока этого не показывают. Но по
ряду косвенных признаков можно предположить, что готовность людей активно
реагировать выросла. Появилась новая основа для коллективных действий: раньше все
было очень неопределенно, люди не понимали, что будет, и решали в одиночку
первичные вопросы выживания. Сейчас уровень неопределенности снизился, контуры
организации общественного порядка определились, перед значительной частью населения
уже не стоят так остро вопросы первичного выживания. А растущая экономика создает
фон для роста ожидания.

— Власть заинтересована в развитии профсоюзного движения в России?

— На сегодняшний день профсоюзы в России достаточно умеренны в политическом плане.
И это обстоятельство наделяет их важными для Кремля качествами. У власти в эпоху
Ельцина уже был позитивный опыт взаимодействия с профсоюзами, которые выступали в
качестве фактора политического сдерживания КПРФ. Действительно, если не направлять
социальный протест в профсоюзное русло, то неизбежна его политизация и так же
неизбежна в нынешних условиях его концентрация вокруг КПРФ. И в этом смысле
важной задачей для власти становится возможность ослабить протестное напряжение,
переведя его из политического в социальное русло.

Взявшись за социальную реформу и выступив как ее инициатор, власть может вызвать
негативные для себя последствия — недовольство населения автоматически
распространяется на власть. Между тем главный политический ресурс Кремля — широкая
общественная поддержка. Пойдя на непопулярную в народе реформу, Кремль поставил
свой главный ресурс под удар. И эту проблему власти нужно решать.

Кроме того, активизация профсоюзов создает еще одно поле возможностей для власти.
Оно связано со структурированием взаимоотношений между непосредственно
трудящимися и государством. Активизация деятельности профсоюзов позволяет
переключить раздражение с государства на бизнес как на работодателя. Речь идет не
только о том, чтобы превратить протест в торг, где возможны уступки с двух сторон, но и
сместить сам фокус недовольства.

То, что комиссия инициирует переговоры со всеми участниками процесса социальных
преобразований, создает возможность встроить в формирующуюся в Кремле систему
взаимодействия нового игрока. До последнего времени основным партнером власти в
этом вопросе был бизнес. Кроме плюсов, есть и существенные политические минусы:
Кремлю очень трудно в такой ситуации занимать позицию арбитра, поскольку
взаимодействие двухстороннее. Если в систему в качестве одного из игроков включаются
профсоюзы, то у власти появляется возможность становиться над спорами. Тогда система
взаимоотношений, представленная групповыми интересами, превращается в классический
треугольник: профсоюзы — бизнес — государство, по западной модели.

— Смогут ли профсоюзы удовлетворить одновременно запрос на социальную
справедливость и «заказ» со стороны власти?

— Нынешние российские профсоюзы не очень подходят для выполнения этих ролей. Это
бюрократизированные образования, которые, кроме того, ведут некую коммерческую
деятельность. Да и масштаб их влияния не стоит преувеличивать. Но есть у них и свои
плюсы: это уже сформировавшаяся организация, которую власть готова видеть в
качестве партнера.

Что касается будущего нынешних профсоюзов, то растущий спрос либо активизирует их
деятельность, либо начнет порождать новых игроков на профсоюзном поле и (или)
усиливать игроков на сопредельных полях. А так как сопредельным полем пока является
КПРФ, то в этом смысле власть заинтересована в том, чтобы поддерживать профсоюзы.
Многое будет зависеть от того, кто первым удачно встроится в эту ситуацию, кто
возглавит социальный протест. От этого зависит и будущее социального протест: будет ли
он конструктивным, то есть решающим реальные вопросы, или станет политизироваться.

— Даст ли профсоюзная акция толчок к развитию движения или останется
изолированным явлением?

— Я сомневаюсь, что власть откажется от социальной
реформы в целом. Возможны подвижки в сторону смягчения по вопросу о замене
социальных льгот денежными компенсациями. И я вижу одно требование, по которому
власть наверняка пойдет на уступки: сохранение МРОТ. От этого пункта реформирования
власть может отказаться безболезненно.

Стоит обратить внимание на то, что эти пункты связаны с интересами двух различных
игроков. Если в первом вопросе главный игрок — государство, то по вопросу о МРОТ
главная заинтересованная сторона — бизнес. И если размен пойдет по этой схеме, то это
будет означать, что власть решает проблему интеграции социального протеста за счет
бизнеса.