Трифонов Георгий Акатьевич. Родился 2 мая 1955 г. в селе Малый Тарбагатай Хоринского
района Бурятской АССР. В 1982г. окончил Сибирский технологический институт по
специальности инженер-химик-технолог.

Увлечения: отдых на природе, охота, рыбалка.

— Георгий Акатьевич, уже удалось адаптироваться к чиновничьей среде или до сих пор
ощущаете себя человеком из бизнеса?

— К вопросу о бизнесе. Я ведь непосредственно бизнесом не занимался. Я всегда работал
менеджером, управленцем. А что касается перехода в администрацию… Период вживаемости
еще не завершен. Здесь много новой работы, интересной и не всегда понятной. Но меня
новшества не пугают. Пришлось бы сложнее, если бы не было за плечами почти
четырехлетнего опыта депутатской работы в Законодательном собрании.

— С момента, когда вы приняли предложение губернатора и заняли должность
заместителя главы обладминистрации, ваши представления о возможности на
региональном уровне улучшить ситуацию в лесном бизнесе успели измениться?

— Вопрос о реконструкции отношений в лесном комплексе обсуждался давно, в том числе и
Союз лесопромышленников предлагал варианты решений, которые сейчас вышли на стадию
осуществления. Это, к примеру, введение единицы на уровне заместителя губернатора и
создание профильного комитета. Комитет состоит из четырех отделов: лесных ресурсов и
арендных отношений; лесозаготовительной и лесоперерабатывающей промышленности; по
контролю, правовым вопросам и анализу деятельности организаций ЛПК; водных ресурсов и
животного мира.

Для Иркутской области лесная отрасль является одной из ключевых. В регионе
сосредоточено 23% запасов древесины Восточной Сибири, 11% общероссийских, 2%
мировых. Это 71 млн. га. В лесном секторе задействовано 20-25% населения. В том числе
деревня, которая взяла пилы в руки после развала сельского хозяйства. Сейчас
слышатся призывы применить жесткие меры в отношении нарушителей. Я не сторонник
революционных мер. Надо сегодня дать возможность легализоваться бизнесу, объявить что-
то вроде амнистии. Но в теневом секторе должны знать, что в случае, если они сейчас не
начнут работать в правовом поле, позже им либо придется расстаться с бизнесом, либо ими
будут заниматься силовики.

— Привести «темный» лесной бизнес к легализации — значит создать такие условия, когда
в правовом поле работать выгоднее, чем в тени?

— Эти условия уже сложились. По факту, экономика теневого бизнеса с учетом коррупции
становится малоэффективной. Бизнесмену приходится часто открывать кошелек и
расставаться с вполне ощутимыми суммами.

Многие территории — Чита, Бурятия, Хабаровск — ищут пути выхода из подобной ситуации.
Везде применяются однотипные схемы нарушений лесного законодательства.

— А может, следует откорректировать законы?

— Может, но не надо ждать нового Лесного кодекса, надо действующий выполнять. А там как
раз написаны все правила: как в лес войти, как восстановить ресурсы. Это все у нас есть. У нас
нет другого — меры ответственности за исполнение закона. У нас не только и не столько
провалы в законах, у нас системный провал в их исполнении.

Что мы сейчас наблюдаем? В лес идут инвестиции. В этом бизнесе появляются люди с
деньгами, заработанными на нефти, газе, бензине и т.д. С одной стороны, процесс хороший.
Только у некоторых весьма упрощенное видение всего бизнес-процесса в лесу. Один
бизнесмен недавно пожаловался, что в арендованной им базе воруют древесину. Только забыл
сказать, что он должник по арендной плате. В течение полугода ее не вносит. А где взять
деньги, чтобы обеспечить сохранность арендованного участка? Существует мнение, что лес —
это «дармовое». Конечно, лес — уникальный возобновляемый ресурс, но он имеет свою цену.

— Вы сказали, что провалы не только в законах, но и в их исполнении. А исполняют
законы и обеспечивают за этим контроль конкретные люди.

— Мы будем жестко ставить кадровый вопрос в отношении контролирующих структур и
ответственных за сохранность леса. В частности, в структурах Главного управления лесами.
Зачастую мы становимся свидетелями не просто случаев халатности, а явного сокрытия
преступлений. Имена и фамилии называть время еще не пришло. Смею заверить, что у нас
достаточно трудовых ресурсов, чтобы обеспечить охрану лесов.

В первом квартале этого года лесная милиция зафиксировала 188 случаев кражи леса. Акты
составляются, а наказание не следует. И через некоторое время человек, уличенный в
преступлении, снова входит в лес.

— Значит, лесная милиция оказалась неэффективной?

— Прошло только три месяца с момента ее создания. Не торопился бы давать оценки.
Существует несколько проблем, в том числе и традиционный вопрос финансирования,
материальной обеспеченности. Лесная милиция в стадии формирования. Ее состав —
100 человек. Они дислоцированы по разным районам.

Между тем хочу сказать, что теперь при помощи лесной милиции мы можем задавать
вопросы лесхозам и предприятиям о своевременности уплаты
арендных платежей, о порядке лесозаготовок. Ведь по закону, коль нет оплаты, заготовители
не могут даже в лес войти. У нас же дела обстояли так: срубил лес, продал и скрылся, либо
продал и забыл заплатить аренду.

— Можно сказать, сколько леса воруется?

— Пока не готов назвать цифры. Сейчас формируется комитет, он ответит и на этот вопрос.

Есть объемные сокрытия. Только в Иркутске действует более десятка точек, где ведется
продажа леса неизвестного происхождения за наличный расчет. Эти операции никем не
фиксируются. Чаще всего скупку такого леса ведут граждане КНР.

Сегодня древесина грузится в железнодорожных тупиках. В документах указываются
данные и по объемам, и по ассортименту. Каждый вагон не проверишь, а в вагон загружается
сверх заявленного на 5-6 кубов больше. Цена одного куба —
80-90 долларов. Для справки: в
прошлом году только через Иркутскую таможню было направлено на экспорт 3,1 млн.
кубометров круглого леса. Естественно, и там была «неучтенка», расчеты за которую провели
наверняка по нелегальной схеме.

Для чего сейчас создаются постоянные зоны таможенного контроля? Не для того, чтобы
запретить экспортировать круглый лес и кого-то отсечь от этого бизнеса. Просто
предприниматель не должен забывать и об интересах государства, региона и даже маленькой
территории. Должен платить налоги, таможенные сборы. Сделать свой бизнес прозрачным —
от происхождения леса до его реализации.

— Приводятся три различные цифры по объемам вырубки леса в прошлом году. Самая
большая называется чиновниками администрации области — 22 млн. куб.,
самая маленькая — облкомстатом: 10,1 млн. Откуда взялась такая разница?

— В сравнении со статотчетностью цифра, конечно, большая. Статистика говорит одно, а вот
ГУПР подтверждает, что в прошлом году вырубили 20,5. И наши подсчеты уже не кажутся
некорректными. Проблема в том, что в регионе лес вырубают более двух тысяч структур, а
отчетность представляют 200. До сих пор пока так.

Есть еще один аспект, пока не получивший однозначной оценки. Как ни странно, мы имеем
косвенные положительные моменты от бессистемного использования лесосырьевых ресурсов.
Речь идет о выделении леса на нужды муниципалитетов. Чаще всего в отсутствие в бюджете
денег он используется на решение проблем сел, деревень. Нет финансов, но есть
материальные ресурсы — лес. Древесина продается, а деньги направляются на ремонт тех же
школ, детских садов.

За этот год мы составим представление об эффективности использования лесных ресурсов, а
также контроля за его использованием. А рынок, будьте уверены, сегодня востребует весь лес
— от вершка до корешка.

— Какого эффекта вы ожидаете от создания таможенных зон для экспорта древесины?

— С 1 мая будет включен механизм работы постоянных зон таможенного контроля (ПЗТК)
экспорта круглого леса. Он автоматом потянет за собой решение многих вопросов. Что такое
таможенная зона? Это площадка, с которой будет производиться отправка леса.

Сегодня в Иркутской области действует около 200 площадок для отгрузки древесины, многие
из которых удалены от таможенных постов. Это затрудняет таможенный контроль за
экспортом. С мая начнут действовать постоянные зоны таможенного контроля для отгрузки
лесоматериалов. Планируется, что при каждом таможенном посту региона будут созданы
таможенные зоны. Пока в Иркутске создано пять зон. На территории области —
еще восемь.

Теперь экспортер «кругляка» может распоряжаться своей продукцией следующим образом.
Первый вариант — предприниматель должен будет довести лес только до таможенной зоны,
далее ПЗТК будет поставлять его то ли на экспорт, то ли на внутренний рынок. Второй
вариант — поставка по прямому контракту. Лесоматериалы сгружаются в зоне, здесь их
маркируют и отправляют, куда укажет собственник. Остается только заплатить за услуги,
оказанные в зоне контроля.

Мне уже известны случаи, когда крупные китайские лесные компании проявляли интерес к
зонам и заявляли о готовности покупать лес прямо здесь, на территории области,
через таможенные зоны.

ПЗТК будет наделена не только правами, но и обязанностями. Одна из задач — выявить
происхождение леса. Каждый кубометр, отправляемый на экспорт, должен иметь
документальное подтверждение своего происхождения. Подобная технология работает во всех
цивилизованных странах.

Не сомневаюсь, что будут использоваться уловки, механизмы ухода. Но технология будет
шлифоваться. А если зона будет уличена в торговле «неучтенкой», она будет лишаться права
работать.

— Какова степень ответственности зон перед предпринимателями? Кто даст гарантии,
что операции в таможенной зоне не будут давать сбоя?

— С марта этого года таможня проводит конкурс на открытие ПЗТК среди предприятий,
владеющих площадками для отгрузки леса. Заявителей очень много. Все, кто занимается
экспортом, сказали: «Мы готовы». Но только не все готовы соблюсти необходимые
условия. Надо документально подтвердить права собственности на подъездные пути,
складские помещения, погрузочную технику, организовать охрану.

Для того чтобы создать зону таможенного контроля на своей территории, соискатель должен
плюс ко всему организовать систему электронного учета вывозимого «кругляка» и иметь
в штате контролера лесозаготовительного производства. Внедрение электронной системы
учета, по данным таможни, планируется на второе полугодие 2004 года. Если владелец ПЗТК
не будет выполнять эти условия, открытую им зону ликвидируют.

Работать зоны должны были с 12 апреля, но приказ ГТК пролонгировал сроки до 1 мая в связи
с тем, что предприниматели уже произвели заявочную кампанию на подвижной состав.
Власть входит в положение предпринимателей.

Отдельно отмечу, что в связи с созданием постоянных таможенных зон изменятся отношения
лесопромышленников с железной дорогой. Теперь с железнодорожниками будет выстраивать
отношения именно зона, а не каждый предприниматель в отдельности.

— Когда получит развитие идея лесной биржи?

— Создание лесной биржи очень важно. К тому же таможенные зоны и биржа — два элемента
одного механизма. Но я сторонник поступательного движения. Сначала отработаем одно,
потом будем создавать биржу.

— А что планируете на ближайшую перспективу?

— Начался пожароопасный сезон. Мы уже ввели запрет на охоту. В прошлом году в результате
пожаров значительно сократилась численность животных. В целом был нанесен ущерб
государству на сумму 1,24 млрд. рублей. При этом из 64 уголовных дел, возбужденных по
факту крупных пожаров, до суда дошло только одно. Так что перед лесными службами стоит
непростая задача: в мае, который обещает быть очень сухим, максимально сократить
появление людей в тайге. Защитить лес от человека.