— Сергей Михайлович, как вы оцениваете работу правительства в области
экологической безопасности страны?

— На мой взгляд, в этом направлении делается слишком мало. Сегодня на 15
процентах территории России, где проживает половина населения страны, обстановка не
соответствует нормам экологической безопасности. Экологическая доктрина, одобренная
правительством уже более года назад, практически не воплощается в жизнь, что негативно
сказывается на состоянии окружающей среды и на здоровье наших людей. Но ведь иначе
и быть не может, потому что план реализации Экологической доктрины утвержден
приказом Министерства природных ресурсов. То есть внутриведомственным
документом, который обязателен к исполнению только для самого МПР.

Трудности решения экологических проблем усугубляются тем, что в 2000 году
Госкомитет по охране окружающей среды был упразднен, а его функции переданы МПР —
ведомству, отвечающему за природопользование и одновременно являющемуся
природопользователем. Первое, что сделало министерство, — под предлогом сокращения
управленческого аппарата резко сократило природоохранные службы. Разумеется, это не
усилило работу по охране окружающей среды. Совмещение двух противоположных
функций в одном министерстве показало свою неэффективность. Нужно законодательно
разделить в структуре исполнительной власти функции охраны окружающей среды
и управления природопользованием.

Чрезвычайно важный аспект природоохраны — экономический. Экологи давно уже
ставили вопрос о необходимости перехода к системе стимулирующих платежей. Такой
переход будет экономически поощрять природопользователей за сокращение вредных
выбросов, за замену устаревшего «грязного» оборудования на современное.
Предлагаемые нами мероприятия обязательно должны быть дополнены введением
системы обязательного экологического страхования. Такой опыт уже имеется в
Нижегородской области, Чувашской республике. Обязательное экологическое
страхование позволит повысить ответственность предприятий перед местными жителями,
ускорит процесс обновления оборудования и вложения средств в природоохранные
мероприятия.

— А как быть с проблемой загрязнения атмосферы автомобильными
выхлопами?

— Прежде всего, нужно законодательно ввести стандарт экологического
соответствия для двигателей внутреннего сгорания и обеспечить механизм его
постепенного внедрения. Причем механизм должен быть защищен от возможности
проникновения в него коррупции. Это не позволит нанести еще один удар по нашей
автомобильной промышленности и не допустит появления дополнительной статьи
наживы для «оборотней в погонах».

— Как вы относитесь к спорам вокруг ратификации Россией Киотского
протокола?

— Человечество в какой-то момент осознало, что экологическая катастрофа в случае
непринятия отдельными государствами ограничений в экономике неизбежна. Это
привело к подписанию в 1992 году рамочной конвенции ООН об изменении климата. Ее
суть: государства-участники должны были к 2000 году снизить уровень выбросов
парниковых газов и довести его до уровня 1990 года. Но взятые обязательства оказались
непосильными для многих. Необходимы были уточнения этих обязательств, что и
осуществилось принятием Киотского протокола в декабре 1997 года.

Киотский протокол впервые может ввести рыночные отношения в сферу охраны
окружающей среды. Страны — участники протокола, которые к 2008 году не превысят
установленные для них пределы выбросов, а уменьшат их количество, смогут продавать
другим странам, превысившим свои допустимые уровни, права на разницу этих выбросов.
Для многих государств, не готовых к корректировке своей экономики, покупка квот
может оказаться единственной альтернативой.

Уникальность положения России определяется спадом промышленного
производства после 1990 года. Получается, наши обязательства на сегодняшний день уже
выполнены. То есть Россия имеет «мягкие» обязательства: от нас не требуется снижать
выбросы ниже уровня 1990 года, но мы и не имеем права их превысить с 2008 по 2012 год.
А вот США, имеющие максимальную долю обязательств, отказались от ратификации
документа.

Снижение уровня выбросов для нас связано с необходимостью модернизировать
устаревшее оборудование теплоэлектростанций, внедрять новые энергосберегающие,
экологически чистые технологии, развертывать лесовосстановительные мероприятия.
Однако есть много доводов против поспешного подписания протокола. В частности,
выполнение его условий потребует введения серьезных ограничений для экономики
России, которые в будущем могут существенно ограничить ее рост. Киотский протокол не
учитывает и роль России как международного экологического донора. Ведь
российские леса поглощают огромное количество парниковых газов, выделенных в
других, менее «зеленых» странах. Таким образом, сегодня для России наиболее
целесообразна собственная «зеленая» политика: борьба с обезлесением, опустыниванием,
рациональная деятельность в области водопользования, альтернативная энергетика. Это
и будет реальным вкладом России в экологическое оздоровление Земли.

Россия занимает ведущее место в поддержании глобального экологического
баланса. Ее лесной фонд — крупнейший эмитент кислорода, поглотитель вредных
выбросов других экономик, в частности европейских. Россия имеет право требовать
признания этого обстоятельства и определенных компенсаций. Существует проблема
российского внешнего долга Парижскому клубу кредиторов, Мировому банку, МВФ.
Думаю, часть этого долга могла бы быть конвертирована в обязательства России по
лесовосстановлению, созданию новых охраняемых территорий, мероприятиям по
поддержанию чистоты естественных бассейнов пресной воды. Например, половина
внешнего долга Польши была конвертирована именно таким образом. У России
объективных оснований для подобных переговоров значительно больше, чем у Польши.
Наши возможности таковы, что в их реализации заинтересована вся планета.