Приблизительно за полторы — две недели до Нового
года на конечной остановке единственного идущего в
Селиваниху городского автобуса можно было прочесть
вот какое объявление: «4 января 2004 года в 12 часов
дня в доме Филатова Б.В. состоится Новогодний бал
для детей поселка в возрасте не старше 12 лет.
Просим принять участие в конкурсах на лучшие
новогодние поделки для елки, новогодние костюмы,
исполнение песен, стихов и танцев. Новогодний бал
подготовлен на средства жителей поселка Филатова
Б.В., Горохова Ю.Р., Близнюк А.Г., Сивак И.В.,
Самодинского А.П., Рязанцева А.В. Ждем вас в гости.
Дед Мороз и Снегурочка».

… Взгляд ребенка настроен на волну света и поэтому
готов к радости. Не потому ли дети и взрослые
воспринимают мир в разной цветовой гамме? Что для
них, не искушенных жизнью, ярко и таинственно, то
для большинства из нас, познавших прозу бытия,
бескрыло и подернуто серостью. Редко когда удается
встретить человека, давно расставшегося с детством,
но не утратившего способности сосуществовать с ним;
не погубившего в себе талант творить праздник, и уж
коли это удается, то полностью выкладываться в нем.

Иркутский адвокат Елена Николаевна Рязанцева — одна
из таких избранных. Хочу познакомить с нею, ибо,
сдается мне, опыт ее души может и должен быть
сегодня востребован. Но прежде о том, что
предшествовало событию и о самом бале. И только ее словами:

— Сидим как-то вечером с мужем за чаем. (Муж Елены
Николаевны — видный иркутский предприниматель Борис
Васильевич Филатов). Я говорю: давай ребятишкам
поселка елку устроим. Он спрашивает: что от меня
требуется? Я отвечаю: твои деньги, моя
инициатива. Он деньги выделил на 60 «сундучков» со сладостями.
Я тут же поехала и все купила; знаете, всегда не
уверен, вдруг цены подскочат. Или еще что-нибудь
стрясется. Стали подключаться местные
предприниматели. (Все их имена — в объявлении).
Говорят, мы тоже хотим поучаствовать. Близнюк
привозит фрукты, Гороховы — сувениры, Самодинские —
елку. Еще Галина Федоровна Самодинская
организует ребятишек — спектакль решили поставить.
Выбрали своего местного Деда Мороза, назначали свою
Снегурочку. За две недели до праздника все
отрепетировали. Накануне собрались, елку украсили,
зал прибрали. А 4 января в 9 утра все активисты
и дети-артисты были на месте. Лично у меня была
такая дрожь от волнения, что не могла с ней
справиться. Сама кружилась по залу, чтобы ее унять.
А вдруг никто не придет? А вдруг придет больше
ребят, и подарков не хватит? А вдруг на нас
какие-то обиды? И вот 12 часов! Первые гости — пять
человек. И… тишина! У меня все оборвалось внутри. А
потом пошли и пошли дети. Взрослые привели совсем
крохотных. И в четверть первого зал был уже полон…

Я была в доме Елены Николаевны и Бориса Васильевича,
когда волшебство погасло. И зал, в котором сияла
елка, стал вновь тем, чем он и был на самом деле:
просто очень просторным скучным помещением на первом
этаже. Но представьте себе Селиваниху, этот
забытый богом и властями глухой угол, где даже школы
нет, не то что захудалого клуба. Мысленно
всмотритесь в эту заплутавшую в промышленных
магистралях Ленинского района деревушку о ста
семидесяти дворах, существующую, по словам Елены
Николаевны, «автономно». Без телефонной связи, без
централизованного водоснабжения, часто без света. И
поймите, что значило для ее жителей, особенно для
детворы, и это объявление на конечной остановке
единственного заходящего сюда муниципального
автобуса, и сами сборы на бал, да и он сам, этот
новогодний бал в зале, утопающем в тепле и блеске.
4 января наступившего года в доме предпринимателя
Филатова было все: разыгрывался спектакль, звучал
баян, раздавались подарки.

О подарках — еще несколько слов из ее уст:

— Я напечатала на компьютере пригласительные билеты
и вручала их каждому нашему (читай — живущему в
Селиванихе) ребенку. А сама записывала в тетрадь его
имя и адрес, чтобы на следующий Новый год не ломать
голову над тем, сколько закупать подарков. Но когда
вручила последний билет, пришла в ужас: ребятишки
все шли и шли. Уже «не наши», а жилкинские и из
поселка Горького. И мы быстро организовали машину,
сгоняли в центр и купили еще конфет и яблок. Детям же
не объяснишь, что подарки от Деда Мороза, обитающего
именно в Селиванихе. Сказка-то одна на всех.

Для детей — да, сказка! А для взрослых? Я передаю
слова этой женщины, чтобы все рассказанное ею не
отдавало бы патокой. «Медвежьи углы» — не только
селения, мало приспособленные к существованию, вроде
Селиванихи. «Медвежьи углы» — это семьи, не имеющие
возможности даже раз в году побаловать своего
ребенка; это жилье, в стенах которого рубли
растягивают на недели. Куда от этих реалий уйти? Но
«медвежьим углом» может оказаться и скаредное сердце,
просто не готовое к отклику. Или, наоборот, готовое
к благому порыву, тут же становящемуся тягостью.
Терпеливое сердце
только у щедрого человека. Вовсе необязательно — у
очень богатого. «Каждый считает по своим
возможностям, — размышляет Елена Николаевна. — Ни
от кого не убудет, если просто взять малую толику от
себя и отдать. Не нужно создавать никаких фондов.
Просто, если хочешь помочь, возьми и дай сам».

С ней, разумеется, можно поспорить. Есть настоящие
благотворительные фонды, но их не так уж и много,
если брать в расчет темные, авантюрные, неведомо как
распоряжающиеся пожертвованиями. Так, может, и лучше
вот такая «елка в Селиванихе», чем миллионы,
растраченные неизвестно кому во благо? Вы ошибетесь,
если подумаете, будто, устраивая этот детский
праздник, никто не вспомнил о деньгах, не просчитал
их. Как раз все наоборот! Люди, столь искренне
стремившиеся доставить радость, — трудяги, всему
знающие цену. Копейки не дармовые, в их раскрытые
ладони они сверху не падают. О своем муже, о Борисе
Васильевиче Филатове, Елена Николаевна говорит как
о «вечном строителе, убежденном, что любая
остановка — это смерть». Лиха в их семейной жизни
сполна хватило. Фактически, приехав в Иркутск из
Братска, они начали с нуля, не имея вообще ничего.
Мать Бориса Васильевича приютила их в этой самой
Селиванихе, ставшей теперь их пристанью. Они обживались, не
ведая отпусков и отгулов. Это были трудные
будни, обрывающиеся, как в пропасть,
внезапными потерями. Скажем, все, что им удалось
скопить, они вложили в конце восьмидесятых в покупку
старенького, как уверена Елена Николаевна, тридцать седьмого
года постройки деревянного магазинчика. Его подожгли, и
он сгорел фактически у них на глазах. Вмиг они
утратили все. Кроме терпения Елены Николаевны и
упрямства Бориса Васильевича, решившего назло всему
строить свой магазин и свой дом. Магазин — не
жалкую лавчонку, а большой, современный. И чтобы
квартира обязательно над ним, как было заведено
на Руси купеческой. Вот так, с пепелища, как с
первой ступеньки, началось их новое восхождение,
удивляющее сегодня чередой некоторых совпадений. Ну,
о том, что зал, в котором гремел новогодний бал, —
это и есть площадь нового магазина, вы, наверное,
уже догадались. Магазин действительно открылся
поздней осенью девяносто третьего года. А десять
лет спустя именно в нем встречала вся ребятня
Селиванихи наступивший 2003-й. Новоселье супруги
справили в январе девяносто четвертого. Спустя
десять лет, 4 января 2004-го, на первом этаже их дома
елка зажглась во второй раз. Такой вот очерчен круг,
«мистика чисел» которого, конечно, может позабавить.
Но, по мне, куда важнее задуматься над тем, что не
бросается в глаза сразу, но вскрывает существо
явления. Тогда, в январе 2003 года, Елена
Николаевна и Борис Васильевич были один на один со
своим замыслом. И он им удался. Хотя, как вспоминает
Елена Николаевна, «первый блин вышел комом: не тот
Дед Мороз был, не та Снегурочка, не та Баба Яга…»
Нынче все и все были те самые, кто и должен был
быть. Отсылаю вас к именам на новогоднем объявлении,
процитированном в начале материала.

Принято считать, злу на белом свете легче: оно
увертливее, сговорчивее, доступнее. Но у
добросердечия — своя сила, умеющая будить
совесть. Абстрактные, если не сказочные, категории?
Допустим. Но разве в реальных обстоятельствах они
не обретают конкретные черты? Взять тот самый
«средний класс», на который нынче возлагается
столько надежд. Он что — безликий монолит? А
депутат Законодательного собрания предыдущего созыва
предприниматель Филатов? А Галина Федоровна Самодинская,
поставившая в доме Филатова детский спектакль и
мечтающая об открытии в Селиванихе детского театра?
А сама Елена Николаевна Рязанцева, имеющая не
только два высших образования, экономическое и
юридическое, но и свое личное понятие о добре?
«Нельзя, — уверена она, — кому-то дать, а кому-то
не дать, это аморально; если хочешь сделать добро,
купи ребятишкам, чтобы досталось каждому; по яблоку
— значит, по яблоку; по кукле — значит, по кукле».

Знаете, что было, когда ребятишки начали расходиться?
К тем, кто устроил все это радостное действо,
подходили родители и на будущее предлагали свои
услуги: кто-то обещал соорудить горку для всех,
кто-то устроить фейерверк… А когда веселье и вовсе
отзвучало, и они, как выразилась Елена Николаевна,
«активисты», сами сели за стол, то «говорили каждый о
своем и об общем — о планах на будущее; решили в
День защиты детей устроить ребятам гуляние на берегу
Иркута; решили не ждать лета, а, оплатив автобус,
свозить их в цирк».

— Знаете, что меня порадовало особенно? Никто не
молчал, не отводил глаз, не бурчал себе под нос,
мол, еще чего — деньги немалые.

Мы сидим, какое-то время прислушиваясь к тишине ее
дома.

— Как же магазин? — обрываю я молчание. — Ведь на
первом этаже его нет; просто пустое помещение.

— А что магазин? В Селиванихе постоянно живет
не больше четырехсот восьмидесяти человек. Ну на
лето приезжает еще сотни две. Какая уж тут торговля.
Убытки одни. Мы от этой затеи отказались.

— Так и будет пустовать огромное помещение со
стульями вдоль стен?

— Знаете, мы решили: в доме — никакой коммерции.
Может быть, и впрямь детский театр устроим. Хотели
было детский садик открыть, да кто разрешит, если с
водой худо. Зато у нас в Селиванихе преподаватель
английского живет, Алена Коновалова. Вызвалась детей
языку учить. Бесплатно. Планы есть. Кто знает, как все
обернется…

… И впрямь, кто знает? Будущее четким планом не разметить.
Только почему-то кажется мне, что нынешняя елка в
Селиванихе — еще одна точка отсчета, с которой
продолжится ее и Бориса Васильевича путь…