!I1!В это время многие крестом себя осеняют, поминая
погибших в той жуткой трагедии. Как только польется
колокольная музыка, рука Елизаветы Никитичны
крест в воздухе описывает. В
превратившейся в доменную печь четырехэтажке жило
немало ее знакомых. Может быть, полдома, никак не
меньше…

Елизавета Никитична работает в поликлинике,
обслуживающей работников НПО «Иркут», заведует стоматологическим
отделением. А известно, что встречи с врачебным
креслом мало кому удается избежать. Оттуда она их и
помнит. Про себя помянет одного, второго, третьего…
И, конечно же, в такие моменты непременно вспоминает сына Андрея.
Правда, в тот роковой воскресный день ее сына
Андрюшеньки не было ни в исчезнувшей четырехэтажке,
ни в «Руслане». Его в принципе не могло там быть,
потому как к тому времени он жил только на
фотографиях, и в памяти родственников.

Восемь лет назад чуть в стороне от небольшого поселка
городского типа, названного Каменск, расположенного
между Иркутском и Улан-Удэ, сверля воздух лопастями
винтов, рокотал двигателями новенький вертолет Ми-171.
Управляющий им Тайгиб Толбоев, летчик-испытатель
военного представительства Министерства обороны России
по летно-испытательной работе Улан-Удэнского
авиационного завода, описывает круг, выбирая площадку
для посадки. Обнаружив подходящий «пятачок»,
забирается повыше и начинает снижение. И в эти
мгновения, когда приборы показывали высоту почти
пятьдесят метров, по борту машины пробежала легкая
дрожь.

!I2!А дальше пилотам показалось, что вертушку схватила
невидимая рука и резко стала дергать в левую сторону.
Затем экипаж чувствует, что вертолет подкидывает
вверх, и начинает с огромной скоростью вращать вокруг
своей оси.

По одной из версий, Ми-171 в это время попал в
восходящие турбулентные потоки воздуха. Они вынесли
вертолет к сопке, где он, хватанув хвостовым винтом за
сосну, на несколько мгновений превратился в
гигантскую юлу и, приподнявшись немного над сопкой,
упал в двадцати метрах от поселка. Из
деформированных баков машины с крутого откоса в
сторону ближайших домов хлестануло горючее. Две с
половиной тонны топлива… Над сопкой заколыхалось
марево испаряющегося керосина. До беды недоставало
случайной искры.

Согласно той же версии следивший за показаниями
приборов бортинженер (это был Андрей) в самый
критический момент, когда вертолет столкнулся с
деревом и стал падать вниз, успел дотянуться
до»стоп-крана» и остановил двигатель.

Потом, было следствие, прекращение дела за отсутствием
состава преступления. Оставшиеся в живых члены этого
экипажа Тайгиб Толбоев и второй пилот Евгений
Эрдынеев, залечив тяжелые переломы, продолжают летать.

А Андрея похоронили в Иркутске. Народу было как
на демонстрации в советское время. Звучали красивые
слова о подвиге парня, давались клятвенные обещания
назвать в честь него одну из улиц Каменска…

Когда в Иркутск пришло сообщение о падении вертолета,
на самых близких Андрею людей опустились бесконечные
сумерки.

Он дважды терпел аварии. Чудом выходил из них
невредимым. Узнав о второй, Елизавета Никитична совсем
потеряла покой. Ждала третьей. Интуитивно догадываясь,
что третья, возможно, будет последней. За время
ожидания беды поникла, а в глазах ее поселилась
грусть. Она и раньше не особо-то давала волю эмоциям.
А тут и вовсе замкнулась.

Вообще-то в нашем времени она выглядит пришельцем — то
ли из прошлого, то ли из будущего. В ней есть что-то
от романтически утонченной Наташи Ростовой из «Войны и
мира», что-то от сентиметальной чеховской Любови
Андреевны Раневской. Правда, персонажи писателей
маются неприкаянностью, а Елизавета Никитична —
трудоголик, имеет за свой безупречный труд
сотни благодарностей.

А нынче в ее биографических данных появилась
строчка о присвоении ей звания «Заслуженный врач
Российской Федерации».

Отчасти к этому званию причастны и ее дети. Они у нее
с головой. Смекалистые, не ленивые, без
дурной фантазии. В них она была уверена, как в себе.
Сквозь свою занятость видела, как ее старший — Женя,
сейчас он работает на авиационном предприятии — учит
друзей толкать как можно дальше железное спортивное
ядро, а в «космическое» пространство над
Иннокентьевкой забрасывать самодельные пороховые
ракеты. Видела, что без ее участия младший, Андрей,
освоил швейную машинку. Сшитые им
модные джинсы ничем не отличались от «фирмы». Уже в
четвертом классе обеспечил себя собственноручно
изготовленной парой перчаток. В подвальном помещении
дома он открыл автоклуб и из разрозненных деталей
собрал мотоцикл. Став постарше, оседлал дельтаплан.
«Икара» до сих пор помнят жители Усть-Орды, недалеко
от которой он соревновался с жаворонками и ласточками,
осваивая воздушное пространство. Все характер
оттачивал.

Ни тот, ни другой матери не досаждали неприятностями,
как будто понимали, что спокойствие будущего
заслуженного врача Российской Федерации нужно беречь.
Они знали, что мать всегда занята каким-то важным
государственным делом, касающимся какой-то странной
виброболезни. Болезни, про которую они слышали каждый
день и которая на Иркутском авиационном заводе была
самым главным бичом.

!I3!Взгляните на обшивку самолета — она словно оспой
покрыта головками заклепок. Художник, который их
наносил на полотно, — клепальщик. Применяя основные
орудия труда — пневматическую дрель и молоток, он за
смену усаживает в нужное место тысячи заклепок, в
сотни раз больше, чем с использованием обычного
ручного инструмента. Но за этот производственный успех
он получает дозу «облучения» вибрацией, которая
подавляет нервную систему, выводит из строя
кровеносные сосуды, разрушает костную ткань. Вибрация
не щадит жестянщиков, выколотчиков, бульдозеристов,
комбайнеров, шахтеров, проходчиков тоннелей,
прессовщиков. Ее могут приобрести летчики и даже
космонавты при старте ракеты. В том, что посланники в
космос не пренебрегают мерами безопасности от этой
болезни, Елизавета Никитична убедилась, когда
принимала участие в работе нескольких международных
конгрессов в Москве. Среди врачей на них всегда
присутствуют представители Центра подготовки
космонавтов. Всеядность виброболезни поразительна. Но
это не значит, что спутнику высокотехнологичных
производств предоставлено право своевольничать. На
виброболезнь уже наброшена уздечка. Как любое
заболевание, она излечивается. И лечится лучше всего
на самой ранней стадии. А сегодня обнаружить это
заболевание в состоянии любой терапевт. По методике,
разработанной Родиной.

Тогда занимаясь исследованиями, проверяя свои догадки,
ей очень сильно помогли добровольные
помощники большого отряда заводских стоматологов
Татьяна Ярошевич, Лидия Мартынова, Светлана Анисимова,
Стефания Славецкая, почти все
терапевты поликлиники. С их помощью ей удалось
обследовать больше десяти тысяч рабочих, в той или
иной мере сталкивающихсяя с вибрацией.

Установив истинную причину болезни, Родина создала
целый комплекс профилактических мер.

Там, где в качестве эксперимента использовались
рекомендации Родиной, уровень заболеваний снизился
вдвое. Все гениальное действительно просто.
Оказывается виброболезнь может лишиться шансов, если в
производственный процесс ввести график разбивки
рабочего времени. По этой методике рабочие,
пользующиеся виброинструментами, на определенный
период времени переключаются на иной род деятельности.

Сама она придумала и сконструировала аппаратуру,
регистрирующую шумы и вибрацию. Запатентовала
несколько изобретений и рационализаторских
предложений. Трижды участвовала на Всесоюзных съездах
изобретателей, куда направлялись действительно люди с
изобретательской жилкой.

В этом году ее борьба с виброболезнью завершилась
изданием в Москве в соавторстве со столичным
профессором Татьяной Васильевной Никитиной книги
«Вибропародонтальный синдром». В ней систематезированы
все сведения о клинической картине виброболезни,
способы ее лечения, профилактики и ранней диагностики.
На этот труд у Родиной ушло больше трех десятилетий.
Книга уникальна, представляет из себя
специализированную энциклопедию, обобщившую все, что
известно о виброболезни.

Два года назад Родина поставила точку еще в одной
работе, посвященной динамике стоматологических
заболеваний детей Иркутска всех возрастных групп за
последние полвека. Благо, исследовательского материала
было предостаточно.

На ее плечах создавалась мощная сеть стоматологической
и ортопедических служб, охватывающих весь второй
Иркутск. Эту сеть Елизавета Никитична «вязала» почти с
нуля, после войны. Тогда в поселке проживало уже
тридцать две тысячи человек. И на всех имелось всего
два стоматолога и две примитивные бормашинки. Ее
напарник Анна Хломок лечила детей, Лиза — взрослых.

Сегодня иное дело. Поселок располагает услугами
тридцати специалистов. А стоматологические посты есть
в каждой школе, детских садах, ПТУ, и на территории
авиапредприятия. Даже местный роддом оснащен
стоматологическим кабинетом.

А еще Елизавета Никитична пишет стихи. Стихи — это ее
«высокая болезнь». Немало их у нее о Великой
Отечественной войне, о природе, о дружбе , о любви,
верности долгу. Издала уже несколько сборников.

Один из них «Только розы», где есть стихи об Андрее,
она отправила в Улан-Удэ — его друзьям.

С Каменском все эти годы связь не прерывается. Оттуда постоянно
приходят поздравления с праздниками. Почти каждый год
выбирает Елизавета Никитична несколько дней, поднимает
на ноги самых близких, детей Андрея Кирилла и Леру,
своего мужа Виктора, и едет на место происшествия.

Андрея в Каменске помнят. Там, где произошла авария
установлен монумент — большой куб из нержавейки, с
вкрученной в него лопастью винта от того разбившегося
вертолета. На самой вершине сопки, у которой родился
вихрь-убийца, Андрею возведен четырехметровый крест из
листвяка. Почти все, что обещалось при прощании с ним,
выполнено. Только улица его имени еще в Каменске не
появилась, где-то что-то забуксовало..