Что отличает режиссера Бориса Деркача, так это его всегдашнее
стремление в работе над любой пьесой соотнести день
сегодняшний с эпохой (или периодом) действия, умение
и желание быть понятным в своих постановочных решениях
любым слоям зрительного зала, что и обеспечивает в конечном
счете долговечность присутствия спектаклей Деркача в
афише театра. Это не значит, что спектакли в постановке
режиссера лишены неожиданной театральной изюминки, какого-то
пусть спорного, но варианта для раздумий, обсуждения,
принятия или непринятия.

Вот и сейчас, берясь за постановку «Пигмалиона», можно
было бы следовать тем подробным ремаркам, которыми снабдил
Бернард Шоу свою пьесу, традиционно распределить актеров
согласно установкам драматурга и далее уповать на талант
этих актеров, которые донесут искрометность текста,
водевильность и малодраматичность ситуаций. Однако Борис
Деркач, проигнорировав указание Шоу относительно возраста
главного героя («крепкий, полнокровный, завидного здоровья
мужчина лет сорока или около того».), поручает роль Хиггинса
молодому и безусловно талантливому Александру Братенкову,
поручает и несомненно выигрывает.

Молодой Братенков внес в роль и характер Хиггинса азарт
исследования, азарт молодого же ученого, для которого
эксперимент (пусть даже над молодой девушкой) лишь естественная
цель демонстрации своих научных достижений. Это так
сообразуется с сегодняшними установками на поиск именно
молодых ученых (в возрасте до 30—35), которые дерзновенно
могут открыть, доказать, изменять и постигать неизвестное.

Хиггинс Братенкова подкупает своей непосредственностью,
увлеченностью, эдакой бравадой и порою бесшабашностью,
потому все его действия, взрывчатость, поведенческая
раскованность в поступках и выражениях становятся абсолютно
оправданными, а спектакль именно благодаря молодости Хиггинса
обретает неожиданную свежесть, эдакую «езду в незнаемое»,
без чего в зрительном зале становится скучно после первых
картин первого действия. Новая постановка «Пигмалиона»
увлекательна до последней реплики, которая в устах Хиггинса
— Братенкова звучит как апофеоз счастливого финала лирической конфронтации
его с Элизой Дулитл.

Элизу играет тоже молодая акстриса театра Анастасия
Шинкаренко. Актриса обратила на себя внимание уже с
первых работ в Иркутском академическом: в роли Лауры
в постановке Артура Офенгейма «Стеклянный зверинец»
по пьесе Теннесси Уильямса и роли Верочки в постановке
засл. арт. России Геннадия Гущина «Осенние скрипки»
по пьесе Ильи Сургучева. То были драматические роли,
требующие значительного физического напряжения. Анастасия
Шинкаренко в этих пьесах была трогательной, по-детски
не защищенной, удивительно правдиво, без тени наигрыша
переживала она судьбы своих героинь. И вот теперь другой
поворот актерской биографии: блистательная Элиза, где
неразрывно связаны комедийность положения, исподволь
зарождающаяся чувственность, процесс превращения девочки-подростка
в очаровательную девушку. И все это есть в актерской
работе Анастасии Шинкаренко, все это представлено корректно,
без тени комикования и нажима, искренне и взволнованно,
что, видимо, характерно для творческой индивидуальности
молодой актрисы. Дай бог сохранить и в еще большей
степени развивать эти драгоценные для театра качества!

«Самого оригинального моралиста всей Англии» — Альфреда
Дулитла играет арт. Геннадий Марченко, актер опытный,
умеющий всерьез разыгрывать сугубо комедийные ситуации,
передавать самый остроумный текст. А этого текста Шоу
предоставил Дулитлу в изобилии. Г. Марченко мягок в
подаче Дулитла, скромен в интонациях и жестах, он справедливо
отдает право обеспечения своей роли яркому персонажу,
и в этом смысле актер, с подачи режиссера, несомненно
прав. Мне только не всегда понятен проскальзывающий
не свойственный англичанину восточный акцент. Кстати,
первая сцена с приходом Дулитла как-то вдруг заметно
снижает тональность спектакля.

Что касается ролей миссис Хиггинс (арт. Г. Мерецкая)
и миссис Пирс (арт. Т. Кулакова), то здесь, мне кажется,
еще большое поле для совершенствования в плане индивидуализации
их характеров и творческой подачи: сегодня они очень
похожи друг на друга.

Итак, «Пигмалион» обрел на сцене Иркутского драматического
театра новую и интересную интерпретацию. Новую, но сохранившую
нетленной лирическую песнь во славу Женщины, во славу
вечной и неизбывной темы Любви!